Сталин и Гитлер не щадили сил и средств во имя безудержной гонки вооружений. Наверное, мало кто сегодня вспомнит, что они начали строить могучий военно‑морской флот. Фюрер заложил 20 линкоров, рассчитывая спустить их на воду в середине 40‑х годов. Сталин собрался построить 16 линкоров и 6 линейных крейсеров. В то время флот был высшей стадией развития вооружений, стоил баснословно дорого, как сейчас ракеты и космос. Но где же могли развернуться такие могучие силы Германии и СССР?! Друг против друга? Нет! Оба диктатора рассчитывали в случае своей победы (одного над другим) обрушиться на Западную Европу и, главным образом, на Англию, имея, конечно, в виду и ее необъятную империю. Вот когда и понадобился бы такой океанский флот!
Да, наращивание вооружений, необходимых Гитлеру и Сталину для войны за мировое господство, должно было принести плоды к середине 40‑х годов, но, как мы знаем, фюрер развязал ее уже в 1939 году. Многие его стратеги справедливо считали эту дату крайне преждевременной и в конечном счете оказались правы. Но Гитлер проявил столь свойственную ему самонадеянность, которая поначалу казалась оправданной после его первых ошеломительных успехов в Западной Европе. Именно этими успехами и было вызвано его явно преждевременное (с точки зрения готовности Германии к длительной войне) нападение на Советский Союз. Была также и другая причина: фюрер боялся, что Сталин ударит первым, о чем речь еще пойдет ниже.
В этой обоюдной гонке к войне сыграло свою роковую роль уничтожение Сталиным всего командования нашей армии и нескольких десятков тысяч старших и средних офицеров. Гитлер придал этому событию большое значение, принимая решение о войне с Россией. Перед ним лежал доклад, в котором немецкая разведка доносила о том, насколько ослабили нашу армию массовые репрессии. О нашем командном составе в докладе говорилось, что «он производит худшее впечатление, чем в 1933 году. России потребуются годы, чтобы достичь прежнего уровня». Некоторые историки утверждают, что именно немецкая разведка подсунула Сталину компромат на руководящих лиц Красной Армии, чтобы тем самым ослабить ее мощь. Эта версия не выглядит совсем уж надуманной, если вспомнить о том, что многие наши высшие командиры побывали в Германии (до прихода Гитлера к власти) по программе военного сотрудничества двух стран. Так что у немцев было немало разного материала, который мог бы помочь при этой коварной интриге.
Обстоятельства сложились так, что качество обеих военных машин, советской и немецкой, во второй половине 30‑х годов прошло некоторую проверку на практике, когда в ходе гражданской войны в Испании на стороне генерала Франко выступило 25 тысяч гитлеровских военнослужащих, а на стороне республиканцев – 3 тысячи наших военных специалистов, в том числе летчиков и танкистов, активно участвовавших в боевых действиях. Правда, Сталин в то время думал не столько о проверке готовности к большой войне (немцы об этом думали), сколько о той выгоде, какую смута в Испании приносила ему, работая на его планы о коммунистическом господстве во всем мире. Под видом помощи республиканцам Сталин забросил в Испанию множество агентов с Лубянки, на которых возлагалась задача распространять сталинское господство все шире и шире. Одной из конкретных целей этих многочисленных агентов было уничтожение всех инакомыслящих и сомневающихся в мировом коммунистическом движении. Из воюющей Испании это сделать было легче, чем из далекой Москвы. Не случайно именно из Испании протянулась тогда нить заговора, в результате которого Сталину наконец‑то удалось убить Троцкого. Остается добавить, что многих из тех наших генералов и офицеров, которые уцелели в Испании, Сталин по возвращении уничтожил. Не мог простить, что не взял верх уже в той войне.
Как Гитлер, так и Сталин уделяли свое основное внимание не только гонке вооружений, но и обработке общественного мнения, милитаризации не только экономики, но и всей жизни и без того уже тоталитарного общества. Средства массовой информации, кино и театр, книжная продукция, система образования и воспитания подрастающего поколения – все было подчинено этой цели. На секретном совещании гаулейтеров в 1934 году Гитлер говорил: «Именно в области внешней политики важно, чтобы весь народ действовал как бы под гипнозом и безоговорочно поддерживал свое руководство; необходимо, чтобы вся нация по‑спортивному страстно следила за борьбой; это необходимо, ибо если вся нация участвует в борьбе, она ответственна и за проигрыш. Если же нация ни в чем не заинтересована, то проигрывают лишь руководители. В первом случае гнев народа падет на противников, во втором – на фюреров».
Приближенный фюрера В. Функ так сформулировал мысли фюрера на эту же тему: «Противник, побежденный на поле политики, перебросил свои вооруженные силы в область культуры. Если вражеские войска, брошенные на поле культуры, встретят там вакуум… то они смогут вновь собраться и в один прекрасный день нанести удар с фланга по политическому могуществу рейха. Поэтому наше движение и наше государство нуждаются в войсках в области культуры точно так же, как в военной и политической областях. Они и здесь нуждаются в офицерах, которые хорошо знают свое ремесло, и им нужны солдаты, которые надежно, верно, мастерски владея оружием, будут служить нашему делу».
Гитлер распорядился проводить так называемые всенародные референдумы. Первый из них состоялся в конце 1933 года, в нем участвовало 96 процентов избирателей, из них 95 «одобрили» решение фюрера о выходе из Лиги Наций (такой же организации, какой ныне является ООН). Потом последовали и другие референдумы с примерно такими же результатами, когда подавляющее большинство высказывалось за одобрение нацистской политики. Как тут не вспомнить процедуру голосования на выборах в органы власти при Сталине?! Он в этом деле своего немецкого соперника переплюнул: как известно, у нас тогда постоянно был один и тот же результат – более 99 процентов голосовали «за», а при голосовании в Верховном Совете итог всегда был один – 100 процентов «за»!
Такого удивительного «единомыслия» нацисты и наши большевики добивались в общем‑то одними и теми же методами, о которых уже много говорилось выше. Вот еще один пример. Гитлер и Сталин уделяли немало внимания работе среди молодежи, воспитанию ее в духе милитаризма и слепого повиновения. Для этой цели у нас был создан в 1918 году комсомол, то есть через год после революции, а Гитлер создал свой гитлерюгенд, молодежную организацию фашистской партии, уже в 1926 году, то есть еще за семь лет до того, как взял власть в свои руки. Как и в СССР, эта организация была массовой – около 9 миллионов членов в 1938 году. Цели обоих объединений были совершенно однотипны.
Сегодня просто трудно себе представить, что еще за несколько лет до начала второй мировой войны обе страны, Германия и СССР, превратились в два противостоящих друг другу огромных военных лагеря, в которых весь уклад жизни, вся общественная атмосфера были пропитаны милитаристским духом… Об этом свидетельствует множество дошедших до нас фактов и свидетельств. Вспомним только об одном из них. Обратимся к тому обстоятельству, которое окрасило в защитный военный цвет детские и подростковые годы моего поколения.
Этот пример к тому же имеет самое непосредственное отношение к Сталину.
В 30‑е годы, о которых дальше пойдет речь, Сталин еще был привязан к своей дочери Светлане, уделял ей внимание, какого никогда никому не оказывал, гордился ее школьными успехами, каждую неделю расписывался как родитель в ее школьном дневнике, в котором стояли одни вполне ею заслуженные пятерки. В своих воспоминаниях она много и хорошо, с большой сердечной теплотой пишет о нашей школе. Понятно, что и в ее общении с отцом в те годы школа занимала много места, и он был хорошо осведомлен о том, как и чему учили нас, как воспитывали.
Зачем я здесь об этом вспоминаю? Хочу подчеркнуть, что жизнь сталинского лицея была хорошо известна его основателю. Все, что в нем происходило, не могло не носить на себе печати его одобрения. И само собой разумеется, что во всех остальных, обыкновенных советских школах ученики воспитывались на тот же манер.
