Но она лгала себе и знала об этом. Прямо перед ней был труп человека, в ужасе убегавшего от кого-то и бросившего бесполезный меч как игрушку.

Китиара потянулась к кожаному мешочку на поясе, отмеченному черным орлом, и вытянула тонкий пергамент, туго скрученный и зажатый перстнем. Хмуро посмотрев на него, она пожевала нижнюю губу. Ариакас, давая свиток, сказал, чтобы она любой ценой доставила его к Иммолатусу.

Разъярённая глупыми шутками полководца, Китиара схватила его тогда не глядя и запихала в карман. Она делала вид, что выслушивает речи Ариакаса о драконах, но на самом деле пропускала все его слова мимо ушей: с тем же успехом Карамон мог рассказывать ей о повадках снипов.

Теперь Китиара внимательно осмотрела перстень. На широкой печатке был вытеснен знак пятиглавого дракона.

– Вот оно что… – прошептала она себе под нос, вытирая пот со лба. – Пятиглавый дракон, древний символ Такхизис, Королевы Тьмы.

Поколебавшись всего одно мгновение, воительница сорвала перстень и аккуратно развернула свиток.

«Иммолатус, я приказываю подчиниться моему приказу, который доставит этот посланец. Четыре раза ты пренебрегал им, пятый будет последним. Я теряю терпение, немедленно прими человеческий облик и прибудь в Оплот вместе с подателем сею письма. Ты обязан явиться на службу Лорда Ариакаса, в скором будущем Повелителя Драконов, и моей армии.

Этот приказ составлен и записан Вирлишем, Верховным жрецом и магом Ложи Чёрных Мантий, от имени Такхизис, Королевы Тьмы, Королевы Пяти Драконов, Королевы Бездны и в скором будущем Королевы Кринна».

– Будь все проклято… Все вместе и каждое в отдельности, – прошептала Китиара, уронив голову на руки. – Какая я идиотка! Тупая как пробка! Как я влипла в это дело?

Она замолчала и какое-то время просто смотрела в пустоту, потом искра жизни вновь забилась в ней.

– Как много… – пробормотала воительница, поднимаясь на ноги. – Много надежд, амбиций и желаний. И всем им суждено найти конец здесь, – Она кисло улыбнулась. – Вплавленным вместе со мной в гранит. Но кто мог подумать, что Ариакас говорит правду? Дракон. И я иду к нему посыльным.

Китиара снова присела на камни и задрала голову, глядя в небо. Воздух здесь был удивительно прозрачен, и если заглядеться в синеву, можно представить себе, что паришь в восходящих потоках воздуха.

День клонился к закату, холодало. Китиара зябко поёжилась – открытые части тела быстро покрылись гусиной кожей. В сумке у неё был толстый шерстяной плащ, но она ещё ни разу не доставала его. «Сейчас согреемся», – подумала воительница, отгоняя сонливость, потянулась к сумке и достала плащ. Закутавшись в тёплую ткань, она сразу почувствовала себя уютнее.

Немного успокоившись, Китиара достала карту, выданную Ариакасом, и начала изучать её. Она быстро нашла все основные ориентиры: пик горы, раздвоенный на верхушке, как змеиный язык, огромный выступ скалы, нависавший над долиной, как крючковатый нос старухи. С их помощью Китиара без труда определила место, где должен был находиться вход в пещеру. Надо было обогнуть длинный выступ породы совсем невдалеке от неё.

Женщина поднялась и подошла к краю одной из скал, что обрывалась прямо под её ногами. «Выход есть… Один шаг, и все быстро кончится… – зазвенело у неё в голове. – Выход есть… – Китиара резко тряхнула головой. – Этот выход только для труса!» – оборвала она себя. «Ложь, обман, кража – все бывает в этом мире, – говорил ей как-то отец. – Но помни, мир никогда не прощает трусов!»

– Может, это и будет мой последний бой, но я смело приму его… – сказала Китиара вслух.

Она огляделась по сторонам и заметила, как быстро сгущается тьма. У воительницы не было никакого плана: всё, что приходило ей в голову, через миг казалось глупым и невыполнимым. Оставалось только пойти и постучать в парадную дверь драконьей пещеры. Положив руку на рукоять эфеса, Китиара двинулась в путь…

Огромная тень появилась на фоне темнеющего неба и понеслась вдоль отрогов Властителей Судеб, поднимаясь всё выше и выше. Размах мощных крыльев был огромен, огненно-красная чешуя сверкала в последних лучах заходящего солнца – блики вспыхивали и гасли, подобно искрам растревоженного костра. Поэт сравнил бы их с гранями рубинов на шее красавицы, играющими на свету, или каплями алой крови, упавшей на землю. Туша с длинной мордой и мясистым хвостом казалась невероятно тяжёлой, и не верилось, что какие бы то ни было крылья способны поднять эту громаду в полёт. Острые шипы хребта против света выглядели чёрными, мощные лапы с саблевидными когтями были поджаты, зоркие пламенные глаза оглядывали скалы внизу.

Впервые за двадцать восемь лет своей жизни Китиара испугалась до смерти: в животе похолодело, судорожно сжавшийся желудок комом подкатил к горлу, слюна приобрела металлический привкус, руки и ноги ослабели – женщина не могла сдвинуться с места, меч бесполезно болтался на боку. В голове билась единственная мысль:

«Бежать! Бежать! Скрыться! Исчезнуть!» Если бы поблизости была хоть маленькая щель, Китиара забилась бы в неё, как ящерица. Сейчас желание прыгнуть со скалы казалось ей мудрым и продуманным.

Упав за ближайшим валуном, Китиара дрожала как осиновый лист, от страха она почти не могла дышать. Спрятаться было негде. Женщина упорно глядела в землю, не в силах поднять глаза на приближающегося дракона – он был слишком прекрасен и ужасен одновременно. Не меньше сорока футов в длину, чудовище заняло бы весь плац, на котором тренировались солдаты Ариакаса, а хвост бы наверняка заполз в Храм. Больше всего она боялась того, что дракон заметил её.

Иммолатус понятия не имел, что внизу есть кто-то живой. Он размышлял о других, более важных сейчас вещах. Дракон летел охотиться. Не так давно он насытился посыльными и, пока полностью не переварил их, ленился вылетать на поиски пищи. Но сегодня к ночи втянувшийся живот напомнил о себе, пробудив его из сладостной дремоты. Дракон немного полежал в приятных мечтаниях о том, чтобы еда снова сама пришла к входу в пещеру. Но никто не появился.

Тяжело вздохнув, Иммолатус пожалел, что последнего посыльного он использовал в качестве игрушки, загоняв того по скалам и, в конце концов, метко накрыв огненным плевком. «Из него получился красивый бегущий факел. А сейчас придётся лететь охотиться. Если бы я сначала подумал, то оставил бы посланника в живых, пока снова не проголодаюсь…» Иммолатус любил поворчать.

Он кружил вокруг своего пика, осматривая окрестности и убеждаясь, что все вокруг в порядке. Китиара продолжала лежать неподвижно, заворожённая, словно кролик, увидевший стаю собак. Ей казалось, что сердце бьётся так громко, что по всей долине гуляет многоголосое эхо, и хотелось только одного – чтобы дракон улетел как можно дальше.

Между тем дракон парил вокруг двойного пика, нащупывая тёплые потоки воздуха и забираясь все выше. Китиара хотела кричать, но горло было стиснуто удавкой ужаса, и она лишь тихо хрипела. Дракон беспокойно ворочал головой с огненными глазами и все чаще посматривал в её сторону. Его ноздри широко раздувались, он явно ощущал знакомый аппетитный запах. Вдруг из пасти его закапала слюна, и одновременно Китиару пронзила страшная мысль: «Овцы! Проклятый новенький плащ из овечьей шерсти пахнет сейчас для дракона лучше всего на свете! А найдя под шкурой овцы человека, дракон не сильно расстроится».

Огромная голова повернулась к ней, и Китиара ясно различила громадные зубы в распахнувшейся пасти.

«Королева Тьмы! – взмолилась Китиара первый раз в жизни. – Я здесь по твоему приказу, я твоя верная слуга. И если ты хочешь, чтобы приказ был выполнен, сделай же что-нибудь!» Крылья приближающегося дракона уже закрывали звезды на небе. И чем гуще становилась тьма, тем ярче горели кровавые, мрачные глаза. Беспомощная, неспособная даже пошевелить рукой, воительница молча наблюдала, как к ней приближается смерть. Ветер от крыльев метался над валуном, за которым она притаилась, невдалеке раздался ужасный скрип когтей по камням. Сильный хвост чудовища возбуждённо хлестал по сторонам, расшвыривая камни. Внезапно в стороне раздалось испуганное козлиное блеяние, а вслед за ним резкий удар – и всё стихло.