— Так-то так, — сказал один человек, — да не всегда можно узнать, каким делом помешаешь другому и какое дело будет добро, а какое зло.
— Правда твоя, — сказал Сократ. — В этом мы часто ошибаемся; но и ученики у кузнеца и у сапожника часто ошибаются, когда учатся, но мастера учат их тому, что они сами узнали и что узнали от своих учителей. Вот и я сам учусь этому делу, какое всем нужно знать, и учу других так, как меня научили мои учителя и голос Бога, который я слышу в душе своей. Этот голос совести слышит каждый в себе, если только он прислушается к нему. А если будет прислушиваться, то и научится от учителей и сам от него. Люди не оставлены без руководства в самом важном деле; а с тех пор, как есть люди, они учатся, как жить вместе, и в каждого вложен один и тот же голос, который каждого учит тому же. Всякому делу учиться хорошо, но нужнее всего — учиться жить, не мешая людям и делая им добро.
X. Суд над Сократом.
Так учил Сократ, и много было у него друзей и преданных учеников, но много было и врагов. Да и как было не быть врагам? Ученье Сократа приходилось многим не в бровь, а прямо въ глаз. И все богачи не любили его. Сократ учил, что позорен не труд, а праздность, что только трудящимся Бог посылает истинное благополучие. А богачи жили праздно и чванились своею праздностью. Сократ учил, что хороший человек думает не о том, чтобы прожить роскошно, а о том, чтобы прожить справедливо, и только безрассудные люди всю жизнь заботятся о собирании богатства. А богачи только и думали о наживе, только въ роскоши и богатстве видели счастье для человека.
Враги 9 Сократа говорили между собой: «Беспокойный человек этот Сократ, только смущает народ своим ученьем, настраивает против нас детей наших. Они ему верят больше, чем нам». Самые злые из врагов 10 Сократа порешили, что надо как-нибудь избавиться от него, 11 потому что он только мешаетъ людям жить беспечно и пользоваться всеми благами жизни.
— Надо взвести на него что-нибудь такое, за что бы можно было притянуть его въ суд, — рассуждали враги Сократа.
И придумали они потянуть его в суд за то, что он не верит богам и развращает народ. 12
И объявили Сократу, что он преступник и будет судиться. 13 Ученикам Сократа это очень было обидно и горько, потому что они хорошо знали, что учитель ихъ ничего дурного не сделал. Собрались они к Сократу и стали его просить:
— Смотри, обдумай хорошенько, учитель, что будешь говорить судьям въ свою защиту.
Один богатый ученик сказал:
— Если ты встревожен, не можешь хорошо обдумать, что говорить, позволь пойти к одному человеку. Он за хорошую плату напишет все, что ты должен сказать на суде. Ты дома прочитаешь, а потом в суде скажешь судьям, и тебя наверно оправдают.
Сократ отвечал ученикам:
— Успокойтесь, друзья мои. Никаких речей в свою защиту я говорить не буду. 14 Моя жизнь 15 мне защитой.
А ученик Ермоген сказалъ на это:
— Разве ты не знаешь, Сократ, как помогают на суде хорошие речи? Разве не случалось, что судьи оправдывали виновного, если он умел красиво и ловко оправдаться, и осуждали на казнь невинных, которые не умели разжалобить судей, защищая себя?
— А меня, — сказал Сократ, — пусть судят по делам всей моей жизни, я ничего не боюсь. В душе своей я чувствую божеское внушение о том, что пора мне умирать. До сих пор у меня были силы воздерживаться от всего дурного, приносить пользу людям, а теперь уж наступает для меня глубокая старость, дряхлость. Боюсь ослабеть не только телом, но и духом. Лучше умирать.
Призвали Сократа на суд.
Судить Сократа собрались более пятисот судей.
Явились обвинители, пришел и Сократ.
Судебные дела разбирались въ Греции на городской площади, и слушать разбирательство собиралось всегда великое множество народа.
Так было и в этот раз.
Выступили обвинители и сказали:
— Сократ виновен в том, что не признает наших богов, а проповедует о новом Боге.
— Судьи и граждане! — сказал на это Сократ. — Я прожил в Афинах шестьдесят девять лет. Жизнь моя у всех была на виду: я учил на площадях, у храмов; если кто слышал от меня что-нибудь безбожное или видел, что я сделал что дурное, пусть скажет.
Все молчали.
— Чтобы узнать волю богов, у нас употребляют священные гадания, а я говорил вам, что волю Божества мы можем также узнать, если будем прислушиваться к голосу своей души, потому что она передает нам внушение Божества.
И на это ничего не отвечали Сократу.
Тут заговорили опять обвинители:
— Сократ еще виновен в том, что своим учением развращает молодежь.
— Граждане! — отвечал на это Сократ. — Я учил детей ваших тому, что необходимо знать каждому человеку. Учил их понимать Голос Бога, в чем благоразумие и безрассудство, в чем правда 16 и в чем ложь, 17 в чем добро и в чем зло. 18 Я говорил и старому и молодому: не ищите богатства и славы, не думайте прежде о теле, как бы его ублажить, а думайте о душе. Думайте о том, как приносить пользу другим людям, и выше всего ставьте праведную жизнь. Я учил так, как мне внушал голос Бога, и за свое учение я готов претерпеть не одну, а тысячу смертей.
Замолчал Сократ; не знали, что говорить и обвинители.
Тогда Сократ сказал:
— Я ничего не могу больше сказать в свое оправдание. Я знаю, что многие говорят длинные речи в надежде разжалобить судей, приводят в суд своих родственников, чтобы их слезы и просьбы тронули сердца судей, но я этого не делаю. Не потому, что 19 некому просить за меня. 20 Ведь и я не от камня и не от дуба рожден: есть и у меня родные, жена, дети, есть преданные друзья. Но я не призову их сюда просить вас за меня, потому что считаю это унизительным для вас, судей. Вы должны постановлять приговор не из жалости, а по справедливости. К тому обязывает вас совесть, на то установлены законы.
Стали судьи совещаться между собой. Враги затеяли суд над Сократом, 21 и врагов 22 было много и среди судей, а все же почти половина судей решила, 23 что не за что признать Сократа виновным.
Однако одолели противники, 24 и судьи сказали: 25
— Сократ виновен.
Обвинители сказали:
— Виновен и заслуживает смерти.
Спокойно выслушал это Сократ и сказал судьям:
— Обвинители требуют моей смерти, но закон дает мне на выбор другие наказания; так выслушайте меня. Я бы мог просить, чтобы вместо смертной казни меня заточили на всю жизнь в темницу. Но для чего послужит такая жизнь? Бесполезна она будет для других, тягостна для меня. Я мог бы по закону избрать для себя ссылку в чужие земли. 26 Но каково это будет для меня, старика, скитаться 27 по чужим краям? Закон дозволяет мне еще внести за себя большой денежный штраф. Сам я не имею денег, но мои друзья и ученики, Платон, Критон и другие, охотно внесут за меня сколько следует. Согласны ли вы на это, судьи-граждане?
Судьи ничего не отвечали ему, и тогда Сократ сказал:
— Если бы я чувствовал себя виновным, то готов был бы нести самое тяжкое наказаніе, но совесть моя чиста. Я никому не делал зла, честно служил отечеству. За мои заслуги и труды на общую пользу вы должны были бы удостоить меня высшей награды, какая полагается у вас для заслуженных граждан, а именно: содержать меня до конца моей жизни на общественный счет. А вы, граждане, вместо этого призвали меня на суд, поверили словам моих врагов, забыли о моих заслугах.
Судьи обиделись.
— Что это Сократ вздумал упрекать нас, как нам поступать? Это мы и без него знаем, — заговорили они между собой.
— А вы больше слушайте его, — стали подзадоривать враги, — или тоже хотите сделаться его учениками?
— И в самом деле, пора кончать суд, — зашумели судьи.
Посовещались они еще недолго между собой и объявили такой приговор:
— Присуждаем Сократа к смертной казни. Он должен выпить чашу яда.
Сократ выслушал приговор, не изменившись в лице, и сказал судьям:
— Скорблю не о том, что предстоит мне, а о том, что вы опозорили себя и народ ваш за то, что 28 осудили 29 невинного. Поторопились вы, граждане, избавиться от беспокойного человека, который никому не боялся говорить правду. Напрасно торопились: смерть и без того уже шла за мной, стариком. Прошу вас об одном: когда дети мои вырастут, учите их тому, чему я учил вас. Если заметите в них жадность к богатству и почестям, укоряйте их за это так, как я укорял вас и детей ваших. Этим вы окажете им величайшее благо и отплатите мне тем, что я делал для вас. А теперь прощайте, настала пора нам расстаться: вы остаетесь жить, я иду умирать. Кому из нас будет лучше, о том ведает Бог.
