Один из сыновей Бориса молча развернулся и побежал вдоль ряда домов. Олег даже засмотрелся на его движения – легкие, точные. Метались из стороны в сторону длинные черные кудри… Волосы! Середин только теперь понял, что отличало молодцов друг от друга: цвет волос. Брюнет, блондин, русый… И еще один в железном шлеме, из-под которого выбивалась рыжая прядь. Странные у старика детишки.

– Есть у меня немного еды в мешке… – Олег решил действовать прямо. – Не разрешишь ли к своему колодцу подойти, воды напиться?

– Зачем же к колодцу? – Борис будто проснулся. – Проходи в дом, гостем дорогим будешь! Не побрезгуй нашим угощением, не поскупись и на рассказы о тех диковинах, что во время странствий повстречал!

Олег пошел за старостой к дому, лучники, все так же держась в ряд, последовали за ними. Хозяйка, выглядевшая куда древнее своего мужа, ожидала в дверях, неуверенно перебирая подол.

– Собирай на стол! – крикнул ей Борис. – Гость у нас! А вы, парни, ступайте себе косить дальше.

Олег проводил взглядом «парней», в ногу шагающих прочь.

– Вот такие молодцы… – пробормотал хозяин, становясь рядом. – Больные они, на голову. И за что Перун наказывает? А такие ладные ребята… Хорошо хоть, работники отменные.

– Да, это хорошо, – согласился ведун. – Только зачем же им луки давать, больным-то?

– Да они смирные! – тут же утешил его староста и, осторожно взяв за локоть, потянул к дому. – Куда им таким стрелять? Для страху токмо, люди-то разные по дорогам ходят. Идем, попотчую.

Ведун не спешил. Деревенька действительно целиком располагалась на холме; вниз по невидимому от дороги склону, более пологому, вытянулись огороды. Там, наверное, находились и озера… Из десятка обитателей Озерцов, что мог со своего места разглядеть Олег, никто на него не смотрел. Старуха кормила гусей, две женщины, подоткнув подолы, копались в земле… Только поросенок, почему-то в одиночестве стоявший за забором, что отделял огород старосты, заинтересовался гостем и даже приветливо похрюкал.

– Почти все в поле, – продолжал тянуть Борис. – Там у нас поле, внизу…

У кособокой баньки, на маленькой поленнице, сидела девочка в аккуратном сарафанчике и платочке, гладила дремавшего на коленях котенка. Она подняла голову и встретилась с Олегом глазами, большими, по-детски широко раскрытыми. На таком расстоянии девочка показалась ведуну вылитой Аленкой с шоколадки.

– Идем, старуха уж, почитай, все на стол поставила…

Войдя в дом, Олег быстро осмотрелся. Печь довольно грязная, раскрытые настежь окошки с колышущимися занавесками, маленькая комната. Насколько ведун научился разбираться в местных жилищах, в доме наверняка имелась еще пара комнат. Но крест почуял бы неладное, окажись там засада… Впрочем, от ножей обычных людей крест не спасет.

– Садись! – На столе и правда уже красовались горшок с кашей, ломоть хлеба, кувшин. – Располагайся! А умыться желаешь с дороги? Вон кадушка в углу!

Олег пожелал – но как только плеснул в лицо водой, староста выскочил вон, громко хлопнув дверью.

– Вот те на… – растерянно пробормотал ведун, не зная, что предпринять.

Деревня явно непростая. И староста темнит, и дети у него странные – но крест ведет себя спокойно, колдовства не чует. Или здесь христианская магия?.. Олег даже оглядел комнату еще раз в поисках икон, потом улыбнулся сам себе: «Ну что за чушь в голову лезет? В такой глуши монахов нет».

Он завершил умывание, перебрался за стол. Не так уж давно они с Ратмиром вдоволь перекусили, но кочевая жизнь приучила его иметь в желудке некоторый запас. Пшенная каша оказалась удивительно вкусной, особенно в сочетании с парным молоком из кувшина. На дворе все было тихо, только жужжали упитанные, прорвавшиеся сквозь заслон из колышущихся занавесок мухи. Хозяйка так и не появилась, из чего Олег сделал вывод, что дом имеет два выхода. Проверять соседние комнаты он не стал – ни к чему торопить события.

Наконец, когда ведун уже приканчивал кашу, хлопнула дверь в сенях, вошел Борис.

– Ты уж прости меня, путник, отлучился я! – Староста бегом подскочил к лавке, сел напротив, отщипнул от ломтя хлебную крошку и направил ее в рот. – Так что в мире делается, Олег Середин?

Он странно произнес его фамилию, получилось: «Олег-Середин» – вроде прозвища. Ведун подумал, что пора бросить привычку представляться по фамилии, так тут никто не делает. Руки у Бориса мелко дрожали.

«Кур воровал? Не похоже, электрическая сила… Еще одно ква». Ведун допил молоко, аккуратно утер губы рукавом – это здесь было из области хороших манер.

– Да все по-прежнему, Борис. Князья правят да между собой ссорятся, а на Киев-град вороги лезут, но есть пока кому оборонить… Скажи мне, староста, знаешь ли ты мужика по имени Глеб?

– Как не знать? – Борис почему-то оглянулся на дверь. – Есть такой. И тебя в корчме видал, рассказывал. Он придет скоро, я успел с ним перемолвиться. Толковый мужик, хозяин… Так ты, значит, ведун?

– Есть у меня знания и умения, чтобы нечисть побеждать, – аккуратно уточнил Середин. – И сказывал мне Глеб, что…

– Еловый лес! – перебил его староста. – Чародей там балует, умрун проклятый… Но деревню не трогает, не нравится ему наш холм. Здесь ведь место не простое, битва когда-то была здесь великая…

– Курган?.. – удивился Олег, знавший, что подобные холмы насыпали только в степях.

– Нет, не курган, – явно не удивился такому слову Борис. – Копытом здесь конь Святогора в землю ударил, оттого получились озера малые и наш холм. А на копыте коня была подкова, и подкова та отлетела и где-то тут, под нами, лежит. Или под озерами, как другие думают… Глубокие у нас озера, хоть и малые.

– Водяные не балуют?

– Нет, смирные, – широко улыбнулся Борис, будто говорил о старых знакомых. – Прежде-то всякое бывало, а теперича присмирели… И лешие на шалят. Хорошо у нас, покойно. Вот в Овражках еще всякое случается. Тебе бы там рады были, ведун. Болота у них есть, недалече…

– А Еловый лес? – напомнил Олег – Неужто совсем тебе не страшно? А ну как выйдет из леса чародей?

– Да есть ли он?.. – вздохнул Борис и отщипнул себе еще крошку. – Люди много сказок сказывают. Хотя в лес тот мы не ходим… Экий ты до нечисти охочий, Олег! Интереса, значит, ищешь…

– Интерес всякий бывает. – Для солидности ведун покашлял в ладонь. – Для людей ведь стараюсь, не для себя. Дело опасное, да и снадобья покупать нужно. Не собрать ли вечером сход, староста Борис?

Вместо ответа старик нагнулся, посмотрел на обувь Олега и вдруг тоненько захихикал. Немного смущенный, ведун спрятал ноги под лавку.

– А оружие у тебя хорошее, дорогое оружие! – неожиданно перестал смеяться Борис. – Видно опытного воя: сам голопят, а ножны блестят! Вот что, Олег Середин: не нужно никакого схода. Люди мне верят. Но деревенька у нас маленькая, небогатая, серебра да злата в нашей земле не водится, а как едем в город торговать, так подати князю платить приходится. Поэтому… Одежу мы тебе хорошую справить можем, вот и вся плата. Но сперва работа – потом расплата!

– Согласен, – охотно кивнул Олег.

– Будут тебе и сапоги, и порты крепкие, и куртка новая, и кушак расшитый. Боязно нам рядом с владениями умруна жить, прав ты… Но и веры тебе никакой, уж прости старика. Поэтому живи, кормись, а о расплате пока не заикайся.

– Согласен, – повторил ведун, хотя неожиданная жесткость Бориса ему не понравилась. – Но и ты не обмани.

– Не обману.

Кто-то быстро прошел за окном, хлопнула дверь.

– А вот и Глеб!

Действительно, давешний сосед по корчме ворвался в комнату, румяный и потный, только что с поля.

– Здравствуй, Олег! – заулыбался Глеб ведуну, будто старому хорошему знакомому. – Не испугался, значит, к нам заглянуть?

– Да дело у меня еще одно оказалось, сына Добрыни-корчмаря вот к деду привел.

– Дед его хотел сразу в Овражки отправить, – кивнул Глеб, присаживаясь на скамью. – Но мы отговорили, ни к чему в такую глушь забираться. Так что, вы с Борисом столковались уже?