И понялъ, что людямъ кажется только, что они заботой о себѣ живы, а не могутъ они ею быть живы, потому что не знаетъ человѣкъ, чего ему нужно. А живы они Богомъ, потому что Богъ знаетъ, что всѣмъ людямъ нужно.
* № 16.
Понялъ ангелъ, что 92 не показано ни людямъ ни ангеламъ для другихъ добро дѣлать, а показано людямъ для Бога добро дѣлать. И что живы люди только любовью, а Богъ есть любовь. И пересталъ говорить Михайло, и спала съ него одежда, сталъ онъ нагой и свѣтлый, и распустились у него за спиной крылья, и сказалъ онъ Семену: Я ангелъ. И упалъ передъ нимъ Семенъ и поклонился ему. И тронулся онъ носкомъ о землю, взмахнулъ крыльями, задрожала земля и обмертвѣлъ Семенъ. И когда очнулся, ужъ никого не было.
Понялъ ангелъ, что живетъ Богъ въ человѣкѣ и Богъ этотъ любовь людей къ людямъ. И что не заботой о самихъ себѣ живы люди, не отцемъ съ матерью живы люди, а живы люди Богомъ. А Богъ есть любовь.
Понялъ ангелъ, что не дано знать человѣку, чего ему самому нужно, не дано ни человѣку ни ангелу знать, чего другимъ нужно, а что заложена въ сердце человѣка любовь, то, что ему и другимъ нужно и что живы люди любовью. А любовь есть Богъ. И кто въ любви, тотъ въ Богѣ и Богъ въ немъ. Понялъ онъ, что когда есть Богъ въ людяхъ, есть въ нихъ любовь. А когда есть любовь, то есть въ нихъ все, что имъ и другимъ нужно. Въ комъ есть въ самихъ людяхъ любовь, есть въ нихъ радость. А есть въ нихъ любовь, то всѣмъ будетъ все, что имъ нужно: и кафтанъ голому, и хлѣбъ голодному, и молоко сиротамъ, и радость, и просторъ всѣмъ. И понялъ Я, что человѣку не надо знать то, что ему для своего тѣла нужно, а дано знать, что для его души нужно. А для души одно нужно, свое отдавать другому, и что потому жизнь людей не тѣмъ крѣпка, что они себя обдумаютъ, а тѣмъ, что они добро сами дѣлаютъ и отъ другихъ получаютъ. Я понялъ, что человѣку нельзя знать, что ему сапоги или босовики [нужны?] 93 а дано знать, что ему послѣдній кафтанъ нагому отдать нужно, потому живы сироты не 94 материной грудью, 95 а любовью въ людяхъ.
* № 17.
Зналъ Ангелъ, что Богъ далъ жизнь людямъ и хочетъ, чтобы они были живы. Теперь узналъ ангелъ, чѣмъ живы люди. Понялъ онъ, что людямъ кажется только, что они заботой о себѣ живы, а не заботой они живы, потому что не знаетъ мать, чего для ея сиротъ нужно, не знаетъ ни одинъ человѣкъ, что ему къ вечеру — сапоги или босовики нужны. Понялъ ангелъ, что живы люди тѣмъ, что есть Богъ въ нихъ, а Богъ въ нихъ — это любовь къ людямъ. И понялъ ангелъ, зачѣмъ скрылъ Богъ отъ людей то, что каждому для себя нужно, а открылъ то, что для Бога и для всѣхъ людей нужно. —
Понялъ ангелъ, что если бъ открыто было людямъ то, что каждому для своей жизни нужно, то не понимали бы люди того, что вложилъ Богъ въ сердца ихъ любовь къ людямъ, и жилъ бы каждый для себя, а не давалъ бы жить другимъ, но Богъ скрылъ отъ людей то, что каждому для себя нужно, а открылъ любовь въ сердцахъ людей, то, что для всѣхъ нужно; и любовью живы люди.
Теперь узналъ ангелъ, что не могла угадать мать, чего ея дѣтямъ для жизни нужно и что не дано ни одному человѣку знать, сапоги или босовики ему къ вечеру нужны; а что остался ангелъ живъ въ полѣ не тѣмъ, что онъ самъ себя обдумалъ, а тѣмъ, что былъ Богъ у прохожаго въ сердцѣ и прохожій пожалѣлъ его; что остались сироты живы не тѣмъ, что обдумала ихъ мать, а тѣмъ, что былъ Богъ въ сердцѣ чужой женщины и она полюбила сиротъ; что живъ всякій человѣкъ только потому, что есть Богъ въ сердцахъ людей и что они любятъ его.
И понялъ ангелъ, что людямъ кажется только, что они живы заботой объ себѣ, а живы они только Богомъ. А Богъ любитъ людей.
* [ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ РАССКАЗА «ДВА БРАТА И ЗОЛОТО».]
Жили въ давнишнія времена недалеко отъ Іерусалима два старца, два родные брата Петръ и Иванъ. Жили они въ горѣ и питались кореньями и тѣмъ, что имъ приносили добрые люди; <приходилъ къ нимъ нищій, то дѣлились съ нимъ тѣмъ, что у нихъ было. Старцы выходили изъ своего жилища, прощались и расходились въ разныя стороны. Въ субботу вечеромъ они сходились>. Съ утра въ понедѣльникъ старцы расходились въ разныя стороны и работали тамъ, гдѣ были измученные и утружденные работой, — гдѣ рабу былъ заданъ урокъ не по силамъ — вскопать виноградникъ или накопать камня, или нарубить лѣса — старцы приходили и день и ночь работали съ утружденными. Гдѣ вдова не могла убрать своего поля, одинъ изъ старцевъ приходилъ и убиралъ ей. Гдѣ старикъ не могъ донести дрова, одинъ изъ старцевъ приносилъ ихъ за него. Такъ проводили они всѣ дни до субботы. Въ субботу вечеромъ старцы сходились къ своему жилищу, и всякій разъ ангелъ Господень встрѣчалъ ихъ у входа и благословлялъ ихъ. Они ложились, отдыхали и въ воскресный день вставали, молились и читали слово Божіе, а на утро опять расходились на работу. Такъ жили старцы много лѣтъ, и всякую недѣлю ангелъ господень сходилъ къ нимъ.
Въ одинъ день старцы вышли на работу и остановились у выхода изъ горы, облобызались и поклонившись пошли каждый въ свою сторону. Старшаго брата звали Петромъ, меньшаго Иваномъ. Старшій братъ былъ силенъ и мужественъ и пылокъ душею, меньшій былъ тихъ и кротокъ. Старшій братъ по плоти жалѣлъ своего меньшаго брата и просилъ его не утруждать себя. Меньшой же Иванъ думалъ только о Богѣ. Только разошлись братья, какъ камнемъ кинуть, какъ подумалъ Петръ о братѣ Иванѣ, о томъ, какъ онъ худъ сталъ и блѣденъ, и жалко ему его стало и захотѣлось взглянуть на него. Остановился Петръ и сталъ смотрѣть на брата, какъ онъ тихо и слабо идетъ прочь отъ него. И вдругъ видитъ Петръ, что Иванъ тоже остановился, но не оглядывается назадъ, а пристально смотритъ на что то подлѣ дороги. И видитъ Петръ, что Иванъ стоитъ какъ окаменѣлый, глядитъ пристально на что то, потомъ перекрестился и прыгнулъ далеко прочь отъ того, на что смотрѣлъ, и побѣжалъ прочь по дорогѣ и скрылся изъ вида. — И задумался Петръ: что такъ испугало брата. Пойду посмотрю. Свернулъ Петръ къ тому мѣсту, гдѣ прыгнулъ его братъ. И подошелъ Петръ къ тому мѣсту и видитъ — блеститъ на солнце насыпана куча золота беремени на два. И подивился Петръ и на золото и на прыжокъ и на бѣгство брата своего. —
Чего онъ испугался, подумалъ Петръ. Развѣ золото дурно. Дурно, когда ему мы служимъ. А если золото служить будетъ дѣлу Божію, то золото добро будетъ. Сколько можно ранъ залѣчить и слезъ утолить и сиротъ выкормить (?).
Поглядѣлъ Петръ, хотѣлъ кликнуть брата, но его и не видать ужъ. И снялъ съ себя рясу, нагребъ въ нее сколько по силамъ золота, свернулъ и вскинулъ на плечи и понесъ въ городъ. Пришелъ Петръ въ городъ, остановился у знакомаго старца, сложилъ золото, сходилъ за остальнымъ, принесъ и тогда купилъ землю, купилъ камню, лѣсу, нанялъ рабочихъ и сталъ строить обитель для старцевъ, еще страннопріимный домъ, еще пріютъ для сиротъ, еще больницу для больныхъ.
И прожилъ Петръ въ городѣ 3 мѣсяца, построилъ всѣ свои заведенья, пріискалъ богобоязненныхъ людей, одного старца поставилъ игуменомъ въ обитель, другого поставилъ въ страннопріимный домъ, третьяго въ больницу, а еще вдову честную и милосердную поставилъ надъ сиротскимъ пріютомъ. И еще остались у него деньги и отдалъ ихъ Петръ для раздачи нищимъ. И стали наполняться народомъ его заведенія и стали его хвалить и благословлять и радовалось сердце Петра на то, что онъ столько добра сдѣлалъ, и не хотѣлось ему уходить. Но жалко было брата. И вотъ далъ всѣмъ наказъ, какъ жить безъ него, и пошелъ назадъ въ пустыню. Подходитъ Петръ къ своей горѣ и думаетъ: неправильно сдѣлалъ братъ, что испугался золота. Вотъ я взялъ его и снесъ въ городъ и роздалъ на добрыя дѣла и себѣ ничего не оставилъ, развѣ не лучше я сдѣлалъ, чѣмъ братъ. Онъ только испугался, прыгнулъ и убѣжалъ отъ золота.
И только подумалъ это Петръ, какъ вдругъ видитъ — стоитъ на пути его тотъ Ангелъ, который благословлялъ ихъ, и стоить передъ нимъ грозно и рукой указываетъ ему путь прочь отъ пустыни. И обомлѣлъ Петръ и только сказалъ: За что, Господи? Развѣ не тебѣ служилъ я и въ городѣ?
И Ангелъ открылъ уста и сказалъ: Одинъ прыжокъ брата твоего дороже всего, что ты сдѣлалъ. Иди отсюда. Ты не достоинъ быть съ нимъ. И сталъ Петръ говорить, что онъ для Бога дѣлалъ всё, но Ангелъ не слушалъ и не пускалъ его.
