Охотник резко развернулся и пошел к двери.
– Подожди, – окликнул его глава. – Я считаю, что это должно быть у тебя.
На стол, глухо звякнув, упало золотое массивное кольцо. На алом камне красовался оттиск герба Гильдии и личный знак охотника – пикирующий сокол.
Хес словно споткнулся. Неверящим взглядом посмотрел на блестящее украшение и тихо спросил:
– Когда?
– Пять дней назад. Баггейн9, – Десебел молча смотрел на Хеса, чей потухший взгляд был прикован к кольцу.
Мужчина медленно подошел и взял его в руки, проведя пальцем по холодному ободку. Сжал в кулаке и быстро вышел, вопреки обыкновению аккуратно притворив за собой дверь.
***
Был уже поздний вечер, но жизнь в городе и не думала затихать. По хорошо освещенным улицам неторопливо прогуливались целомудренные парочки, чтобы, дойдя до достаточно темной подворотни, уже заняться, наконец, друг другом; девицы легкого поведения хватали мужчин за рукава и, переругиваясь, наперебой предлагали себя; охотники, вернувшиеся с рейдов, благосклонно подхватывали шлюшек за талии, и вся компания, весело хохоча, отправлялась в ближайший трактир.
Хес сидел в одиночестве в одном из самых популярных у охотников заведении, которое носило претенциозное название «Приют Охотника» – аккуратное двухэтажное здание с просторным залом, в котором стояли круглые столы из темного дерева, потрескавшиеся от времени, но накрытые белыми скатертями; миловидные разносчицы, застенчиво улыбающиеся подмигивающим им мужчинам, ловко лавировали в узких проходах. Вокруг весело шумели, пили и переговаривались товарищи по гильдии, но мужчина, сидящий за крайним столиком, в самом углу, едва ли замечал этот шум.
Взгляд светлых глаз был тяжел и мрачен. Хес бездумно вертел в руках кольцо с пикирующим соколом и неподвижно смотрел в пустоту. Рядом стояла кружка, далеко не первая, крепкого эля. Охотники изредка сочувственно косились на парня, но никто не рискнул к нему подойти.
Ролло считался наставником Хеса, хотя молодого охотника не нужно было ничему учить: как выяснилось сразу после прибытия черноволосого парня в Гильдию, тот прекрасно управлялся как с мечом, так и со стрелковым оружием. Кроме того, техника, которую он использовал в схватках, была не знакома никому их охотников, но показала себя исключительно эффективной в бою с Тварями. Охотники были уверены, что двое товарищей, за короткое время ставших близкими друзьями, будут собирать связку, и каждый из еще не примкнувших к командирам охотников бдительно караулил этот момент – сражаться бок о бок с такими воинами хотелось каждому. Однако Ролло и Хес, частенько выезжающие на задания вдвоем, не торопились увеличивать число сотоварищей до положенного пяти.
Негромко хлопнула дверь. В помещение вошел мужчина в рясе – суровое лицо, проницательные, глубоко посаженные глаза, руки, грубые, мозолистые, явно привыкшие не только к молитвам, но и к оружию, – сопровождаемый невысоким, худощавым рыжим пареньком с озорными голубыми глазами – совсем еще мальчишка, голенастый, немного сутулый, похожий на нахохлившегося вороненка. Присутствующие негромко, но достаточно явственно выразили свое недовольство, несколько охотников весьма недружелюбно и многообещающе взглянули на орденцев, однако Инквизитор со спутником, проигнорировав всеобщее настроение, решительно направился к одиноко сидящему Хесу.
– Добрый вечер, господин Хеспер, – негромко поздоровался он.
Мужчина несколько мгновений молчал, не двигаясь, застыв, словно изваяние, потом медленно поднял на него взгляд. В стальных глазах тлели искорки ненависти, с каждой секундой разгоравшиеся все больше.
– Чего тебе, ублюдок? – тихо спросил он.
В наступившей тишине эти слова были подобны грому. Охотники могли соперничать со святыми братьями, могли ненавидеть их или презирать, но редко кто позволял себе открыто оскорблять Инквизиторов – это могло вылиться в нешуточный конфликт. Рыжий паренек аж задохнулся от возмущения, вскинулся и гневно спросил:
– Как ты смеешь так разговаривать с магистром Гайюсом?
– Заткни пасть, сопляк, – все так же, не повышая голоса, произнес Хес.
Поднял голову и, глядя на Инквизитора в упор, прорычал:
– Кто из вас, паскуд, был с ним, когда он пошел на баггейна?
Брови Инквизитора удивленно приподнялись. Он был в курсе недавно произошедшего и сразу понял, о чем говорит охотник. Недалеко от крохотного городка, носящего громкое название Стоящий-на-Перепутье, объявился баггейн – опасное существо, с которым немногим было под силу справиться. Свободных связок охотников было всего две, но одна находилась недалеко от столицы, и оборотень успел бы сожрать полгорода, пока бы они добрались до места происшествия, а вторая связка состояла из неопытных молодых охотников, и магистр Десебел запретил браться за истребление этой твари. В Гильдии находился только Ролло, по причине недавнего ранения отсиживающийся в крепости и страдающий от безделья, который ждал запропастившегося Хеса. Бывалый охотник впервые переоценил свои силы – слишком он привык к тому, что его спину прикрывает такой боец, как возвращающийся с очередного рейда черноволосый мужчина. Святое братство, заинтересованное в уничтожении баггейна, послало за самоуверенным охотником одного из своих. Инквизитор вернулся обратно один и привез, кроме известия о смерти, еще и перстень, ранее принадлежавший Ролло, а теперь лежащий на столе перед Хесом.
– Удивлен? – голос Хеса звучал хрипло. – Да, я знаю, что вы постоянно следили за ним, как за моим лучшим другом, и что один из вас сопровождал его к той Твари. Почему вы своей проклятой «святой силой» не защитили его?! Посчитали, что он этого не достоин?!
Последние слова он с ненавистью выплюнул в лицо молча стоящему священнику.
Охотник, глядя в невозмутимое лицо, расхохотался:
– А теперь решили оказать мне честь сгореть на святом костре? Что же будет с вами, когда мы, истребленные когтями Тварей и вашими виселицами, просто исчезнем? Пока мы дохнем, как псы, защищая ваш покой, вы охотитесь на нас, как на Порождений Тьмы!
Такой яростью горели его глаза, и такая неистовая злоба клокотала в низком голосе, что Инквизитор попятился. Хес, словно зверь, почуявший слабину и страх, метнулся вперед, перевернул стол, отшвыривая его на подскочивших со стульев охотников, с шелестом вытянул клинок из ножен, и отточенная сталь уперлась священнику в горло.
Охотники подорвались с мест, бросаясь к озверевшему собрату. Сразу двое повисли на руках мужчины, но практически сразу были отброшены, словно щенки. Рыжий мальчишка кинулся на защиту своего Наставника, но жестокий удар локтем в лицо заставил его отшатнуться назад, падая навзничь. Он завозился, прижал руки к лицу, а между пальцев заструилась кровь из разбитых губ и не иначе как сломанного носа.
– Твоя душа, Гайюс… – почти ласково прошипел охотник. – Твоя душа более мерзкая, чем все те Твари, что встречались мне. Она черная, словно деготь, и столь безнадежно погрязла в грехах, что ни один из Семерых не заступится за тебя перед Судом! Разве такой, как ты, имеет право карать?
Он отодвинулся от посеревшего Инквизитора, так и не решившегося по неизвестной причине даже слова сказать своему разъяренному противнику, и, отстранив испуганных таким оборотом дел охотников, медленно направился к выходу:
– Святое Братство отживает свой срок, Гайюс. Ваши Боги уже давно покинули этот мир. Попомни мои слова.
***
Мрачный Хес, пытаясь унять гудящую головную боль, седлал хрипящего и вырывающегося жеребца.
Утро не задалось с самого начала. Только начало светать, как в его комнату влетел разъяренный мастер Десебел и устроил светопреставление, разве только не набросившись на него с кулаками за вчерашнюю выходку, сильно усложнившую и без того непростые отношения между Гильдией Охотников и Святым Братством.
Хес отворачивался, накрывался одеялом с головой и невежливо посылал взбешенного главу Гильдии к Темному, но Десебел продолжал бушевать, призывая всевозможные кары на голову проклятого охотника. До тех самых пор, пока Хес, щурясь от режущего глаза света и придерживая голову, дабы она не развалилась на две половинки, не встал с кровати и клятвенно не пообещал, что сейчас же исчезнет из города.
