Я много разъ видѣлъ, какъ тѣ Петры и Семены, не имѣющіе ничего, кромѣ своихъ рукъ, подаютъ милостыню: Недавно при мнѣ Семенъ далъ убогому 3 к. и спросилъ у него 2 к. сдачи. У убогого было сдачи только копѣйка. «Ну, Богъ съ тобой». А я знаю, что у Семена накоплено 7 руб. Онъ далъ, стало быть, 1/350 своего сбереженія. Мы всѣ, здоровые люди, находимся въ тѣхъ же условіяхъ, какъ и Семенъ, т. е. можемъ и должны и хотимъ зарабатывать хлѣбъ и, кромѣ того, имѣемъ сбереженія: у кого милліонъ, у кого 500 т., у кого, какъ у меня, 200 т. Сколько же мнѣ надо дать нищему, чтобы поступить такъ, какъ Семенъ? 600 р. А тому, у кого милліонъ, 3000 р. Надо дать, такъ, какъ Семенъ, — 300 или 600, все равно, и «Богъ съ тобой».

Впоследствии — в измененной редакции — это место перенесено было в XV главу окончательного текста.

4. Рукопись ГТМ на 26 листах в 4°, с полями, исписанная тем же почерком, что и рукопись № 2, с поправками и приписками в тексте, на полях и на отдельном листке рукой Толстого. В нее вставлены три полулиста и две четвертушки, извлеченные из рукописи, описанной под № 3, так что получается связный текст. В начале рукописи стоит заглавие: «Так что же нам делать?». Начало:«В прошломъ году я написалъ статью». Конец:«и съ многими по нескольку разъ». Рукопись занимает девять полулистов писчей бумаги, согнутых пополам, семь четвертушек такой же бумаги и полулист почтовой бумаги малого формата, представляющий собой вставку между третьим и четвертым полулистом, написанную сплошь рукою Толстого. Все страницы, кроме последней, исписаны. Рукопись имеет нумерацию (не рукой Толстого), идущую по полулистам и четвертушкам (от 1 до 14), затем по страницам от 63 до 71. Текст сплошной, но нумерация неправильна. Цыфрой 5 дважды обозначены рядом стоящие четвертушка и полулист, цыфры 6 и 7 в обозначении пропущены. Нумерация 63—71 сделана наново вместо бывшей прежде и зачеркнутой потом 17—21. Пестрота нумерации объясняется, видимо, тем, что рукопись образовалась в результате комбинации разновременно написанных ее частей. Рукопись, не поделенная на главы, соответствует четырем первым главам окончательного печатного текста и началу пятой. В основном слое, написанном переписчиком (не А. П. Ивановым), она представляет собой копию части предыдущей рукописи с теми поправками, какие сделаны в ней Толстым, и заключает в себе в свою очередь много новых поправок и приписок в тексте, на полях и на отдельном вставном листе, сделанных рукой Толстого. В самом начале рукописи к существующему тексту рукой Толстого приписано следующее начало:

Въ прошломъ году я написалъ статью по случаю переписи, въ которой я предлагалъ богатымъ людямъ заняться бѣдными и отдать излишекъ своего досуга и богатства бѣднымъ, съ тѣмъ чтобы не было бѣдныхъ въ городѣ.

Далее, как и в предыдущей рукописи, следует: «Из предложения моего ничего не вышло».

Главнейшие особенности этой комбинированной рукописи сводятся к следующему. Вступительная часть статьи подвергается новому сокращению. По сравнению с предыдущими рукописями здесь находим ряд новых вариантов. Приводим наиболее существенные. Во вступлении читаем:

Стоитъ затѣять что нибудь серьезное, не игрушечное, чтобъ убѣдиться, что подъ ногами трясучее и вонючее болото, въ которомъ проваливаемся при каждомъ усиліи. Правы тѣ, которые изѣ чувства самосохраненія не позволяютъ себѣ, стоя на этомъ болотѣ, сдѣлать ни однаго настоящаго, естественнаго движенія; но неужели не правы и тѣ, которые, понявъ ненадежность болота, предлагаютъ сойти съ него?

В том же вступлении далее добавлено:

Постараюсь разсказать искренно, правдиво все, что я испыталъ, передумалъ и перечувствовалъ до написанія статьи, во время и послѣ ея. Какъ бы я не подтасовывалъ свои мысли, излагая ихъ въ искусственной связи, я скажу только то, что я перечувствовалъ и передумалъ. Такъ не лучше ли разсказать, какъ я все это думалъ и чувствовалъ?

Несколько ниже — следующий абзац, приписанный на полях:

Нормальное, естественное состояніе деревенскаго жителя-земледельца есть удовлетворенность; бѣдность, недостатки деревенскаго жителя составляютъ отступленіе отъ естественнаго порядка. Причины деревенской бѣдности — или роковыя бѣдствія, градобитіе, засухи, падежи, болѣзни, или слѣдствія жестокости людей: налоги, суды, солдатчина, но и то и другое — черныя пятна на золотомъ полѣ; какъ ни много этихъ пятенъ, вы чувствуете, что основа — это золотое поле, и если вы захотите содѣйствовать уничтоженію этихъ бѣдствій, вы знаете, что вамъ дѣлать, и при каждомъ усиліи вашемъ вы видите, что уменьшается черное пятно и выступаетъ золотое поле. Но не то съ городской бѣдностью.

В рассуждении о городской бедности, в том месте, где речь идет о том, что по признанию церкви всякий нищий есть Христос и его всё же ведут в участок, добавлено:

Зачѣмъ каждое воскресенье и каждый праздникъ стоятъ эти Христы въ двѣ шеренги, и всѣ набожные люди, отыскивая Христа, не останавливаются подлѣ нихъ и не дѣлаютъ по отношенію къ нимъ того, что нужно, чтобы Христосъ узналъ своихъ овецъ, а идутъ мимо ихъ и что-то дѣлаютъ въ церкви и рѣдко, рѣдко дадутъ 3 к. одному изъ этихъ Христовъ?

В связи с этим — дальнейшие размышления по поводу нищих. Этим paзмышлениям отведен большой новый абзац, написанный Толстым на полях и на отдельном листке (см. вариант № 2). ³⁴¹ Далее опять идет речь о деревенской бедности, но краски здесь значительно смягчены по сравнению с тем, что читаем в предыдущих рукописях:

Я понялъ, что здѣсь совсѣмъ не то, что въ деревнѣ. Тамъ у мужика нѣтъ хлѣба, нѣтъ лошади, у дѣтей нѣтъ молока. Дайте хлѣба, лошадь, корову и даже прямо деньги; если только это не испорченный городомъ мужикъ, то покроется нужда, задержанная несчастьемъ жизнь справится и потечетъ опять своимъ обычнымъ теченіемъ. Но здѣсь не то.

В описании Хитрова рынка и впечатления, произведенного им, добавлены кое-какие подробности (рассказ мужика, наварившего сбитень, о своем бедственном положении, рассказ о том, как дворник разгонял толпу). Новым по сравнению со всеми предшествующими рукописями является заключение главы. После слов о том, что Толстой мог бы отдать бедным всё свое имущество, читаем:

И я понялъ, что городская бѣдность — ужасная бѣдность, что напрашивавшееся мнѣ въ голову разсужденіе, что городскіе бѣдные сами виноваты тѣмъ, что не хотятъ работать, — очень скверное разсужденіе. Если десятки, сотни, тысячи, десятки тысячъ людей страдаютъ и гибнутъ въ Москвѣ отъ холода и голода, то не они въ этомъ виноваты. А если кто виноватъ, то это тѣ, которые живутъ во дворцахъ и ѣздятъ въ каретахъ. Разсужденіе это было ни на чемъ не основано, но такъ оно сказалось моему сердцу. Пройдите въ 6-мъ часу вечера зимой около пассажа и посмотрите на выставки магазиновъ, на прикащиковъ, покупателей и на таинственныя раздѣтыя фигуры во всѣхъ темныхъ углахъ, вглядитесь въ выраженія лицъ этихъ фигуръ, и вы испытаете то же чувство. Виноваты роскошные магазины пассажей въ нищетѣ этихъ. Какъ и почему это такъ, я не съумѣлъ бы доказать, но чуялось, что это такъ. И нужно будетъ изслѣдовать это.

Вслед за этим зачеркнут рассказ о первом впечатлении от наружного осмотра Ржановского дома, и речь идет о подготовке Толстого к переписи, об его обращении к знакомым с предложением принять в ней участие личным трудом и деньгами, о посещении гостиной той особы, у которой дамы шили куклы с благотворительной целью, наконец, о написании статьи по поводу переписи и о впечатлении, ею произведенном на разных людей. Далее уже говорится о первом посещении Ржановского дома и о наружном знакомстве с ним, а затем о вторичном посещении Ржановского дома.

5. Рукопись ГТМ без начала, на 3 листах в 4° (последний чистый), с полями, исписанная рукой А. П. Иванова, с поправками рукой Толстого. Начало:«съ дневной работы». Конец:«вонь становилась все сильнѣе и». Состоит из полулиста писчей бумаги, согнутого пополам, и вложенной в него четвертушки. Первая, исписанная четвертушка полулиста и вложенная четвертушка занумерованы цыфрами 9 и 70. На второй четвертушке текст обрывается на полуфразе. Продолжение его на четвертушке, обозначенной ранее цыфрой 71 и попавшей с изменением нумерации в контекст рукописи № 7 (см. ниже). Весь текст рукописи, переписанный Ивановым, представляет собою копию двух последних четвертушек предыдущей рукописи, сделанную специально в виду того, что на этих двух четвертушках добавлен собственноручно Толстым обширный заключительный абзац. Поправки Толстого очень многочисленны.