Так нет. Упомянутый разумный вариант и не рассматривался. Маслаченко такое на ум не могло прийти. Он же яшинский последователь (вспомним Ал. Старостина и А. Леонтьева) — а награжденный этим высоким званием обязан любым образом преградить путь мячу, идущему в ворота. И если придется с открытыми глазами, зряче выброситься под занесенную ногу противника — значит, так тому и быть. И банальное «он не мог поступить иначе» — здесь не смотрится штампом. Хотя — для тех, кто понимает. Кому-то, быть может, и не объяснить.
Итак, Владимир получил страшный удар бутсой по лицу. Официальный диагноз — перелом челюсти. Еще он оглох на одно ухо. А уж о психологической травме и о том, как он возвращался к неблагодарной профессии, — стоило бы написать отдельно.
И, думается, тот бросок в ноги безвестному, бездумному костариканцу наглядно и жестко показал, насколько по сути близки Маслаченко и Яшин. Творчески и — кровно близки. Ведь сколько раз лупили и, как мы скоро убедимся, будут лупить Льва ногами — а на Владимира после той беды и посмотреть-то без успокоительного было нельзя. Это главное. А не то интервью Владимира Никитовича нулевых годов, где он пытался доказать право на собственное первенство в советской вратарской иерархии начала 60-х. И не вина его в том, а беда — что играл в одно с ним время никогда ни против кого не интриговавший Яшин. А место в воротах одно[15].
Что же касается интересующего нас первенства мира 1962 года, то остается подтвердить грустный и весьма тревожный факт: Советский Союз остался с двумя вратарями, причем Сергей Котрикадзе еще не сыграл (и, кстати, не сыграет) ни одного официального матча за сборную.
Между тем первые соперники, югославы, в настрое на игру с СССР не нуждались: два поражения в финалах Олимпиады-56 и Кубка Европы 1960 года недвусмысленно требовали реванша на чемпионате мира. (Да и их лидер Иосип Броз Тито прислал телеграмму с требованием «обыграть Советы».) Не исключено, что прекрасные мастера с Балкан, привычно выражаясь, «перегорели». Во всяком случае, ту групповую игру они никак не могут занести себе в актив. Не из-за результата. Просто разгоряченный соперник действовал откровенно грубо. В лицо от Ерковича получил Нетто, кулаком в глаз ударили Метревели — бровь рассекли герою парижского финала, выведя правого края из строя до конца соревнований. Кроме того, повредили голеностоп Понедельнику, которому, как и Иванову, пришлось оказывать помощь за пределами поля. Наконец, апогеем распущенности стал удар Муича по ноге Эдуарду Дубинскому, приведший к перелому берцовой кости[16].
Советские футболисты, стоит подчеркнуть, на провокации не поддались, а играли в футбол. Впрочем, и соперник не только хамил, часто демонстрируя привычно высокий класс. М. И. Мержанов в «Советском спорте» сообщал: «Матуш с восемнадцати метров хорошо пробил по воротам. Но Яшин был начеку». Затем наш страж ворот берет опасный удар от защитника Юсуфи. Было до перерыва и несколько угловых, поданных югославами, «но мяч проходит или рядом со штангой, или положение спасают Валерий Воронин и Лев Яшин» («Футбол», 3 июня).
А после перерыва на 54-й минуте Понедельник со штрафного махнул от души в штангу, и расторопный Иванов головой безупречно добил. Далее шла игра со взаимными шансами, пока на 85-й минуте Виктор Понедельник, действительно отомстив за уже унесенного с поля Дубинского (доигрывали вдесятером), не провел второй, решающий гол. Вот как описывает его участник и очевидец Игорь Нетто: «В один из таких моментов, когда все они (югославы. — В. Г.) находились впереди, я получил длинную передачу мяча от Льва Яшина. Быстро прошел вперед с мячом.
Открыт Валентин Иванов. Не задумываясь, пасую ему. Тот, в свою очередь, правильно оценив обстановку, быстро отдает Понедельнику. Что будет делать Виктор? Пойдет вперед с мячом?
Так, видимо, думал югославский вратарь Шошкич: он явно не был готов к приему мяча. Психологически не был готов. И это мгновенно понял наш центр нападения. Он быстро ударил по воротам. Мощный, крученый удар!
Отлично, блестяще выполненная комбинация и замечательный удар в угол ворот!»
Восторг можно лишь разделить. Однако требуются уточнения. Одно — мелкое: пас капитан сборной отдал Понедельнику, затем прошло осмысленное взаимодействие с Валентином Козьмичом, и выстрел, пожалуй неотразимый, настиг кипера противника.
А вот вторая неточность попринципиальнее (автора мемуаров ни в коем случае нельзя винить: в тяжелейшем бою что-то увидеть да еще спустя годы припомнить почти невозможно). Причем кочует она из издания в издание.
Нюанс в том, что Яшин не выбрасывал мяч точно в ноги Нетто рукой. Выбил он его ногой, потом шла борьба в центре поля, потеря вышла, даже штрафной в наши ворота. После югославы что-то замешкались, мяч подхватил наш центральный полузащитник, сместился вправо — и далее всё по тексту. То есть: прямого участия в безусловно изумительной комбинации Лев Иванович не принял. Во многих иных, похожих, да, участвовал, в этой же непосредственно нет. Он, к слову, и в книгах о ней не упомянул.
Хотя его участие в победе пресерьезно. Ситуация ввиду потери Дубинского сложилась опаснейшая. «В эти трудные минуты, — писал в том же номере еженедельника „Футбол“ М. И. Мержанов, — игроки обороны и Лев Яшин действовали особенно внимательно, собранно, дружно, и это позволяло форвардам, не боясь, идти в атаку». Так что условия-то для победного гола были созданы.
Тяжелейшая схватка с югославами закончилась победой. С потерями, правда. К тому же приходилось выступать через два дня на третий. Физически восстановиться трудно, психологически — тем более. В данном контексте интересно мнение В. В. Понедельника, выдавшего суперматч: «Просчет допустили и наши тренеры: после тяжелой игры с Югославией необходимо было дать отдохнуть Яшину, ведь в команде был еще один вратарь, Котрикадзе, и ему по силам было сыграть с колумбийцами». Цитата взята из книги «Штрафная площадка» 1977 года. Выходит, и через 15 лет нападающий, которому абсолютно не в чем себя упрекнуть, мучительно ищет, где была допущена ошибка. С его точкой зрения можно не соглашаться (никто Виктора Владимировича вроде и не поддержал), но он-то со всеми товарищами уже выстрадал матч с Колумбией. Мы же к нему только подступаем.
Нашего второго, по порядку, соперника в позднейших публикациях принято называть чуть ли не записным аутсайдером, заведомо слабейшей командой в группе. Между тем в весенних аналитических материалах «Советского спорта», где подробно рассказывалось об остальных пятнадцати участниках финального турнира, Колумбию штатным поставщиком очков никто не считал. Да, нет двух мировых чемпионств, как у уругвайцев, нет того опыта официальных встреч с нами, как у Югославии, — но всё равно ни о какой недооценке противника и речи быть не могло. Больше того, колумбийский нападающий Гамбоа был фактически назван главной звездой нашей четверки. А как еще выразиться, если темнокожего форварда в открытую сравнивали с Пеле? А уж масштаб будущего Короля футбола у нас, отдать справедливость, осознали сразу.
Так что Колумбия не смотрелась «мальчиком для битья». Скорее, опять же используя идиомы, «темной лошадкой».
Другое дело, что Югославия, в чем уже убедились, и явно усилившийся по сравнению с московским разгромом Уругвай виделись примерно одного с Советским Союзом класса. И чтобы попасть в двойку лучших, в четвертьфинал, неплохо было бы разжиться приличной разницей забитых и пропущенных мячей. Которая при победном, естественно, исходе и выводила наших в плей-офф. Побольше забить и, по возможности, не пропустить — об этом и попросил в мягкой, корректной форме подопечных Г. Д. Качалин. Игроки вняли пожеланиям любимого тренера. И к 13-й минуте вели аж 3:0! Такой скорострельности футболисты сборной не демонстрировали на крупнейших турнирах ни до, ни после. А тут на 9-й и 13-й минутах отличился Иванов, на 11-й — Численко. Забивали — не скажешь, как на тренировке: гораздо проще. Будто бы шел спарринг с клубом полулюбительской лиги. Так что же, и вправду столь плохи южноамериканцы? В первые четверть часа — несомненно. Однако матч длится, кто забыл, 90 минут. И наши, понятно, помнили, сколько до финального свистка. Но согласитесь: 3:0 в дебюте при подавляющем превосходстве повлияют на любого спортсмена. Впрочем, ответный мяч от Асероса (Гамбоа, которого так боялись, вообще не выступал) вышел красивым: из пределов штрафной в верхний угол через всё правильно сделавшего Яшина. Хотя есть неофициальное мнение о судейской благосклонности: мол, арбитры не заметили у колумбийца офсайд. Бесповоротно по записи утверждать нельзя, но ощущение ошибки (всерьез считать, что судья желал избежать сопернику разгрома, очень трудно) остается.
