Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Под властной рукой Мономаха Чернигово-Северское княжество остается монолитным. Ольговичи верно следуют за своим дядей Давыдом и за его сюзереном, великим князем. У них есть свои дружины, но места их княжений в эти годы с достоверностью неизвестны. В 1116 году Давыд и Ольговичи ходили под водительством Владимира на Глеба Минского, захватившего Смоленск. В этом успешном походе, окончившемся умиротворением минского князя, Давыд вместе с сыном Владимира Ярополком взял «на щит» город Друцк{79}. Затем Всеволод Давыдович с тем же Ярополком воевал донские половецкие «грады». А в следующем году Давыд и Ольговичи ходили с великим князем на Владимир-Волынский — усмирять тамошнего князя Ярослава{80}.

В 1123 году Давыд Святославич скончался. Согласно обычаю престол в Чернигове занял его младший брат Ярослав, последний из Святославичей{81}. У Давыда и его жены Феодосии{82}было несколько сыновей. Один из них, Ростислав, умер еще при жизни отца, в 1120 году{83}. Старшим среди переживших отца был, вероятно, Всеволод, которого дядя Ярослав посадил на свое место в Муроме. В 1124-м Всеволод женился на неизвестной «ляховице», то есть полячке{84}, но вскоре после этого, по всей видимости, умер — более он не упоминается. К началу 1130-х годов в живых были трое Давидовичей — Владимир, Изяслав и печерский монах Николай Святоша.

В права вступало новое поколение Святославичей, и Мономах понимал необходимость прочнее привязать их к себе. В год смерти Давыда союз Киева и Чернигова был скреплен династическим браком: новгородский князь Всеволод, сын Мстислава Владимировича, женился на дочери Святоши{85}. Видимо, тогда же или чуть раньше Мстислав выдал дочь (вероятно, ее звали Мария) за Всеволода Ольговича[5].

В свете этого дальнейшие события становятся понятны. Когда в 1125 году умер Мономах, оставив власть Мстиславу, вызов тому никто не бросил. Казалось, самое время Изяславичам заявить права по «отчине» и по «дедине», однако они лишены земель и раздавлены поражениями, нанесенными Мономахом. Еще жив Ярослав Святославич — последняя надежда черниговского дома законно претендовать на Киев (если считать, что потомки Святослава имели право на престол). Но Ярослав тихо сидит в своем Чернигове. Что же до Давыдовичей и Ольговичей, то они безмолвствуют, признают права Мстислава на власть. Они не пытаются заявить, что их отцы были чем-то обделены. Ни о каких правах Святославичей теперь не может идти речь. Мстислав имеет все основания считать, что самим фактом своего беспрепятственного вокняжения в Киеве превратил стольный град Руси в отчину Мономашичей. Навсегда.

Однако же внукам Святослава оставался Чернигов. И если Давыдовичи первое время как будто наследовали лояльность своего отца, то Всеволод Ольгович оказался достойным сыном своего. Именно этот князь первым взорвал установленный Мономахом к концу правления общерусский внутренний мир.

В 1127 году Всеволод Ольгович внезапно ворвался в Чернигов, захватил в плен своего дядю Ярослава, перебил его дружинников и разграбил их добро. Мстислав, возмущенный таким беззаконием, совершившимся без его ведома, выступил к Чернигову с братом Ярополком Переяславским. Своего сына Изяслава великий князь посадил в Курске. Всеволод отпустил дядю на его прежний стол в Муром, а сам обратился за помощью к степным свойственникам. К рубежам Руси пришла семитысячная половецкая рать под предводительством тестя «Гориславича» хана Осолука и его союзника или родича Таша. Однако гонцы, отправленные ими к Всеволоду, были перехвачены Мономашичами, и половцы ушли восвояси. Мстислав наставительно сообщил Всеволоду: «Вот привел ты половцев — и ничего не вышло». Однако тот не сдавался и вслед за силой пустил в ход дипломатию. У зятя Мстислава было немало союзников при дворе тестя. Всеволод подкупал и умолял о помощи киевских бояр и даже духовных лиц. Мнение последних оказалось решающим. Когда Ярослав явился к Мстиславу, заклиная его прежним крестоцелованием оказать помощь в возвращении Чернигова, против этого выступил приближенный к Мономаху и его сыну игумен Андреевского монастыря Григорий. «На мне будет грех, сотвори мир», — заявил он великому князю. Даже митрополит убеждал Мстислава, что междоусобица есть больший грех, чем измена Ярославу, и князь нехотя согласился. Всеволод остался в Чернигове, а Ярослав «пошел опять в Муром»{86}. Здесь он и умер в 1129 году{87}.

Всеволод замирился в конце 1127 года, и сразу же Мстислав призвал прощенного зятя под свои знамена. Планируемый великим князем поход на полоцких князей, которых Мстислав хотел подчинить окончательно, мог стать для него не менее веским аргументом в пользу признания свершившегося факта, чем «мольбы» духовенства и бояр. Теперь Чернигов превращался в надежную опору для новой войны. Всеволод с братьями беспрекословно выступил по велению тестя на город Борисов{88}. После этого никаких смут он не затевал — до смерти Великого.

Но когда в 1132 году Мстислав умер, высвободились дремавшие взаимная неприязнь, амбиции и претензии. Казалось бы, ничто не предвещало трех десятков лет братоубийственного кровопролития. Ярополк Владимирович наследовал власть от брата по закону, был лишь немногим менее прославлен и, во всяком случае, закален во многих боях, имел опыт властвования… Только он не был ни Мономахом, ни Мстиславом. Тех удельные князья тоже испытывали на прочность — и оставались успокоены результатом. Сохранявшие земли понимали, что лучше повиноваться.

Вскоре стало понятно: Ярополку можно не повиноваться. Слабину он дал уже в первый год, когда Полоцк безнаказанно освободился от киевской власти, а члены доселе дружной семьи Мономашичей сцепились за Переяславль. Этим и воспользовались Ольговичи, чтобы заявить свои права — пока еще не на Киев, но на роль защитников справедливости и собственных владений от разгорающейся смуты.

В 1134 году Ярополк решил закрепить Переяславль за своим братом Юрием при условии, что тот передаст ему большую часть своих северных владений с Ростовом и Суздалем. Юрий видел себя наследником великого князя и потому рьяно боролся за переяславский стол. В итоге оказались обделены племянники Ярополка Всеволод и Изяслав Мстиславичи, которых он поочередно пытался посадить в Переяславле вопреки своим братьям. К тому же другой брат Ярополка, Вячеслав, уступив Переяславль Юрию, выгнал Изяслава из прежнего собственного княжения в Турове. Мстиславичи, как мы помним, были свойственниками Ольговичей и Давидовичей. Теперь эти браки, заключенные Мстиславом Великим ради прочности своей власти, сработали против Мономашичей.

Всеволод Ольгович обвинил великого князя в посягательстве на права родни, попустительстве захватчикам чужих уделов и нарушении «отчинных» принципов. Он требовал себе от Мономашичей «того, что отец наш держал при вашем отце», то есть возвращения оставленного теперь Изяславом Курска с Посемьем. Всеволод заключил союз с Мстиславичами, взял свойственников под защиту и стал готовить войска. Всеволод и Изяслав Мстиславичи выступили из Новгорода на Ростов и Суздаль — Изяслав хотел присвоить оставленную землю Юрия. Но непокорность новгородцев, заставивших своего князя повернуть вспять, сорвала эту кампанию. Позднее Всеволод Мстиславич еще раз, уже без Изяслава, ходил к Суздалю и потерпел поражение.

вернуться

5

О браке косвенно сообщают летописи, называя Мстиславичей шурьями Всеволода (см.: Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1997. Стб. 308; Т. 2. Стб. 308). В. Н. Татищев утверждал, будто Всеволод Давыдович женился в 1116 году на Агафье Мстиславне. Но Агафью (Владимировну, а не Мстиславну) на самом деле получил в жены в 1116 году его тезка Всеволод Городенский. Ошибка Татищева была ясна еще Н. М. Карамзину; тем не менее Агафья Мстиславна вместо гораздо более реальной Марии (см.: ПСРЛ. Т. 40. Густынская летопись. СПб., 2003. С. 111; Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси. М., 1970. Т. 1. С. 71; Кучкин В. А. Княжеский помянник в составе Киево-Печерского патерика Иосифа Тризны // Древнейшие государства Восточной Европы. 1995. М., 1997. С. 201—205) или в непонятном отождествлении с ней фигурирует во многих справочниках по русской истории. Это касается и ряда других, не имеющих ссылки на источник, сведений Татищева о княжеских родословных. Не исключено, что историографом XVIII века руководило то же стремление, что и генеалогами, полагающимися на его сведения: выстроить полную, не имеющую ни малейших лакун и хронологически выверенную родословную русских князей. Мария (?) Мстиславна надолго пережила мужа и умерла в 1179 году, при княжении своего сына Святослава в Киеве. Погребли ее в Кирилловском храме, возведенном ею вместе с супругом (см.: ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 1998. Стб. 612).

17
{"b":"217756","o":1}