– Да. Этот вариант Мишку бы не обрадовал. Что мы ищем?

– Взлом электронной сети лагеря с целью установления возможной подготовки большого этапа.

– Скорее всего, место этапирования указано не будет, тем более если этап на Гаю.

– Если место переброски пленных не указано, то это будет означать, что, скорее всего, этап идет именно туда.

– А если нас завезут куда‑нибудь на окраину? Люди в лагерях обладают большим количеством информации. Либо узнаем о цели переброски заранее, либо убежим и повторим попытку заново. Я прикидывал все варианты. Попасть на Гаю другим путем почти невозможно.

– Спецы наверняка определят, что кто‑то произвел взлом блоков памяти их системы.

– На здоровье, пусть покашляют. Переверни всю их базу. Запусти программу уничтожения информации. Оставь лозунг Патриотического фронта, и все сразу станет понятным. Информационная диверсия, не более. Она будет нам только на руку. Легче будет раствориться в массе пленных. Больше вероятности попасть на этап, если его контингент уже сформирован.

– Можешь вздремнуть часок‑другой, – предложил Самум, активируя копайзер. – Придется повозиться, пока доберусь до нужной нам информации. Сеть внутри лагеря наверняка локальна, но они получают приказы и отвечают на запросы, так что все дело во времени. Выпотрошу, никуда они не денутся.

Примерно через час Самум позвал задремавшего Шамана.

– Витя, поднимайся, мне кажется, для нас есть, кое‑что интересное.

– Показывай, что там у них творится.

Психолог развернул экран голографа к командиру.

– Ага. Под грифом секретно. Это уже обнадеживает.

– Подготовить к транспортировке десять тысяч единиц. Погрузка двадцатого ерня, – прочитал вслух с экрана Шаман. – Да, не густо, – он потер руками лицо. – Можем попасть пальцем в то самое интересное место.

– Ну ты совсем плохой. Стал бы я тебя будить, не проверив все досконально.

– Выкладывай и не тяни кота за яйца. Почему ты решил, что десять тысяч единиц – это люди? Может, это десять тысяч автоматов, которые повезут на соседний склад.

– Я просмотрел несколько десятков подобных приказов и распоряжений. Все они исходят от военного коменданта местной провинции. Таких, как этот, три, но они подписаны начальником контрразведки и зашифрованы. Пришлось повозиться. Комендант выделяет конвой, и каждый раз забирает от пяти сотен до тысячи единиц. Оружие не конвоируют, его охраняют. Сомневаюсь, чтобы у главного контрика провинции были собственные поля или производство, где понадобилась бы такая уйма народа. Кроме того, эти тысячи единиц надо кормить, охранять и где‑то содержать. Если ему была бы нужна рабочая сила, то сотня‑другая и без приказа, без грифа. Звонок начальнику лагеря, и все дела. И заметь, о конвое ни слова. Значит, его обеспечивает не он и не начальник лагеря.

– Убедил. Согласен. Какое сегодня число?

– У нас еще три дня.

– И маршрут наверняка уже успел проработать.

– Обязательно. Все равно ведь спросишь.

– Излагай.

– До лагеря пара тысяч километров. Общественный транспорт нам противопоказан, угоны индивидуального тоже. Я тут вспомнил доклад Колдуна и порылся в сети крупных компаний и транспортных фирм. Сейчас день. Из города лучше и безопаснее всего выбираться коммуникациями. В нужном нам направлении сегодня уходят три большегруза. Останавливаем на дороге один из них, и первая тысяча километров, можно считать, у нас позади, – Самум продемонстрировал на голоэкране схему дорог, где красной линией был выделен предстоящий маршрут до лагеря. – От этой точки, – он ткнул пальцем в экран, – машина свернет налево. Здесь у нас пересадка. До столицы провинции Девора подходящий транспорт найдется легко. Трасса достаточно загружена. К утру будем на месте.

– А как оперативная обстановка?

– Усиления контроля не зафиксировал. Служба охраны порядка работает в обычном режиме.

– Принимается, – согласился Шаман. – О проникновении в лагерь будем думать на месте и в зависимости от обстановки.

– Есть мысль.

– Давай.

– Зачем военный комендант забирает из лагеря пленных?

– Рабочая сила. Наверняка их используют на каких‑то местных работах. Просьбы исходят от мэра или губернатора провинции.

– Вот и я о том же. Зачем нам рисковать, проникая в лагерь, когда нас туда проводят, да еще и охранять будут.

– Ты считаешь, что можно просочиться через охрану в момент, когда пленные выполняют муниципальные работы?

– Конечно. Проще и безопаснее. Режим охраны не такой жесткий. Во избежание возможных побегов наверняка в зоне работ они с гарантией включают свои гнусные установки в режим абсолютного повиновения или что‑то типа этого. Охрана, конечно, есть, но может и поспать, поднадзорные никуда не денутся.

– Мысль хорошая. Возражение только одно. Технический контроль. Уверен на все сто, что каждый пленный помечен. Носит в себе вживленный чип. Такая система контроля удобна еще и тем, что используется в качестве маяка. Беглеца найдут очень быстро без лишних временных затрат.

– Полевую систему контроля, если она есть у охраны, я без проблем заблокирую, – возразил Самум. – Любая техника рано или поздно выходит из строя. Начинает косить. В лицо нас никто не узнает. При необходимости можем взять под свой контроль одного‑двух охранников.

– Ладно. А как со стационарной лагерной?

– Нет. Там наверняка два, а то и три совмещенных уровня контроля, количество, идентификация, масс‑детектор, я уже не говорю о металлоискателе и электронном контроле. Возможно, что‑то еще.

– Значит, основной контроль мы не пройдем?

– Нет.

– Значит, чтобы пройти, надо завладеть чипами, пристроив в тихом месте парочку трупов, – задумчиво проговорил Шаман. – Ради внедрения мне бы не хотелось убивать своих. Надо придумать что‑то более подходящее.

– Есть два варианта, – мгновенно среагировал на возражения психолог. – Первый – проникаем в зону работ, изолируем и допрашиваем под пси‑контролем либо охранника, либо любого из пленников, а уже потом принимаем решение, как действовать дальше. Второй – перестраиваем волновой режим стационарной системы внушения с абсолютного повиновения на агрессию. Бунт обеспечен. Умыкнуть парочку трупов, которые, без сомнения, появятся, пара пустяков. Пометимся их чипами, трупы прячем, и нас доставляют в лагерь, где мы легко проходим проверку. Можно еще приехать в лагерь теми самыми «трупами», но мне кажется, это будет с перебором. Когда клиент морга, поселившийся там на законном основании, вдруг исчезает, это вызывает волнение не только у охраны, но и всей администрации лагеря. Возникают вопросы о каннибализме и мистике. Нам это надо? Колдун бы гордился. Он же ведет подсчет количества своих «смертей».

– За Мишку забудь. Заразил он тебя своими приколами. Но ты прав, будем работать по двум направлениям. Разведка, допрос, внедрение. Способ внедрения определится на месте. Возможен и твой вариант. Давай перекусим и будем выдвигаться.

Плотно поев и убрав по привычке следы своего пребывания в тоннеле, диверсанты двинулись по подземным городским лабиринтам к магистрали, где рассчитывали сесть на попутный транспорт.

В глубоких сумерках, подняв крышку канализационного люка, они выбрались на свежий воздух. Здесь город обрывался. Метрах в тридцати вырисовывались блоки домов, судя по освещенным окнам, не выше двенадцати‑пятнадцати этажей. В паре сотен метров располагалась высокая насыпь трассы, невидимая в темноте. Со стороны казалось, что включенные фары машин, движущихся по ней, – это какие‑то светящиеся шары, плывущие в воздухе. Пара теней пошла параллельно трассе, пока не наткнулась на невысокое металлическое ограждение подъездной двухрядки, ведущей к широкой континенталке.

– Вышли правильно? – спросила одна из них.

– Пеленг точный, – через несколько секунд ответила вторая, поведя коротким темным отростком из стороны в сторону, будто что‑то вынюхивая.