– Запахло большой кровью, – заметил Таргон. Вспомнив сегодняшнюю резню, Карл спросил:

– А что ты понимаешь под большой кровью?

Солнце садилось рядом с Калипсо, казалось, его косые лучи все вокруг обратили в золото. Через полчаса этот волшебный свет поблек, и облака над горизонтом, за которым спрятались и солнце, и газовый гигант, стали похожими на цветки алтея, они отливали пастельными оттенками – зеленоватым, голубым и розовым – на фоне ржаво-оранжевого неба.

– Все это великолепие из-за пыли и дыма, – заметил Кормак. – Закат в загрязненном воздухе.

Апису было не до красот заката. Сейчас он испытывал боль, и это выводило его из себя. Действие силы тяжести причиняло ему физические страдания, он чувствовал себя словно в западне. Кроме того, он никак не мог примириться с тем, что его матери больше нет. В голове крутились разные мысли:

""Миранда" уничтожена… Корабль, якобы посланный нам в помощь, разрушен драконом, и выжил только я один… Мне пришлось убить двадцать три человека, иначе они убили бы меня… Крейсер, спасший меня, захватил безумный сепаратист… он владеет технологиями расы, которая погибла пять миллионов лет назад… И та же самая технология поддерживает во мне жизнь сейчас, иначе гравитация уже убила бы меня".

– Как ты себя чувствуешь? – неожиданно спросила Мейка.

Кулант посмотрел на нее. Он уже знал от Ганга с Кормаком, что Мейка лишь недавно обрела способность задавать вопросы, и это было в определенном смысле ее достижением. Вообще-то сейчас она не нуждалась в основательном ответе на свой вопрос. Ведь наномицелий перестраивал ткани тела парня куда более существенно, чем любой автодоктор. И Апис уже сообразил, что наномицелий передавал отчеты о ходе преобразований центральному процессору его костюма, а тот отправлял эту информацию на компьютер биолога.

– Пока жив, – ответил юноша.

Мейка немного сконфузилась и переключила внимание на других товарищей, что сейчас шагали рядом с ней. Здесь кто-то успел потравить траву, так что по высоте она едва доходила до щиколотки. Апис понял, что, хотя Мейка и научилась задавать вопросы, ей еще предстояло разобраться, как быть с ответами. Казалось, все прелести полноценного общения только-только открывались перед ней, но она еще окончательно не избавилась от агорафобии.

Чтобы снять возникшее напряжение, Кулант решил сам задать вопрос, хотя сейчас он не слишком нуждался в дополнительных разъяснениях. Умом он понимал, что должен знать о происходящих с ним процессах, но на эмоциональном уровне его занимали другие проблемы.

– Скажите, чем эти джайнтехнологии лучше тех, что имеются в распоряжении Правительства?

Мейка обернулась к нему. На ее лице читалось превосходство – к своему облегчению, теперь она могла вернуться к роли компетентного специалиста.

– Эти наноагенты против наших технологий – как антигравитационный автомобиль против лошади с телегой. Структуропреобразующие нанотехнологии могут принести такую пользу! Главное в них – это наномицелий, он обеспечивает мощную поддержку механизмов и мгновенную связь между ними. Особенно важно взаимодействие несовместимых механизмов, и мицелий их организует. В качестве аналогичного примера можно привести градостроительство. По нашей технологии для постройки города следовало бы привлечь тысячу строителей с проектными планами и инструментами. Каждый каменщик выполнял бы свою работу по-своему и делал бы заведомые ошибки в общей неразберихе. Джайннанотехнология выстраивает строгую иерархию: каждый элемент отвечает за свой участок работы, и любые несоответствия тут же устраняются.

– Тогда можно сказать, что джайнтехнология в какой-то степени представляет собой модель общества.

Мейка удивилась логическому выводу юноши.

– Да, так и есть.

– Тогда, возможно, – продолжал Апис, – с точки зрения джайнов, вашим каменщикам следовало бы встать в цепочку и передавать кирпичи и материалы для строительства крепости.

– Да, в упрощенном виде мицелий в твоем теле действует именно так. – Мейка взглянула на экран лэптопа. – Через пару земных дней этот костюм тебе уже не понадобится. С технологиями Правительства подобного результата можно было бы достичь разве только через месяц. К тому же тебе пришлось бы все это время провести в специальном блоке, а наноструктурами управлял бы ИР.

– Выходит, джайнтехнология управляется автономно?

– Да…

– Значит, в ней есть встроенный ИР?

Мейка не нашлась что ответить, и Кулант заметил ее замешательство. Вероятно, она и не представляла, к каким последствиям может привести неспособность задать своевременный вопрос. В результате никто из них так и не понял, что именно имел в виду дракон, говоря: "Это уже не раса… " Конечно, им всем приходилось нелегко, но в отличие от остальных юноше предстояло испытать влияние джайнструктур на себе.

Скеллор созерцал зеленовато-желтый спутник с почти богоподобной невозмутимостью, и все же его снедали низкие человеческие страсти – злоба, ненависть и жажда власти. Он испытал некоторое разочарование, когда первая ракета пробила поверхность небесного тела. Какое удовольствие можно получить от "убийства" неодушевленного предмета, не способного оценивать происходящее и чувствовать страдание и страх? Вторая, третья и четвертая ракеты ударили по экватору спутника на равном расстоянии друг от друга. Взрывами вспороло тысячи квадратных километров поверхности, в космос устремились огромные вихревые облака желтой и шоколадно-коричневой пыли. Глаз обычного человека не различил бы всех деталей, но Скеллор обладал зрением, распознающим излучения в любом спектре, так что он мог насладиться масштабным зрелищем во всей полноте.

Все пораженные ракетами места превратились в вулканические кратеры и заполнились расплавленной породой. От этих озер расходились гигантские трещины, пересекая и пожирая целые горные хребты, превращая холодные серные равнины в кипящие моря. В конце концов трещины покрыли сетью всю поверхность небесного тела. В этот момент взорвалась пятая ракета, и спутник разлетелся на части. Один из образовавшихся в результате астероидов размером километров в пятьдесят оставлял за собой след из расплавленной породы. Несколько кусочков поменьше испускали зеленоватое пламя; остывая, некоторые породы превращались в подобие черного стекла. Вращаясь, облако раскаленного газа принимало форму диска.

Прежде чем отправить тягачи "Оккама" за подходящими обломками, он оценил результат глазом профессионального физика. Подобно волкам, ворвавшимся в стадо бизонов, тягачи проникли в гущу обломков и принялись выбирать из них куски размером с теленка, чтобы доставить их на корабль. Скеллор пристально следил за этой охотой.

Его контроль уже был всеобъемлющим, но пока еще не все системы работали так, как ему требовалось, – многое предстояло достроить, и теперь у него будет материал для расширения и углубления джайнструктур на корабле. С выполнением этой задачи он сможет управлять самыми удаленными системами корабля. Возможно, даже подавить все еще сохранявшееся недовольство оставшихся членов команды или хотя бы сделать так, чтобы они не мешали ему.

Интересно, как функционировали мозги тех, с кем он сейчас был так тесно связан? Скеллор решил проверить их… производительность.

В мозгу Дании крутились только мысли, связанные с низменными инстинктами и продолжением рода, – это наиболее стойкая функция, сохраняющаяся даже на грани полного затухания мозга. Мужчина, управлявший подпространственными двигателями – его имя было стерто за ненадобностью, – слушал какую-то музыку. Скеллор недавно завладел библиотекой "Оккама", соединившись с ней, он определил мотив: это был концерт Моцарта для кларнета с оркестром – странный, однако, вкус у сепаратиста с Чейна III. Мысли в мозгу Афран сплетались в подобие диалога и напоминали бред сумасшедшей:

" – Есть же предел, всегда есть предел. Если дойти до этого предела, технология врага сломает тебя окончательно и ты сама станешь себе врагом.