- Ты кто? - вырываться из рук держащих его мужчин он не пытался. Но по взгляду, стремительно становящемуся все более осмысленным, было понятно, что это только пока. Точнее - если. Еще точнее - в зависимости от ответа.
- Люди знают меня как боярыню Занилу, - проговорила оборотень, не отводя взгляда от глаз парня. - Еще называют Хозяйкой Леса. Но ты теперь будешь звать меня Кай'я Лэ, - произнося эти слова она ждала от Горислава каких угодно эмоций: отрицания, ужаса, гнева - но только не все того же понимания, что сегодня уже столько раз видела в глазах людей. А еще - решимости.
- Ты поможешь мне убить Талгата? - вдруг вместо ответа спросил он. Кай'я Лэ не сдержала короткого смешка. Определенно, ей нравилась такая реакция. И человек этот, кажется, тоже начинал нравиться.
- Нет, - усмехнулась она, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение в глазах парня. - Но если хочешь, можешь помочь мне его убить!
- Клянусь! - выдохнул Горислав, не потратив на раздумья, кажется, и доли секунды. Занила слегка кивнула: никакой иной клятвы ей не требовалось. Она жестом приказала Намо крепче прижать к постели правую руку парня и полоснула кинжалом по внутренней стороне предплечья. Горислав зашипел сквозь стиснутые зубы, а потом, когда кровь оборотня пролилась на рану, смешиваясь с его собственной, не сдержавшись закричал от боли. Занила вскинула голову, прислушиваясь к тому, что происходит за стенами комнаты: в дверь пока никто не ломился, но объяснений им, определенно, не избежать.
Глава 4. Одиннадцатый день
Короткая с аккуратно подрезанным оперением стрела сорвалась с арбалетного ложа и, подгоняемая низким свистом отпущенной тетивы, унеслась к цели. Своей мишенью оборотни, заскучавшие после нескольких дней спокойной жизни в Северограде и решившие размяться, выбрали один из столбиков, поддерживавших навес над пряслом [Прясло - участок крепостной стены между двумя башнями.] княжеского детинца. Стрела пронеслась над двором, рассекая воздух, и с глухим стуком врезалась в опору, выбив из древесины несколько тонких щепок. Байд козырьком приставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от по-весеннему яркого солнца, и издал восторженный возглас, довольный собственным выстрелом. Потом передернул затвор своего скорострельного арбалета, вновь взводя его, приставил ложе к плечу и, прицелившись, выстрелил. Арбалетный болт воткнулся в деревянный столбик на два пальца ниже предыдущего, а третий, выпущенный Байдом еще через пару мгновений, - на два пальца выше. На этот раз возглас, изданный оборотнем, был куда громче.
- Дай я попробую! - Горислав, стоявший в двух шагах позади Байда, дожидаясь своей очереди, нетерпеливо протянул руку к арбалету.
- Держи! - оборотень вместо того, чтобы просто передать скорострел, перебросил его парню, и тому потребовалась вся его ловкость, чтобы перехватить арбалет за ложе. Занила, наблюдавшая за их состязанием с высокого крыльца княжеского дома, не сдержала усмешки, когда Горислав метнул в сторону Байда пылающий праведным возмущением взгляд, но, так ничего и не сказав, склонился над новым для себя оружием, пытаясь перезарядить его.
Сегодня был одиннадцатый день с момента инициации княжеского сына. Тогда, в утро после схватки за Североград, ритуал прошел без осложнений. Горислав очень скоро вновь потерял сознание, и оборотням больше не нужно было держать парня, отвлекаясь на его крики. Правда, до начала формирования энергетического каркаса Заниле довести человека так и не удалось: когда на теле княжеского сына не осталось свободного места от свежезатянувшихся порезов, а ее саму уже начало ощутимо шатать от кровопотери, решено было остановиться. Намо предположил, что организм Горислава слишком ослаблен, чтобы начать изменения прямо сейчас. Кай'я Лэ ничего не оставалось делать кроме, как согласиться с ним, а еще надеяться, что силы, растворенной в крови парня, окажется достаточно, чтобы он выжил.
Горислав очнулся сутки спустя, живым, здоровым и пока еще человеком. Занила, спустившись по уровням зрения, не увидела в теле парня энергетического каркаса, зато его кровь, струящаяся по жилам, светилась густым серебром - будто миллионами растворенных в ней светлячков - той силой, что она поделилась с ним. Это было по-настоящему красиво, а еще означало, что им снова нужно было ждать. Рано или поздно энергия сформирует каркас - вытянется нитями, завяжется ключевыми узлами, сплетет кружево, превращая человека в оборотня. В том, что однажды это произойдет, мало кто в стае сомневался - Горислав, не скрывая, рассказывал каждому, желающему слушать, что ночь за ночью он видит сны - те самые, в которых ты уже не человек.
Правда, в его снах не было конкретных сценок из прошлого стаи, наподобие тех, что когда-то видела сама Занила. Парень просто видел, а точнее - ощущал, себя большой кошкой, стремительно несущейся через лес или взбирающейся на дерево, выслеживающей добычу или уже вонзающей клыки в сочащееся горячей кровью мясо, переплывающей бурлящую обжигающе ледяную горную речку или нежащейся у горячего огня... Занила, не удовлетворенная таким рассказом, попыталась заставить будущего оборотня вспомнить конкретные детали приходящих к нему сцен, но Ледь, как раз присутствовавший при разговоре, тогда остановил ее: то, что происходило с Гориславом, было вполне нормальным. Необычно проходила инициация самой Занилы.
А вообще-то никто из стаи не знал, откуда приходят эти сны, начинающиеся сразу после ритуала и заканчивающиеся с первым обращением. Если само превращение человека в оборотня без труда объяснялось с точки зрения теории энергетических потоков, то сны принадлежали совсем другой сфере, не подчиняющейся никаким логическим законам. Обычно оборотни, не склонные в общем-то к суевериям, о них просто говорили: Сила Леса шепчет. Кто-то усмехался над таким объяснением и не вступал в споры лишь потому, что не имел другого - лучшего. Кто-то, как сама Занила, верил, что никакого большего объяснения и не требуется.
Горислав наконец-то разобрался с хитрым устройством арбалетного ворота и, пристроив стрелу на ложе, с тихим щелчком взвел его. Поднял самострел, уперев в плечо, и, старательно прищурившись, спустил курок. Занила догадалась, что метит он не в тот столбик, из которого ровным рядком уже торчали стрелы Байда, а в соседний. Стрела сорвалась в полет, и Кай'я Лэ почти сразу же разочарованно покачала головой: она уже видела, что Горислав промажет. Стрела слишком круто ушла вверх. Привыкнув к луку, парень и сейчас стрелял навесом. Но арбалет - не лук. И если увеличения дальности полета стрелы таким образом вполне можно добиться, то точность как раз будет никакой!
Арбалетный болт просвистел почти на амм правее "мишени", воткнувшись в настил над пряслом. Горислав ругнулся сквозь зубы и нетерпеливо вновь потянул за взводной механизм.
- Ниже возьми, - и не думая злорадствовать, спокойно посоветовал Байд, умевший не хуже самой Кай'я Лэ оценивать выстрелы гвардейцев и анализировать все допущенные ими ошибки. - И поправка на ветер соответственно меньше.
Парень лишь едва заметно кивнул, уже вновь вскинув арбалет к плечу, - скорее знак того, что услышал, а отнюдь не того, что воспользуется советом. Он прищурился, напряженно сжав в руках самострел. Занила видела, как тщательно он целится. Мишень была выбрана не слишком удачно (а может быть, специально, чтобы усложнить задачу?) - против солнца, и теперь оно мешало целиться, слепя глаза. Столбик, если долго смотреть на него, будто истончался, облизанный с обеих сторон золотистыми лучами, проливавшимися из-за стены на двор детинца. Занила вдруг вспомнила, как в схватках против магов она напитывала силой каждую стрелу своих гвардейцев. Магией же нащупывала бреши в доспехах противников. Магией протягивала нити, заставлявшие стрелы лететь точно к цели. Тогда ее не слишком многочисленная гвардия одним залпом сметала первый ряд несущихся на них в атаку врагов. Разумеется, сейчас она Байду не помогала, и, не являясь высшим оборотнем, самостоятельно управлять силой он также не мог, поэтому сражался с человеком на равных. Ну, или учитывая то, что Горислав взял в руки скорострельный арбалет сегодня впервые, - почти на равных.
