– Да! Вот так! Всё как год назад! Снова-здоро́во! Насилу допытались, что она опять чего-то хочет, но чего – ни в какую не говорит! И отец её упрашивает, и мать умоляет, и нянька улещивает, и я уговариваю! Доктор ходит каждый день, да всё без толку. Он считает, что этак она у нас с тоски умрёт, если не получит, чего ей хочется. На последний день июня снова назначен Великий Сход, там и решат, чего же хочет принцесса, – раз сама не признаётся. Ну а тому, кто её желание исполнит, дадут всё, что пожелает, хоть… Ой, мамочки! Колокол-то восемь бьёт! Болтаю тут с тобой, болтаю, а принцесса из-за тебя без шоколада останется!
И Бетти умчалась прочь. Но прежде-то, конечно, лесничий её крепко поцеловал, за что и получил хорошую оплеуху. Глядя вслед Бетти, он проговорил:
– Ух и девка! Огонь!
Потом Джо выслушал все указания лесничего и тоже ушёл. На сердце у него было тревожно. Если принцесса ждёт ещё одно любовное послание, так ему и написать больше нечего! А первое письмо, похоже, уже отслужило своё… В смятении Джо опять не заметил, что щенок исчез. К полудню, однако, примчался: носился вокруг хозяина с радостным лаем и махал хвостом – Джо даже отбросил топор и устроил с ним весёлую потасовку. Но вечером спаниель к еде не притронулся. Тут-то Джо и вспомнил, что такое уже было раз, причём ровно год назад. События того дня припомнились так ясно, что Джо сам не заметил, как задремал, и снова услыхал разговор спаниелихи с сыном:
– Эй, сынок, ты что это? Косточкой брезгуешь? Не захворал ли?
– Да ни за что на свете! Просто я мяса наелся.
– Где же ты его взял?
– На королевской кухне.
– А что, интересно, ты там делал?
– Подружку навещал.
– Какую такую подружку?
– Кошечку.
– Кошку?! Стыд-позор!
– Да это же твоя молочная дочь!
– Ах, эта… Ну и как она выглядит?
– Золотится, точно мёд.
– И шипит, наверняка, как всё кошачье отродье.
– Конечно, шипит и тайны вышёптывает.
– Опять принцессины?
– Да. Принцесса ей все тайны поверяет.
– И что у неё нынче за тайны?
– Теперь ей хочется получить в подарок кольцо.
– А-а-а… – Спаниелиха зевнула, прикрыла глаз шелковистым ухом и заснула. На том и сон кончился.
Поутру вспомнил Джо собачью беседу до последнего слова. Может, они и впрямь разговаривали? То ли было, то ли нет? Никак Джо решить не мог. И тут Папаня с кровати окликает:
– В чём загвоздка?
– Да сон какой-то странный привиделся. Теперь не знаю, делать ли, что сон велит.
– Что будет, если сделаешь?
– Может, спасу от смерти хорошую барышню.
– А если не сделаешь?
– Верно, умрёт.
– Тогда послушайся своего сна, – посоветовал Папаня.
И вот, нарубив дров для принцессы, Джо надел материно медное колечко на стебли диких роз, сунул букет в вязанку… И выбросил всю эту историю из головы на целый месяц. А первого июля Бетти, как всегда, сидела у лесничего на пороге и трещала без умолку.
– Да, верно говорят: после дождя – вёдро, а после ночи – ясный день. Собрался вчера Великий Сход, но не успели глашатаи и рта раскрыть, как принцесса заявляет: «Нечего головы ломать, я уже получила, что хотела». А что получила, про то – молчок. Так мы и не знаем, отчего она кручинилась, да и не важно. Доктора отослали, король с королевой успокоились, а принцесса наша, как пташка, поёт.
VII
Увы! Год спустя, когда Джо стукнуло двадцать один год, горничная снова принесла невесёлые вести. Джо застал её утром у лесничего в слезах и печали:
– И есть не ест, и спать не спит! Ходит белая, как полотно для наволочки! То в уголок забьётся и плачет, то в небо уставится и от всего отказывается, что ни предложи. На всё один ответ: «Спасибо, не надо». Сидит со своей кошкой в обнимку, а доктор уже волосы на голове рвёт, отец обезумел, мать в отчаянии, нянюшка твердит: «Господи спаси!» Даже я не могу из принцессы вытянуть, какая тоска её гложет. Одно знаю: не получит она, чего хочет, – в могилу сойдёт. Король назначил на конец июня Великий Сход. А уж кто принцессино желание исполнит – проси чего душе угодно! Ой, никак восемь бьёт? Мне же на работу пора! Вечно ты, лесничий, со своими сплетнями!
Бетти припустила было бегом, но лесничий перехватил её и поцеловал, а она в ответ оттаскала его за чуб и умчалась.
– Вот это девка! Огонь! – Лесничий прицокнул языком и объяснил Джо, что ему делать в июне месяце.
Солнце стояло высоко, Джо уже намахался топором, но ему всё мерещилась могила, в которую сойдёт принцесса. И он ничего кругом не замечал. Не заметил даже, что нет рядом щенка-спаниеля. А тот вскоре и появился, печально поджавши хвост. И Джо ничем его не мог развеселить. А поскольку Джо и сам был невесел, день не заладился. Домой они оба пришли хмурые, к еде ни тот ни другой не притронулся. Джо растянулся на коврике у очага, и Папаня, чей глаз был по-прежнему остёр, спросил:
– Аппетита нету?
– Вроде того… – ответил Джо и заснул тяжёлым и беспокойным сном.
И во сне спаниелиха тоже спросила:
– Аппетита нету, сынок?
– Вроде того…
– Верно, опять во дворце объелся?
– Ни косточки! Ни кусочка! Я просто подружку навещал.
– Что ещё за подружка?
– Кошечка.
– Какой срам! Позор на мою седую голову!
– Отчего же, матушка! Это же наша медовая кошечка.
– Ах, эта… Ну и как она?
– Точно мёд золотится.
– И шипит, разумеется?
– Только секреты вышёптывает.
– Чьи же?
– Принцессины.
– И что она желает получить на сей раз?
– Меня.
– Тебя? А откуда она тебя знает?
– Меня кошечка в принцессин будуар водила.
– Да как она посмела?! Она мне больше не дочь! Отвести в будуар тебя – дворового пса! Позор!
Спаниелиха прикрыла глаза лапой, и разговор на этом закончился. Джо тревожно метался всю ночь, а наутро не мог решить: во сне или наяву привиделся ему этот ужасный разговор. Но сердце его болело уж точно наяву, и Папаня приметил беду сразу:
– Что с тобой, сынок? – спросил он.
– Да мне сегодня опять сон приснился. Не знаю, делать ли, что сон велит.
– Что будет, коли сделаешь?
– Может, барышню хорошую от могилы уберегу.
– Это дело хорошее, доброе. А беды от этого никакой не будет?
Джо потрепал спаниеля за шелковистые уши и ответил:
– Разве что сам от тоски зачахну.
– И в могилу сойдёшь?
– Я же мужчина – переживу как-нибудь.
– Не тебе первому тоску в сердце носить – люди всяко живут. А вот кто в могилу сошёл, того не воротишь.
– Ясно, – сказал Джо.
И отправился на работу, свистнув щенку, чтоб бежал следом. Под вечер нарубил он для принцессы лучших во всём лесу дров и привязал к ним своего спаниеля. Щенок глянул на Джо грустно, укоризненно, попытался было за ним побежать, волоча за собой вязанку. Но Джо Джолли строго сказал: «Сидеть!» – и ушёл побыстрей домой.
VIII
Горше того июня не было у Джо времени за всю жизнь. Он бодрился – ради Папани и спаниелихи, но Папаня и сам притих, а спаниелиха тосковала о щенке. И Джо перемогал свою боль один-одинёшенек. В последнее утро июня, когда лес стоял залитый солнцем, Папаня сказал:
– Джо, нельзя работать год напролёт без перерыва. Отдохни денёк.
– А зачем? – удивился Джо.
– В город сходишь: на людей посмотреть, себя показать.
И тут Джо осенило, что в городе можно увидеть не только людей, но и его любимого вислоухого щенка. Джо так захотелось заглянуть в его влажные карие глаза, услышать его весёлый лай – сердце чуть из груди не выпрыгнуло. И Джо решил последовать Папаниному совету – работу дневную он и завтра справит, можно и отдохнуть денёк.
