Блаженный Давид, сидя рядом со своим учеником Лукианом, сказал ему: «Брат Лукиан, видишь это прекрасное тихое место? Останемся здесь и будем подвизаться, пребывая всегда в молитве, посте, бодрствовании и терпении временных болезней, чтобы сподобиться прощения грехов. А Бог, Сладчайший и Всемилостивейший, наградит нас и за понесенные нами труды подаст нам силу благодатную, укрепит нас в немощах наших и поможет переносить тесноту, скорбь и все наши слабости. Ибо и преподобные подвижники временно подвергались разным бедствиям и за то получили мзду вечную». Блаженный Лукиан, выслушав наставление учителя своего, отвечал: «Богоносный отец! Слово твое справедливо и истинно, ибо, читая Св. Писание, я доподлинно узнал, что каждому воздается по делам его, добрым или злым, содеянным в сей суетной жизни. Но в этой пустыне мы будем терпеть недостаток в пище и особенно в воде, от чего человек теряет силы. А поскольку мы, как все люди, немощны, то боюсь, как бы нам, не вытерпев бедствия, не оставить сего места». Преподобный Давид сказал ему: «Брат мой! Не заботься об этом. Всемогущий Бог, питавший Израиля в пустыне, ниспослал с неба манну и извел воду из камня. Господь питал пророка Илию небесным хлебом, который приносил ему ворон. Он же даст и нам по Своей милости пищу Нам не нужно заботиться об этом, ибо в Св. Писании сказано: Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6; 34). Между тем. Тот же Господь щедрой десницей Своей насыщает всякое животное. Он же и нам, слугам Своим, даст пищу для подкрепления немощного тела. Теперь же, брат, ободрись и укрепись, так как для подвижников уготованы венцы, которых никто не получает без трудов и без борьбы и победы».
Лукиан, ободренный и укрепленный наставлениями своего учителя Давида, отвечал: «Честный отче! Как сказал ты, так и сделаем. Бог же, на Которого мы надеемся, да печется о нашей жизни». Они остались в пустыне и, возложив всю свою надежду на Бога, прилагали труды к трудам, презирая похоть плотскую и гордость житейскую. Подвижники употребляли в пищу корни некоторых растений и траву и воссылали Богу молитвы и благодарения за Его о них попечение. Но по истечении нескольких дней растения засохли вместе с корнями от сильного жара, так как летом в том месте бывает несносный зной, а зимой — мороз. И Лукиан, лишившись зелени, начал скорбеть, говоря преподобному «Отче святый Давиде! Чем же мы теперь будем подкреплять немощные силы наши? Все растения, которыми мы до сих пор поддерживали свою жизнь, засохли».
Преподобный Давид сказал Лукиану: «Отец Лукиан! Что ты так сильно скорбишь и зачем надеешься на растения? Разве не знаешь, что все они подвержены переменам и преходящи, и что, прозябшие и возросшие, со временем они погибают? А душа бессмертна и приобретается терпением, по Писанию: Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21, 19). Отчего ты так скоро стал малодушным? Разве ты не знаешь, что, если мы умрем ради заповедей Господних, или от голода или от жажды, то живы будем во Христе? Почему же ты скорбишь и так много заботишься о временных и маловажных вещах, особенно о полевых растениях, которыми Бог питает бессловесных животных? Неужели же нас Он оставит без пищи?» В это время при словах Давида — о, Промысл Твой, Христе Боже! — вдруг прибежали три оленихи с молодыми оленятами и остановились перед иноками тихо и кротко. Тогда Давид велел Лукиану взять сосуд и подоить посланных Богом животных. Лукиан, удивленный этим необыкновенным зрелищем, встал и исполнил повеление святого, и поставил перед Давидом наполненный молоком сосуд. Преподобный же, изобразив на нем знамение креста Господия, обратил молоко в свежий сыр. Вкусив немного с благодарностью, святые мужи встали и произнесли следующий псалом: Ядят убозии и насытятся, и восхвалят Господа взыскающии Его, жива будут сердца их в век века (Пс. 21 27).
После сего Лукиан сказал св. Давиду: «Честный отче! Воистину, дивен Бог во святых Своих, по Писанию, и благословенно имя Его святое. По молитве твоей Он укрепил мое сердце, которое не будет больше колебаться житейскими невзгодами. Господь извел душу и помышления мои от плена земных забот, как из тьмы в свет. Теперь, какие бы беды ни постигли меня, если бы и умирал я от жажды, никогда не буду заботиться о бренном теле моем и о суетной преходящей жизни. Никогда не буду роптать на недостаток пиши, как некогда роптал непокорный и неверный Израиль, воспоминающий о египетских мясах. С этого времени я совершенно буду покорен тебе, как предводителю моему, новому Иисусу Навину, наследнику Моисееву, чтобы достигнуть обетованной земли — небесного Иерусалима. Посему душевно радуюсь, надеясь не лишиться твоих молитв».
Св. Давид, веселясь духом о ученике своем, сказал ему: «Брат Лукиан! Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа. Благодарю Его, что Он укрепил душу и помышления твои Своей силой». Посему, духовно радуясь и утешаясь милостью Божией, святые мужи воссылали Богу непрерывные молитвы и пребывали в бодрствовании и благоговении. Оленье молоке было их постоянной пищей, за исключением среды и пятка, в эти дни, не вкушая ничего, они стояли на молитве с простертыми к небу руками и возведя ум горе. Ниже той пещеры, в которой жили подвижники, была другая пещера. Там обитал огромный, страшный дракон, змей, с глазами большими и светлыми, как у животного, на голове у него был большой рог, а на шее — щетина (*4). В один день олени святых мужей подошли ко входу в пещеру, где обитал дракон. И чудовище неожиданно напало на них и похитило одного из молодых оленей. Испуганные животные прибежали в пещеру святых. Лукиан, увидя их, сказал Давиду; «Отче снятый! Олени эти по обыкновению пришли, чтобы послужить нам, но они беспокойны и смущены, и среди них нет одного из молодых оленей». Преподобный тотчас взял свой посох с изображенным на нем крестом Христовым и пошел по следам, оставленным животными, оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть обидевшего их. Приблизившись к пещере дракона, св. Давид вдруг увидел страшное и удивительное по величине чудовище и, не устрашившись, сказал ему: «Злодей! Зачем ты обидел оленей моих и похитил у них детеныша? Теперь же уходи отсюда в места необитаемые, чтобы с этого времени пустыня эта была обителью отшельников». Поднимая вверх посох, святой с гневом сказал: «Если не уйдешь отсюда, то этим посохом и крестом Христовым рассеку чрево твое и отдам на снедение червям, чтобы отомстить тебе, так как ты обидел оленей моих, данных Богом на подкрепление немощных моих сил». Диавол, поселившийся во чреве дракона, человеческим голосом ответил: «Не гневайся на меня, раб Бога Живого. Если тебе угодно, чтобы я удалился отсюда, взойди на вершину этой горы и не отводи глаз твоих от меня, пока не войду в реку. Ибо я боюсь погибнуть от гнева твоего».
Дракон вышел из своего жилища, и от его движения стали трескаться большие камни. Лукиан, увидев это, в ужасе и трепете упал на землю, как мертвый. А когда Давид взошел на высокую гору, чудовище поспешно спустилось вниз на равнину. Когда оно приблизилось к реке Куре, преподобный услышал позади себя голос Ангела, который звал его: «Давид! Давид! Давид!» Оглянувшись на голос Ангела, он увидел спадающий с неба огонь, который мгновенно сжег дракона, как сено. (На том месте, где сожжен был дракон небесным огнем, не растет трава, что служит доказательством подлинности рассказа об этом событии).
Давид же, увидя это, весьма огорчился и воззвал к Богу: «Боже, Боже мой! Что сотворил Ты! Тот дракон положился на меня с упованием, а Ты огнем истребил его». На эти горестные слова святого Ангел Божий отвечал: «Что ты так беспокоишься, отче, об одном червяке? Разве ты не знаешь, что, если бы он вошел и реку, то отсюда пошел бы в море и там истребил бы множество кораблей. Не скорби о погибели его, ибо так изволил Бог. Иди и спою пещеру, где твой ученик лежит подобно мертвому, укрепи и утешь его. Лучше тебе заботиться о духовных детях твоих». Давид, сойдя с горы, нашел Лукиана, лежащего в обмороке, и, поднимая его, сказал: «Что же ты так испугался из-за какого-то червяка, который по повелению Божию был мгновенно сожжен небесным огнем! Теперь ободрись и не бойся, ибо сила Христова споспешествует нам во всем. она сохранила нас ныне от страшной брани». Лукиан, ободрившись и утешившись этими словами, благодарил Бога, творящего великие чудеса и знамения, давшего рабу Своему Давиду власть над зверями.
