«Если кормежка соответствует обстановке, то я здесь не задержусь», – решил про себя Самум, сидя на кровати, разминая запястья рук и щиколотки ног, после того как конвоиры, освободив его от зажимов на переносном ложе, покинули камеру. Теперь оставалось только ждать. Психолог не без оснований надеялся, что не очень долго. Наверняка майор‑контрразведчик с Сохара в своем рапорте указал, что пленник ссылался в своих показаниях на срочность получения имеющихся у него сведений.

Сделав вид, что решил поспать, диверсант лег на спину и закрыл глаза, проигрывая в голове варианты предстоящего допроса.

С момента помещения в камеру прошло не более двух часов, когда дверной замок щелкнул.

– Встать. Следовать за мной, – проревел возникший в дверном проеме гаюн, поигрывая в руке гибким электрическим шокером.

«Доверенное лицо прибыло», – понял Самум, поднимаясь со своего сырого ложа.

Далеко идти не пришлось. Подчиняясь командам конвоира, они поднялись всего на этаж выше. Помещение, куда ввели диверсанта, разительно отличалось от его камеры. Сухая, хорошо освещенная комната с чистым здоровым воздухом и мягким покрытием на полу. Стол располагался напротив двери, а перед ним стояло массивное кресло. Конвоир усадил в него пленника, защелкнул жесткие зажимы на его предплечьях, крепящихся к подлокотникам, и беззвучным истуканом замер за спиной. Хозяина кабинета не было, и это говорило о его значимости. К приходу хозяина готовились, его время ценили.

Появившийся в комнате гаюн был толст, лыс, и его лицо с отвисшими щеками и маленькими глазками под нависшими бровями напоминало морду бульдога.

Устроившись в кресле, он взмахом руки отослал конвоира.

– Я – шепчущий его императорского величества А‑Сат, – представился он мягким с приятным тембром голосом.

– Профессор Гошар, – в свою очередь представился Самум.

– Вы не военный?

– Во время войны все мы по необходимости становимся военными. Разница лишь в том, что у каждого в руках свое оружие.

– Вы абсолютно правы, – согласился представитель императора. – Но перейдем к делу. Нам сообщили, мазан профессор, что вы имеете слово к его величеству.

– Да, это так.

– Расскажите все, что вы знаете, мне, и Единственный услышит ваши слова.

– Для начала нашего разговора у меня есть несколько небольших просьб, мазан А‑Сат.

– Я вас слушаю.

– Мое появление здесь обусловлено личным желанием. Вы полагаете, что наша беседа, когда я нахожусь в таком состоянии, доставляет мне большое удовольствие? – И Самум покрутил кистями рук, обращая внимание на зажимах, фиксирующих предплечья.

Шепчущий понимающе кивнул.

– Освободи профессора, – приказал шепчущий появившемуся за спиной Самума штурмовику.

Когда конвоир вышел из камеры, а слегка затекшие от неподвижности руки были размяты, диверсант вновь поднял глаза на собеседника.

– Вы можете гарантировать мою безопасность? – спросил он.

– Вы в одной из самых надежных тюрем империи. Бояться абсолютно нечего, – усмехаясь, ответил А‑Сат.

– Я слышал, что для Многоликого нет ничего невозможного. У нас о его изворотливости ходят легенды.

– Вы знакомы с Ю‑Симом?

– Думаю, что он вскоре захочет познакомиться со мной.

– Значит, ваше сообщение касается Многоликого?

– В значительной степени.

– Не беспокойтесь. Эта тюрьма подчинена непосредственно охране императора, и людям Ю‑Сима доступа сюда нет.

– Это несколько обнадеживает.

– Итак, я вас внимательно слушаю.

– Я являюсь специалистом в области обработки и хранения информации, – начал Самум. – Несколько месяцев назад меня пригласили дать заключение о причинах аварии, произошедшей в одной из секретных лабораторий.

– Почему именно вас и где находилась эта лаборатория? – перебил А‑Сат.

– Планета Феру, город Соломас. Лаборатория занималась секретными исследованиями в области хранения и обработки информации. Мне объяснили, что в ней работали над артефактом неизвестной природы, в памяти которого была записана информация о достижениях погибшей цивилизации. Лаборатория и вся аппаратура находились в ужасающем состоянии. Программы копайзеров были стерты, носители информации чисты. Следов артефакта не обнаружилось вообще. Два месяца я и двое моих помощников копались в этой свалке хлама, но наши усилия были вознаграждены. Профессор Боварино, возглавляющий эту лабораторию, был гением. Ему, похоже, удалось понять инопланетный код, а мне – раскрыть ход его мыслей. Если очень коротко, то мы нашли часть записи, прослушав которую, физики пришли в бурный восторг. Я не знаю подробностей, но это как‑то связано с воздействием на активность звезд, энергией которых можно управлять.

Самум сделал паузу.

– И каким это образом все, что вы мне рассказали, связано с Ю‑Симом? – заинтересованно спросил собеседник.

– Примерно через месяц меня пригласили в контрразведку и предложили возглавить научное подразделение экспедиции, отправляющейся на Сохара. Оказывается, они выяснили, откуда появился этот артефакт, и имели сведения, что таких носителей информации несколько. Носители информации находятся на планете. Я со своими помощниками должны были обнаружить местонахождение этих артефактов, так как был известен только примерный район их местонахождения. Нам также вменялось в обязанность в случае невозможности вывезти артефакты попытаться получить из них информацию на месте, а сами носители уничтожить. Времени на поиски и работу отводилось очень мало, не больше трех‑четырех суток. Мы потратили сутки на исследование одного из предполагаемых районов, но ничего не нашли. Ночью я стал нечаянным свидетелем разговора, произошедшего между начальником нашей экспедиции и его заместителем. Оказывается, искомый нами артефакт представляет собой гигантский изумруд. Таких артефактов на Сохара четыре, и три из них спрятал сотрудник вашей разведки Ю‑Гир, убитый впоследствии группой наших диверсантов, высадившихся на Сохара. Ю‑Сим не рискнул привезти изумруд в империю, а передал его одному из своих агентов на Феру, где последний и занялся его расшифровкой в секретной лаборатории Соломаса. Является ли этот агент погибшим профессором Боварино или это кто‑то другой, я не знаю. Эти двое еще обсуждали причину принятия Ю‑Симом такого решения. То ли он хотел преподнести подарок, появившись с готовой информацией у императора, то ли это интрига против Единственного, и Многоликий рвется к власти. Больше похоже на второе, так как Ю‑Сим не предпринимал мер к обнаружению и вывозу информационных кристаллов. Они еще называли их камнями силы. Теперь вы понимаете, чего я боюсь? Если в мою информацию не захотят поверить, то мне конец. Если поверят, то Многоликий – мой смертельный враг. Долго ли я проживу в этом случае?

– Я думаю, что вы будете жить столько, сколько понадобится императору, – проговорил А‑Сат. – Если вам предоставить этот камень силы, то вы сможете получить хранящуюся в нем информацию?

– При наличии определенной аппаратуры – конечно.

– Ну вот, а это значит, что вы нам нужны. Единственный справедлив и очень щедр к тем, кто оказывает ему услугу.

– Рад это слышать, – без энтузиазма ответил Самум.

– Вы зря нервничаете. Мы сохраним вам жизнь, и вы получите все, что захотите.

– Тогда сейчас можно просьбу?

– Говорите.

– Переведите меня в другую камеру с нормальными условиями. Отдайте приказ о нормальном питании и, если можно, поставьте у двери охрану. Так и вам и мне будет спокойней.

– Ваши просьбы будут выполнены. Сейчас я вынужден вас покинуть. Прежде чем начать доклад Единственному, мне кое‑что придется проверить.

– Только я вас убедительно прошу не задействовать информационные базы, доступные ведомству Ю‑Сима.

Шепчущий многозначительно хмыкнул.