Через несколько мгновений мы увидели приближающийся свет факелов, а вскоре на дорогу, из-за угла, выехала небольшая процессия. Четверо вооруженных до зубов факельщиков освещали дорогу, а едущий между ними человек был закутан в темный плащ, причем нижняя часть его лица также была прикрыта плащом. Ну, а низко надвинутая шляпа скрывала верхнюю часть лица мужчины. Великолепный жеребец под дорогим седлом, горделивая осанка мужчины — все говорило о том, что перед нами не простой обыватель.

И тут я почувствовала, что Кисс, до того спокойно стоявший рядом со мной, внезапно сжал мою руку, причем это был непроизвольный жест, только вот сам Кисс подобного не заметил. Кажется, парень узнал всадника, только вот это не принесло Киссу никакой радости.

Я посмотрела на своего спутника. Глаза Кисса неотрывно следили за проезжавшим мимо нас человеком, и тот взгляд был какой-то… непонятный. В чем дело? На пленника проезжавший мимо нас мужчина никак не походил, скорее, выглядел, как высокородный господин, в сопровождении слуг выехавший ночной порой по неотложным делам. Э, да у него, кроме факельщиков, имеются и двое охранников — вон, следуют на лошадях за своим господином.

Тем временем человек проехал мимо нас, и вот нам уже видны только спины, а цоканье лошадиных копыт раздается все дальше… Я снова посмотрела на Кисса — он стоял, почти не дыша. А ведь Кисс даже не удивлен — он, скорее, потрясен… И в глазах, устремленных на отъехавшую от нас небольшую кавалькаду, появилось нечто, похожее на недоумение пополам с острой неприязнью, почти ненавистью. Не понимаю…

— Кисс — тронула я парня за рукав, — Кисс, в чем дело?

— Ни в чем… — а сам смотрит вслед уезжающим людям.

В этот момент мужчина, отъехавший к тому времени на довольно большое расстояние, обернулся в нашу сторону. Увидеть нас при всем своем желании он никак не мог — все же мы стояли в совершенно темном переулке, можно сказать, в кромешной тьме, и к тому же на довольно приличном расстоянии от всадника, но, тем не менее, этот человек что-то почувствовал. Несколько слов, брошенных им своим людям — и один из факельщиков, прихватив с собой охранника, направился в нашу сторону.

Кисс, все так же крепко держа меня за руку, отступил на десяток-другой шагов назад. Там оказалось нечто похожее на глубокую нишу в стене — судя по всему, в том месте днем находятся или торговцы, продающие свой нехитрый товар, или же нищие, просящие милостыню. Мы шагнули туда, в эту нишу, едва не вжавшись в стену, и почти сразу же рядом с нами упали неровные тени — факельщик приблизился к входу в переулок. Несколько бесконечно долгих секунд люди всматривались в узкую улочку, и даже въехали в нее. Еще пара шагов вперед — и они нас обнаружат… Но свет, как и звук лошадиных копыт, стал удаляться — как видно, люди не увидели в переулке ничего подозрительного.

— Господин, здесь никого нет — донесся до нас чей-то голос, и через мгновение вновь раздался звук подков по брусчатке — как видно, небольшая кавалькада двинулась дальше. А Кисс все так же сжимал мою руку, видимо, сам не замечая того.

— Кисс, что с тобой?

— А? — парень повернулся ко мне. — Что ты сказала?

— Кто этот человек?

— Не знаю.

— И все же? Ведь не просто так мы прятались от этих людей?

— Лиа, ничего особенного не произошло. И потом, не исключено, что я обознался…

— Так кто это такой?

— Говорю же — я не уверен! Но…

— Ты хочешь пойти следом за ними? — перебила я его.

— Откуда ты… Впрочем, понятно. Если честно, то да… Хотелось бы пойти, выяснить, куда он направляется, хотя для нас с тобой это вовсе не обязательно… И потом, ты сама видела — это опасно.

— Находиться в Нерге тоже опасно.

— Мне бы не хотелось подвергать тебя…

— Ага, а сейчас мы находимся в тишине и покое, так? И потом, пока ты тут занимаешься душевными терзаниями, этот человек удаляется от нас все дальше и дальше.

— Ладно, пошли — решился Кисс. — Только идем вдоль стены — мало ли что может произойти…

Мы догнали того человека только лишь через минут через десять. До того нам пришлось обходить патруль стражников, и вдобавок на нас из темноты вышел какой-то здоровяк ободранного вида с ножом наперевес. И без слов понятно, что ему надо — кошелек или жизнь. Вместо того Кисс скрестил перед собой два мизинца, а затем протянул здоровяку серебряную монету, после чего тот, недовольно буркнув непонятное слово, исчез в темноте.

Впрочем, долго пробираться по темным улицам нам не пришлось. Дорога, по которой ехали всадники, вывела на ту самую площадь, где стояла цитадель колдунов. Ничего себе…

Небольшая кавалькада пересекла площадь и остановилась возле высоких ворот цитадели. Минута ожидания — и ворота разъехались по сторонам, люди проследовали внутрь — и ворота вновь закрылись.

Я вновь посмотрела на Кисса. Мы с ним стояли в темноте, у какой-то небольшой арки, не приближаясь к краю площади, но оттуда, как с наблюдательного пункта, нам было все прекрасно видно. Парень по-прежнему смотрел в сторону ворот, но ничего не говорил. Я тоже пока решила помолчать — кто знает, может здесь у колдунов поставлено нечто, способное уловить даже шепот…

Несмотря на позднее время, цитадель не спала. То и дело открывались ворота, туда проходили люди, проезжали всадники. И пусть входа в цитадель не было стражников, но их хватало сверху, в небольших башенках, расположенных на равном расстоянии друг от друга по верхнему краю стены, расположенных по всей окружности цитадели.

Медленно текли минуты, мимо нас проследовал небольшой отряд стражи, дважды в сторону цитадели проезжали вооруженные всадники… Еще к воротам погнали десятка два людей в цепях и с ошейниками, но вот зачем и для чего… Честно говоря, мне совсем не хочется знать, что происходит за стенами этой черной цитадели…

Ну, а мы все так же стояли на месте, стараясь не шевелиться, и еще Кисс держал, не выпуская, мою руку — как видно, при малейшей опасности парень готов был бежать отсюда со всех ног, да еще и тащить меня за собой.

Наверное, было уже далеко за полночь, когда из открывшихся ворот цитадели вновь показались все те же всадники. Эти люди вновь пересекли площадь, и последовали назад по той дороге, по которой пару часов назад ехали сюда. Все у них по-прежнему, только вот, как мне показалось, мужчина в плаще находится не в духе. Как видно, он был чем-то очень сильно раздражен. Недаром он зло хлестнул плеткой одного из факельщиков, лошадь которого чуть заступила дорогу его великолепному жеребцу. А удар, меж тем, болезненный, с оттяжкой, причем настолько сильный, что факельщик едва удержался на своей лошади, а у ударившего сполз с лица плащ, в котором он по-прежнему прятал лицо. И шляпа свалилась на землю…

Я увидела молодого и очень красивого мужчину. Во всяком случае внешне он — мечта множества женщин. Можно сказать, сказочный принц… Только вот у этого красавчика на его безукоризненно-красивом лице в первую очередь отчего-то раздражали губы: несмотря на совершенную форму, они отчего-то напомнили мне извивающихся пиявок. Непонятно, по какой причине возникало такое ощущение, но оно было на редкость точным.

Мужчина что-то брезгливо бросил факельщикам, вновь натянул на лицо край плаща и надел почтительно поданную слугами шляпу, но на какое-то мгновение, когда его лицо было освещено светом факелов, мне вдруг показалось, что в лице мужчины мелькнуло нечто, делавшее его похожим на Кисса.

Небольшая кавалькада вновь двинулась дальше, но на этот раз Кисс не пошел за ними. Он стоял и молча глядел им вслед, а по выражению его лица ничего нельзя было рассмотреть.

— Кисс, кто этот человек?

— Никто… — и парень почти что потащил меня за руку в темный переулок. — Пошли отсюда! Быстрей!

Не знаю, каким чудом нам удалось избежать встречи с многочисленными отрядами стражников, и это при том, что на нас из темноты дважды выходили некие темные личности с оружием в руках и явным желанием вытряхнуть из нас все имеющиеся в наличии деньги. Впрочем, эти личности Кисса не пугали. Все тот же непонятный знак из скрещенных мизинцев — и каждый раз из рук Кисса в руки людей переходила большая серебряная монета, после чего вышедшие на нас бандиты вновь растворялись в темноте.