Мне снилось детство, пруд за конюшней, праздник в честь моего двенадцатилетия, именинный пирог и море цветов вокруг. А потом всё резко изменилось, пропали радость и лёгкость. А на смену им пришли беспокойство, напряжение, а потом и ярость. Бурная, клокочущая ярость, переросшая в невыносимую боль и полное безразличие ко всему, кроме этой, выжигающей разум, боли. Проснулась от собственного крика и падения с кровати. Осмотрелась и вспомнила, что нахожусь в дедовом кабинете, а упала с маленького, неудобного диванчика. Меня всю трясло, в душе поселилась странное ощущение пустоты, как будто оттуда вырвали что-то очень ценное, необходимое для её существования.

Крадучись, чтобы не потревожить спящего дедушку, ушла к себе. Но уснуть уже не смогла. Просто лежала, смотрела на движущиеся по стене тени, раскачиваемых ветром, ветвей и ждала. Я и сама не смогла бы сказать, чего ждала, но чувствовала — что-то должно случиться. С Трэйтоном произошло что-то ужасное, а я не могла даже заплакать, просто лежала и ждала…

Утро началось с небывалой суеты. И чего все так бегают? Это же всего лишь помолвка, а не императорская свадьба. Больше всех носилась сама принцесса и всем мешала своими приказами и подсказками. В результате у меня даже почти получилось отвлечься от сосущей пустоты внутри. День пролетел быстро и сумбурно. Все разбежались по своим комнатам и особнякам, переодеваться к торжеству. Я тоже уехала домой. Побродила по комнатам, посидела с подушкой Трэйтона в обнимку в спальне и не заметила, как подошло время отправляться во дворец. Собиралась я быстро, но всё равно слегка опоздала.

В главном банкетном зале собрались представители всех знатных семейств империи. Именно главы родов, а не семьи целиком, а это значит, что будет объявлено не только о помолвке. О ней, кстати, уже объявили и сейчас все ждали продолжения представления.

На возвышении стояли император с супругой и Лэй с принцессой, и тоже чего-то ждали. В зале воцарилась полная тишина, вдруг, в этой неестественной для такого скопления людей, тишине раздались чёткие, уверенные шаги и к царственным особам присоединился Трэйтон! Он обвёл присутствующих взглядом, задержав его на мне чуть дольше, чем на других гостях. А в глазах его светились неприкрытые иллюзией звёзды и холодное безразличие. Я, наверное, упала бы от этого презрительного взгляда, если бы не дедушка, оказавшийся рядом и поддержавший меня за локоть.

— Что происходит? — прошептал дедуля мне на ухо.

— Не знаю. — так же шёпотом ответила я, уцепившись за локоть деда.

Трэйтон начал говорить, но я не могла уловить смысл его речи, ёжась от такого же, холодного и презрительного, как и взгляд, голоса. Он вещал о новых временах и перспективах, о дружбе наших миров и рас, но в его словах не было искренности или радости. Только расчёт и пренебрежение. Это не мой Трэйтон! Я больше не чувствовала его эмоций, вообще никаких чувств. Я не чувствовала его! По щеке скатилась слезинка. Дедушка заметил эту слабость и взволнованно приобнял одной рукой.

— В чём дело? Почему ты плачешь, девочка моя? Тихо спросил дедуля.

Я прижалась к родному плечу и прошептала:

— Оплакиваю своё счастье, ведь оно, кажется, закончилось, так и не успев толком начаться. Сказка стала явью, но если бы я знала, чем она закончится…

— Да объясни же, что не так. Твой муж здесь, так что тебе не нравится?

— Я его больше не чувствую, это не мой Трэйтон. Не знаю, что они с ним сделали, но он стал другим. Неужели ты этого не видишь?

Дедушка присмотрелся к, продолжающему свою речь, Трэйтону, пожал плечами и ответил:

— Немного скован, наверное, не часто приходилось выступать перед такой обширной аудиторией, ну и глаза свои больше не прячет. А так, каким был мер… лордом, таким и остался.

Почему никто не замечает? Неужели только я вижу и чувствую, что это совершенно другой Грэйн? Сейчас он действительно казался мерзавцем, жестоким и беспринципным политиком. Мне стало страшно, как же он поведёт себя по отношению ко мне?

Официальная часть закончилась, заиграла музыка, по залу начали сновать разносчики с напитками и закусками. Трэйтон спустился с возвышения и, мазнув по мне безразличным взглядом, вышел из зала. Я пошла следом за ним, но, выйдя в холл, растерялась. Трэйтона здесь уже не было и куда он отправился я даже не представляла. Заглянула в один коридор, прислушалась — ничего. Прошла к другому — тоже никого. Вдруг холл наполнился звуками праздника, это лакей открыл высокие, двустворчатые двери, выпуская кого-то из гостей. Как и Трэйтон, я покидала зал через неприметную дверь для прислуги, и сейчас оставалась невидимой для вышедших, скрываясь за углом коридора. А вот я видела, что вышли Эвилэй и Китрэль. Они чинно прошли по холлу, свернули и, так же медленно и молча, пошли по одному из коридоров, ведущих в центральную часть дворца. Я пошла следом, окликнула принцессу, но она никак не отреагировала. А не услышать меня Кит не могла. Каждый звук в широком, с высокими потолками, коридоре, разносился эхом по всей его длине. И я просто шла за парочкой на расстоянии нескольких шагов, понимая, что, скорее всего, на них кто-то воздействует магией. И кто же это может быть? Конечно же, Трэйтон! А ему сейчас не стоит доверять, возможно его подчинили и теперь он выполняет приказы того желтоглазого монстра из разлома, или его соратников.

Принцесса и триумвир остановились возле дверей одного из залов. Я даже не знала, что это за помещение и для чего оно предназначено. Дверь открылась, Кит с Лэем медленно вошли, а я быстро юркнула следом, тут же спрятавшись за портьерой.

Мы находились в, явно заброшенном, помещении. Всё окна были зашторены, но, не смотря на полумрак, было очевидно, что это тронный зал. Практически в центре большой комнаты стоял всего один, резной, каменный трон. А вот на этом троне, вальяжно развалившись, восседал лорд Эрт'Грэйн. Одна его рука небрежно лежала на подлокотнике, а в другой он сжимал бокал красного вина. Вдруг, Трэйтон вскинул голову и, игнорируя, стоящих перед ним, брата и принцессу, посмотрел прямо на меня. Криво усмехнулся и тихо произнёс:

— Немного терпения, дорогая. Подождём ещё одного участника нашего маленького представления.

Я поёжилась от страха, но прятаться уже не имело смысла. Отодвинула портьеру, но осталась на месте. Послышался шорох, в противоположной от входа стене открылась неприметная дверь и в помещение вошёл его величество, император Сорол Второй.

— Вот теперь, пожалуй, начнём. Проходите, ваше высочество, присоединяйтесь.

Император растерянно посмотрел на Трэйтона, перевёл взгляд на дочь и бросился к ней. Встряхнул принцессу за плечи, позвал, опять встряхнул. И, не получив никакого результата, в ужасе уставился на Грэйна.

— Не переживайте. Я поработал над их восприятием. Теперь они реагируют только на мои приказы. Китрэль, успокой папочку.

Принцесса повернула голову к императору и произнесла бесцветным голосом:

— Всё хорошо. Слушайся лорда Грэйна и ничего плохого не случится.

Император побледнел, ссутулился и спросил:

— Чего ты хочешь?

Я подошла к его величеству и встала рядом с ним, давая понять, чью сторону принимаю. Император покосился на меня и тихо попросил:

— Пожалуйста, скажи мне, что ты об этом не знала.

— Об этом, наверное, даже Трэйтон не знал. Ведь так? — смело посмотрела в глаза мужа. Вот только демонстрировать смелость и действительно быть смелой, это не одно и то же. Как же мне хотелось спрятаться за спину императора.

Трэйтон молча разглядывал меня наклонив голову набок. С таким видом рассматривают забавную зверушку, но никак не жену. Потом хмыкнул, перевёл взгляд на Сорола и признался:

— Да, изначально план был другим, но… Но, избавившись от излишней эмоциональности, я пришёл к выводу, что вы, ваше высочество, слишком слабы, чтобы победить нашего общего врага. И мне придётся взять на свои плечи груз ответственности и… власти.

При произнесении последнего слова, глаза Трэйтона засветились в два раза ярче. Из них прямо лился холодный, зелёный свет.