– Я найду его для вас.

Абериль почувствовал чрезвычайный интерес к себе со стороны незнакомца.

– До чего же мне ясен ваш рассудок, Абериль Дорт. Он похож на китайскую загадку: все взаимосвязано, но формы размьипы.

Дьякон не понял смысла фразы. Зато он догадался, что вынужден считаться с чьей-то властью – страшной и богоподобной. Итак, к нему присматриваются, и его судьба будет зависеть от того, что он сейчас скажет.

– Я вижу возможность выбора – служить вам или умереть. Дайте мне средства, и я стану служить вам.

Угроза отступила, и Абериль смог перевести дух. Вокруг стояли его люди: четверо телохранителей, Спилан и Молат – все усталые и бледные, но живые. Он ощутил свою связь с ними и господство своего модуля над их модулями.

– Эти средства в вашем распоряжении.

Внешнее воздействие постепенно ослабело, сохранялось лишь смутное ощущение его присутствия. Новых угроз не ощущалось, в них уже не было необходимости. Дьякон понимал возможные последствия своей неудачи, хотя и успех, вероятно, в конечном счете мог привести к тем же результатам.

– Джеррик – хорошо тренированная ищейка, – сказал Спилан, стукнув рукой по плечу одного из охранников.

Главнокомандующий кивнул и взглянул на других солдат. У тех, кто не умер, мозг явно был сожжен, причем основательно, и их модули стали серыми.

– Что ж, тогда Джеррику и карты в руки. Пойдемте! Абериль сам выбирал оборудование, которое следовало взять с собой. Уже на улице он послал Спилану вопрос:

– Где бронемашина?

Озадаченный Спилан ответил вслух:

– Там, справа, но нам придется преследовать их пешком.

Дорт повернулся к остальным.

– Ты, – выбрал он одного из солдат, – сядешь в ту бронемашину и отправишься в заросли тростника.

– Как далеко? – спросил тот.

– Поедешь до тех пор, пока не получишь другого приказа, – бросил Абериль и послал дополнительный импульс через модуль для усиления своего требования. Солдат тупо повернулся и направился к бронемашине и сел в нее. Вскоре уже послышался гул заведенной турбины.

– Остальные за мной.

Когда Абериль счел, что они уже отошли на достаточное расстояние от штабной палатки и катеров, он строгим тоном приказал всем вырвать модули и сам поступил так же.

В ярости Скеллор запустил подпрограмму, которую установил несколькими минутами ранее. Одна из башен "Оккама" направила лазерный луч к поверхности планеты, методично уничтожая катер за катером, потом штабную палатку Абериля и бронемашину, в которой, по-видимому, пытался скрыться главнокомандующий. С орбиты при увеличении можно было наблюдать, как на равнине вспыхивали взрывы, как горел пластик и плавился металл, несмотря на небольшое содержание кислорода в воздухе планеты. Но вскоре Скеллор отменил программу и упрекнул себя в недомыслии.

В этих местах приземлился дракон, и кратер был хорошо различим сверху. Очевидно, аутлинкер тоже был где-то здесь – а значит, и Кормак. Скеллор пришел в бешенство. Разрушение и смерть не имели значения, в конце концов, он мог искоренить человеческое присутствие на этой планете и превратить все следы местной цивилизации в прах. Но, уничтожая солдат Теократии с сохраненными модулями, он только что едва не лишил себя глаз, которыми мог обозревать поверхность планеты. И какой-то из взрывов мог убить и Кормака.

Скеллор отменил атаку на армию Теократии и послал приказ солдатам вернуться к оставшимся катерам.

– Почему вы не хотите просто выжечь там все и вся? Впервые за долгое время он открыл глаза и взглянул через комнату на Афран. Она была сплошь увита джайн-волокнами, которые даже подняли ее над креслом. Надо же, девушка еще сохраняла рассудок и могла задавать подобные вопросы, а ведь она уже получила такие повреждения, что Скеллору пришлось отстранить ее от участия в управлении кораблем.

– Я хочу получить его. Он олицетворяет собой высокомерие Правительства и ЦСБЗ, и я хочу, чтобы он занял твое место. Я хочу показать ему, как он заблуждается, какую ошибку он допустил, досадив мне.

Несмотря на то что Афран уже лишилась статуса подчиненного интеллекта, Скеллор еще не полностью отрезал ее от себя. Он чувствовал ее внутреннюю борьбу, стремление молчать и не позволять ему читать ее мысли. В этой борьбе опять различались две Афран: одна бесконечно повторяла: "Я люблю вас, я люблю вас, я люблю вас… ", а вторая сейчас хриплым голосом произнесла:

– Напрямую присоединен к кристаллу матрицы ИР… способен к расчету подпространственных координат… может управлять нанотехнологиями… ребенок с замедленным развитием… сумасшедший ученый…

Когда Скеллор открыл рот и попытался говорить вслух, с его губ посыпались какие-то кристаллы. Звуков не последовало, и он вдруг осознал, как пренебрегал всем человеческим, что еще оставалось в его теле. И он приступил к самовосстановлению. Вскоре его губы сделались мягче, стал слушаться и язык. Но заговорить он смог только тогда, когда вернул себе дыхание.

– Почему… ты твердишь об этом? Тебе известно, что я могу сделать с тобой?

– Я люблю вас, я люблю вас, я люблю вас…

– Верно… ты способен разрушать и строить, но твой приоритет сводится к поимке агента ЦСБЗ, чтобы затем сказать ему: "Посмотри на меня, я ли не умен? Ты не сожалеешь о том, как поступил со мной? "… Ничтожество!

Скеллор заставил поросль джайнструктур сжаться плотнее вокруг нее, и в агонии одна Афран умоляла:

– Прошу, прошу, прошу, пожалуйста… А другая твердила ему:

– Твое стремление к росту так велико, потому что в действительности ты так мелок. Ты вынужден полностью контролировать разум людей – ведь свободный разум легко распознает твою сущность.

Скеллор вдруг испугался: она оставалась столь рассудительной, хотя он подвергал ее настоящей пытке, словно пронзая ее тело раскаленными скальпелями. На мгновение он остановил свои усилия и по структурам мицелия провел экспертизу ее тела и мозга. Он установил, что есть другая Афран – с животной и рептильной натурой, способная испытывать боль. Но рассудок отделился от нее, и Скеллор обнаружил, что в ее мозгу оставались белые пятна, куда джайнмицелий проник, но был не в состоянии что-либо преобразовывать.

– Что, не все под твоим контролем? – сказала девушка, открыв залитые темной кровью глаза.

Скеллор отреагировал мгновенно. Джайнструктуры схватились за Афран мертвой хваткой, разрушая и разрывая на части ее тело, по сверхпроводящим волокнам устремилась энергия, а по наноскопическим трубкам – чистый кислород. Фрагменты ее тела вспыхнули, как бенгальский огонь. Когда остаточные пятна света на сетчатке глаз Скеллора рассеялись, он увидел, что Афран превратилась в облако черного дыма. Но по структурам еще передавалось эхо демонического хохота, и в этот момент Скеллор понял, что сами эти структуры стали враждебными ему самому.

Взрыв опрокинул его и Швырнул в густую траву, окатив градом размягченных от высокой температуры кусков корневищ и грязи. Молат сел и опять сменил дыхательную маску. Ему некогда было думать о том, что счастье в очередной раз оказалось на его стороне. Ночное небо странным образом освещалось вспышками огня.

Одна из вспышек поразила солдата на бегу, его одежда на спине сгорела, и от головы до щиколоток вся задняя часть тела была обожжена и почернела. Не обгорела только кожа под баллоном с кислородом и ребристой трубкой, изгибавшейся к маске. Трудно сказать, удачливее ли этот солдат другого, валявшегося на земле – тот целиком обуглился и, очевидно, был уже мертв. Однако он застонал и слегка повернулся к Молату, на обгоревшей коже появились красные трещины, и сквозь них стала сочиться жидкость. Проктору захотелось немедленно бежать прочь.

– Это было близко, – сказал обгоревший человек, ^ – но Бог смилостивился. – Он хотел нащупать маску в пакете рядом с кислородным баллоном. Его пальцы нашли только металл и пепел. Продолжая шарить рукой, он схватился за собственную обгоревшую кожу и невольно вырвал кусок. Раздался ужасный вопль.