— В какой должности? — быстро спросил Призрак.

— Я отвечаю за связь с шаттлом во время полета.

— И что же все-таки привело вас в Вашингтон да еще при столь; таинственных обстоятельствах?

— У меня есть основания полагать, что в NASA, возможно, работает саботажник.

— У вас есть доказательства саботажа? — Малдер даже слегка наклонился вперед, сейчас в его лице появилось что-то от хищника.

— Я не знаю… может быть, — Мишель Дженеро слегка замялась. — Две недели назад был отменен запуск шаттла, отменен всего за три секунды до старта. Внезапно отказал клапан запасной системы питания двигателя. Если бы старт был дан, возможно, корабль взорвался бы из-за неполадок в топливной системе через несколько секунд, еще в атмосфере. А вот что пришло мне три дня назад по почте.

Девушка открыла висящую на плече сумочку и достала оттуда фотографию. Малдер и Скалли наклонились над снимком — перед этим Малдер профессиональным взглядом окинул окрестности. Никого нового в пределах видимости за последние двадцать минут не появлялось. Может быть, эта девушка и наивна, но место для встречи она выбрала исключительно удачно.

На мутном черно-белом снимке был изображен какой-то предмет. Судя по общим очертаниям — тот самый клапан или что-то близкое к нему.

— Это рентгенограмма усталостного анализа материала. Она говорит о сильных дефектах структуры металла вот в этих местах, — Мишель Дженеро показала на участки, выделявшиеся на общем сером фоне чуть более темным цветом и обведенные белыми кругами. — Из-за деструкции клапан, вполне возможно, мог отказать в самый ответственный момент.

— Доказательство сознательного саботажа? — Малдер взял у девушки фотографию и повертел у себя перед носом. Правда, ни в клапанах, ни в рентгенограммах, ни в металловедении он не разбирался. А вот космонавтика с детства была его хобби.

— Вполне возможно, да, — девушка снова замялась. — Но… Человек, назвавший мне ваши имена, сказал, что вы — эксперты по необъяснимым явлениям. А необъяснимо здесь вот что: как, кто и когда мог это сделать?

— Что вы хотите сказать? — не понял Малдер.

— Клапан сделан из карбида титана. Это очень прочный материал, его и поцарапать-то можно только при очень высокой температуре, сравнимой с температурой внутри реактивного двигателя на старте. А чтобы в структуре металла появились усталостные дефекты, он должен продолжительное время испытывать очень сильные нагрузки. Но ведь клапан поступает к нам прямо с завода и до установки на место в сборочном цехе не используется нигде. То есть ему просто негде уставать. Кроме того, мы же проводим тестирование всех элементов двигателя не только при поступлении от изготовителя, но и непосредственно перед стартом, так что такое повреждение просто не могло остаться незамеченным — вы знаете, кто послал вам это? — Малдер кивнул на снимок, который все еще держал в руке.

— Нет, понятия не имею. Но могу сказать, что официальное объяснение отказа было простым: механическое повреждение. Безо всяких уточнений.

— Вы поделились с кем-нибудь своими подозрениями?

— Нет. Я ни за что не обратилась бы и к вам… Не то чтобы у нас в NASA недолюбливают ФБР, однако обращаться к чужакам, да еще вашингтонским — все равно что выносить сор из избы… Но на завтрашний день назначен очередной запуск. Быть может, мои причины могут показаться эгоистичными… дело в том, что мой жених — командир шаттла «Эндевер», который завтра должен стартовать.

Центр управления полетами

Хьюстон, штат Техас

Следующий день

— Интересно, а зачем кому-то могло понадобиться саботировать программу космических исследовании «Спейс шаттл»? — Скалли, придерживаясь одной рукой за борт миниатюрного открытого автомобильчика, повернулась к Малдеру.

Машина неторопливо катилась по бесконечно длинным коридорам Центра управления Полетами, периодически сворачивая то вправо, то влево. Сидя за спиной молчаливого шофера в синей униформе, Малдер вертел головой во все стороны, пытаясь рассмотреть как можно больше подробностей. Он надеялся, что в процессе продвижения к резиденции полковника Белта их провезут и мимо диспетчерского зала, святая святых Центра, куда Малдер хотел заглянуть хоть одним глазком.

— Ну, если это какие-нибудь террористы, — подумав, ответил он, — то, возможно, они хотят нанести удар по самому яркому из символов американского прогресса и процветания. Ты же знаешь, сколько террористических организаций развелось в последнее время, и почти все они люто ненавидят США. Они отдадут многое, только чтобы устроить нам какую-нибудь пакость, пусть даже им самим от этого не будет никакой материальной выгоды. Кроме того, NASA представляет собой одного из крупнейших потребителей государственных средств. Поэтому в случае серьезных неполадок в полете или провала программы многие в Конгрессе только обрадуются, получив повод сократить финансирование космических исследований, — он усмехнулся. — Таким образом, подорвав будущее NASA, наши демократы окажутся в одной лодке с теми, кто считает, что нас пора выбросить на помойку. В последнее время появилось также мнение, что Советы уже сошли с дистанции в космической гонке и нам нет смысла продолжать тратить на нее огромные силы и средства. И это тоже может оказаться на руку правительству. Видишь, как все здесь переплелось?.. Ой, а что это такое? Неужели…

Они проезжали мимо какого-то устройства, напоминающего конус, увенчанный цилиндром, и Малдер, на минуту прервав свои разглагольствования, проводил эту штуковину внимательным взглядом. Затем он вновь повернулся к Скалли и продолжил:

— Кстати, история с телескопом «Хаббл» тоже может быть как-то связана с заговором. Собственно, правительству эта история в любом . случае на руку — на Капитолии просто плевать хотели на все доказательства…

— Доказательства чего? — Скалли совсем запуталась, давно потеряв нить пространных рассуждений Малдера.

— Чего? Конечно же, существования внеземных цивилизаций!

— Ах да, я ведь забыла…

На электронном табло, мимо которого они проезжали, горели зеленые цифры 10:45:28. Последняя тут же сменилась на 27, а затем на 26.

На часы это не походило — по местному времени сейчас было около трех дня, по вашингтонскому — и того больше. Скалли не сразу сообразила, что табло, скорее всего, показывает время, оставшееся до старта шаттла. И тут Малдер, толкнув ее в бок, голосом восторженного мальчишки прошептал:

— Смотри, это же «Джемини»!

— Что такое? — не поняла Скалли. Их автомобильчик свернул за угол.

— Орбитальный аппарат, — пояснил Малдер. — Мы только что его проехали. Никак не думал, что он все еще хранится здесь с конца шестидесятых. Впрочем, не удивительно. Полковник Маркус Аурелиус Белт, к которому мы направляемся, начал свою карьеру на «Джемини». А однажды чуть не погиб во время полета. Сначала у них возникли неполадки на орбите, потом отказала система телеметрии, и им пришлось совершить вынужденную посадку в Тихом океане.

— Откуда ты все это помнишь?

— А разве ты в детстве не хотела стать астронавтом?

Полковник оказался высоким подтянутым мужчиной лет под шестьдесят, с высоким лбом, изборожденным морщинами, и обширной лысиной. Аккуратный штатский костюм смотрелся на нем как военная форма.

— Полковник Белт. Проходите сюда, — он прикоснулся к протянутой руке Скалли и слегка наклонил голову, а затем отступил, приглашая гостей в кабинет.

Скалли вошла первой. Комната поражала своими размерами — как и абсолютно пустой письменный стол, па котором сиротливо возвышался лишь одинокий компьютерный терминал, казавшийся совсем маленьким по сравнению с грандиозными размерами этого шедевра офисной меблировки. Стена позади стола представляла собой гигантскую фотографию какой-то звездной туманности — Малдер, наверное, разобрался бы в ней лучше.

— Дэйна Скалли, — отрекомендовалась она. — А это мой напарник, Фокс Малдер.