Вернувшись в холл и контролируя боковым зрением пространство коридора, утвердительно кивнул ожидающему у барьера Ю‑Симу. Последний махнул рукой в сторону коридора, из которого штурмовик вернулся, и, ткнув себя пальцем в грудь, указал в противоположную часть здания. Пантомима была понятна обоим, и они двинулись каждый в свою сторону, открывая по дороге все двери и не пытаясь открыть те, что были закрыты на замки.

Обход и нейтрализация гаюнов, находящихся в помещении административного здания, были закончены в несколько минут, голографы выключены. Шаман с Колдуном вновь вернулись в холл.

– До смены на вышках у нас еще полтора часа, – глядя на циферблат, проговорил Шаман. – Ты займись генераторной, а мы втроем разберемся с казармой. Как закончишь, занимай пост дежурного.

Инженер утвердительно кивнул, и оба, вновь включив маскировку, вышли из помещения на крыльцо. Десантник нырнул в открытый люк вездехода. Машина медленно двинулась к казарме, расположенной в пятидесяти метрах от здания комендатуры. Одинокий штурмовик неторопливо пошел к отдельно стоящему зданию слева. Подойдя к бронированной двери, он уверенно надавил на кнопку звонка. Глазок двери засветился. С той стороны охрана приподняла заслонку. Охранник увидел дежурного офицера, без раздумий загремел запорами.

Колдун шагнул в открывшуюся внутрь дверь и, подождав, когда охранник оказался к нему спиной, закрывая ее, нанес удар ребром ладони в область затылка. Солдат ударился лбом в дверь, колени его подогнулись, и он сполз вниз. Закрыв засов, инженер огляделся. Обычная комната охраны, небольшой стол и стул. На столе телефон и автомат охранника, слева закрытая дверь. В помещении чувствуется легкая вибрация. Где‑то рядом работают генераторы. Он толкнул дверь и понял, что попал в пультовую управления. Щит с несколькими экранами, покатая столешница, из поверхности которой выглядывают несколько кнопок со светящимися контрольными лампочками и рычажками управления. Два оператора. Один сидит к нему спиной, второй, в расстегнутом мундире, оторвал взгляд от журнала и уставился на вошедшего. Колдун поднял пистолет и дважды выстрелил, первому в спину, второму в грудь. Оба так и остались сидеть в креслах, только безвольно уронили головы.

Столкнув оператора с кресла, инженер занял его место. Разобравшись с показаниями приборов, он просвистел бравурный мотивчик и коснулся указательным пальцем левого уха.

– Командир, вы уже начали? – спросил он.

– Прошли часового у забора, сейчас приступаем, – послышалось в ответ.

– Притормозите секунд на десять. Местная установка позволяет выдать частоту работы парализатора по этим тварям. Если часовой сейчас упадет, дальше можете идти спокойно.

– Понял, жду твоего сигнала.

Колдун передвинул два рычажка реостатов и, подкрутив верньер настройки, неотрывно уставился на экраны. Плавно бегущие линии синусоид изменили свой темп. Их волны стали короче и выше. Подождав пару секунд, пока показатели стабилизировались, инженер вновь возобновил связь.

– Как результаты? – спросил он.

– У Сирены претензии, утверждает, что часовой очень тяжелый, – услышал он голос Самума.

– Будь джентльменом и помоги девушке, – ответил Колдун.

– Нет времени, сейчас важнее Чохар, – ответил психолог.

– Командир, мне возвращаться в дежурку?

– Посмотри там все повнимательнее и возвращайся. За тобой – наружное наблюдение.

– Понял. Сделаю, – проговорил Колдун, отключаясь.

– Чохар, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, бонасу.

– Сейчас ты пойдешь к своим. Пойдешь тихо и приведешь сюда только бекши и чурага. Скажешь, что мне надо с ними поговорить. Предупреди, чтобы вели себя тихо. Если поднимется шум, сюда придут индишу. И тогда всех убьют. Ты понял?

– Чохар все понял, бонасу. Чохар приведет бекши и чурага тихо.

– Молодец, – похлопал по плечу аборигена Шаман.

Втроем они прошли коротким проволочным коридором и остановились у калитки, рядом с которой лежал потерявший сознание гаюн. Обыскав часового и забрав у него ключи, Самум открыл калитку и пропустил на площадь с пленными сохарцами Чохара.

– Что мы завтра будем делать с этой толпой? – спросил Самум.

– Они на родной планете. Как только выйдут за колючку, исчезнут, как вода в песке. Кто попробовал гостеприимства гаюнов, второй раз не захочет им попадаться. Главное, чтобы Чохар убедил вождей дать нам проводников и помочь с обнаружением камней силы.

Сейчас от них ничего не зависело. Оставалось ждать, какое решение примут вожди.

Через час к калитке подошли четыре сохарца, одним из которых был Чохар. Пропустив их за ограждение, Самум с Шаманом пошли следом за молчаливой группой. Бывшие пленники двинулись к выходу из лагеря, и диверсантам ничего не оставалось делать, как следовать за ними. Шаман уже хотел вмешаться в выбранный маршрут, но сохарцы вовремя свернули в сторону пустыни, и охрана санатория не могла зафиксировать уход группы из лагеря.

Обойдя ближайший бархан, вожди уселись полукругом на песок, оставив свободное пространство в знак приглашения участвовать в совете. Шаман с Самумом заняли свои места, и в образовавшемся кругу повисло молчание. Оба диверсанта прощупывали энергетику группы, но она была абсолютно нейтральной. Ни одного всплеска эмоций, который можно было уловить. Ни агрессии, ни радостного возбуждения. Вожди, казалось, впали в глубокий транс. Наконец через долгих полчаса все трое одновременно открыли глаза.

– Зачем вы пришли к нам, инородцы, – спросил абориген, сидящий между своими собратьями.

– Нас привела война, но мы не хотим вреда вашему народу, – ответил Шаман.

– Что вы хотите получить на Сохаре?

– Индишу такие же враги нам, как и вам. Здесь они нашли то, что помогает им уничтожать наш мир. Мы пришли сюда, чтобы не дать им возможность пользоваться тем, что есть на Сохаре.

– Но вам самим нужно то же самое.

– Да это так. Но наша цель только остановить их. Другие люди будут решать, согласится ли народ Сохара дать нам то, что нужно.

– Но если мы откажемся?

– Если ваш отказ не будет грозить смертью нашему миру, мы уйдем и подчинимся вашему решению.

– Кто сказал, что твои слова правдивы?

– Пусть духи Сохара ответят вам на этот вопрос.

– Мы не можем сейчас посоветоваться с духами. Индишу украли камни, через которые мы разговариваем с нашими предками.

– А если мы поможем найти эти камни?

– Тогда мы спросим духов. Но ты знаешь, инородец, что будет, если духи скажут нет?

– Я не боюсь решения ваших духов, каким бы оно ни было.

– Хорошо. Пусть будет так. Что ты хочешь сейчас?

– Мне нужен ваш человек, который поможет отыскать камни.

– У тебя будет проводник. Что хочешь еще?

– Нам больше ничего не надо. Хочу только узнать, не можем ли мы чем‑нибудь помочь вам. Индишу очень скоро узнают о побеге и будут преследовать вас.

– Мы уйдем туда, где они нас не найдут. Пусть это не тревожит тебя.

– Тогда мы получили от вас то, что хотели, и готовы уйти.

Сохарцы встали, давая понять, что разговор окончен. Шаман с Самумом тоже поднялись и все двинулись в сторону лагеря.

За период их отсутствия на территории ничего не изменилось. Тот же слепящий свет прожекторов. Кое‑где неподвижные тела охранников и абсолютное безмолвие пленников.

– Колдун, что у тебя? – сделал запрос Шаман, как только они вошли за ворота.

– Пока все тихо.

– Сирена, ответь.

– Все в порядке, командир.

– Мы начинаем эвакуацию местного населения. С сохарцами договорились. Нам дают проводника.

Двое сохарцев, участвовавших в переговорах, прошли в ту часть лагеря, где содержались пленники. Третий остался у калитки охранной зоны. Прошло десять, пятнадцать минут, все было тихо, никакого движения. Шаман с Самумом терпеливо наблюдали со стороны. Но вот к калитке подошел первый пленник и двинулся в сторону лагерных ворот, за ним второй, третий. Непрерывная цепочка шагающих мужчин потянулась к воротам, пересекла освещенную за ними зону и исчезла в ночной тьме. Ни суеты, ни разговоров, ни лишних движений. Лица спокойные, сосредоточенные, будто каждый держит в уме свою задачу к выполнению, к которой должен приступить, как только покинет территорию.