— Скоро, девочка моя, очень скоро ты станешь моей! Полностью!
Лишь криво ухмыльнулась, предусмотрительно спрятав лицо в воротнике плаща. Я-то уж точно знаю, что полностью твоей никогда не стану, папочка не позволит, да и сама тоже постараюсь ему в этом помочь, не смотря на твою карамельную внешность. На красивую обертку меня не купишь, довольно за три месяца насмотрелась и на себя, и на других эльфов, живущих в поместье моего биологического папаши, и не раз сталкивалась с их внутренним содержанием, которое так не соответствовало внешнему. И снова, и снова убеждалась в правоте родной мамы, которая без устали твердила, чтобы я не судила по внешности и не ленилась заглядывать внутрь, под грудой мусора всегда есть шанс найти что-то ценное и красивое.
Мы подошли к полукруглой площадке, на самом краю которой возвышался огромный каменный уступ в виде двух широких ступенек. В нижней ступеньке была небольшая, отполированная до зеркального блеска выемка, а по бокам от нее словно два отпечатка ладони, которые оплетали древние руны в виде веточек лозы. Заинтригованная, я застыла возле площадки, не переступая видимую грань. Вокруг уже собрались представители большинства родов, как мне на ухо сообщил Бэор, и которые с недоумением и любопытством смотрели на меня — было заметно, что цвет моих волос их особенно заинтересовал. Я встречала любопытные взгляды с надменной улыбкой, выражая ею свое не слишком вежливое и учтивое приветствие. Но заметив довольное выражение лица Бельфаласа, поняла, что пока все делаю правильно. На край площадки вступил потрясающей красоты эльф, чрезвычайно похожий на моего нового отца, с золотой длиннющей косой и коротким усталым кивком всех поприветствовал. Я сразу догадалась, что это Иллуин Аундаэ — правитель светлых эльфов, который, как мне перед этим рассказал Галдор, вынужден присутствовать раз в месяц на проведении вот таких посвящений, и в этот раз процедуру просто совместили с моим совершеннолетием. Все же Повелитель — мой дядя, вот и оказал мне такое внимание. Иллуин вел под руку высокую эльфийку в светлом длинном балахоне с капюшоном, накинутым на голову и почти скрывающем лицо. Я поняла, что это жрица Аллоис, которая должна служить проводником выражения воли богини в спорных вопросах. Правда, как заметил Галдор, таковых не случалось уже пару тысячелетий. Меня под зад подтолкнул Ваньяр, напоминая зачем я тут вообще нахожусь. Под пристальными взглядами окружающих я вышла на площадку и заметила, как на нее же вышли еще одна девушка и паренек, и неуверенно замерли в ожидании. Мой род самый древний, а значит процедуру начинать первой. Жрица подошла к камню и в нетерпении встала напротив. На подрагивающих ногах я подошла к камню и опустилась перед первой ступенькой на колени, положив руки ладонями вверх по бокам от выемки, а лбом уткнулась в нее, ощутив странную теплую вибрацию. Неконтролируемо нарастал страх, и я начала молиться, сначала нашему богу, потом, вспомнив где и в ком я нахожусь, уже Аллоис.
— Помоги! Помоги! Помоги и спаси меня, пожалуйста! — едва слышно даже для себя шептала, обращаясь к ней, а потом в безысходности почувствовала, как горячие слезы одна за другой падают в каменное углубление. С еще большим отчаяньем зашептала: — Аллоис, не бросай меня здесь одну, пожалуйста. Ведь ты меня создала и теперь вместо матери. Разве тебе не жаль свое новое дитя. Спаси и сохрани меня, Аллоис. Не бросай одну. Матушка, прими меня под свое крыло, прошу тебя!!!
Сначала краем уха услышала общий удивленный вздох, а потом почувствовала, как разогревается камень подо лбом. Чуть приподняв голову, заметила как мои руки, заволокло белесой дымкой, и в ладони, что-то появилось. Туман развеялся через секунду, а я в ступоре смотрела на большое семечко, похожее на семя подсолнуха из-под Чернобыля — большое плоское и в черно-белую полоску. Подняла взгляд на жрицу и столкнулась с ее удивленно поднятыми бровями над странными круглыми глазами. Но она быстро взяла себя в руки и тихо прошептала.
— Продолжай обряд, девочка.
Еще раз бросив взгляд на семечко, опустила его в ямку, куда совсем недавно упирался мой лоб и замерла в ожидании. Через мгновение семечко раскрылось, и из него быстро полез росток, который с неимоверной скоростью вырос на полтора метра в высоту, а на его тонких веточках сначала появились яркие зеленые листья, а потом и почки, из которых под шокированный вздох толпы, начали появляться огромные цветы зеленого и насыщенного красного цвета. Замерев, и не веря своим глазам, в восторге протянула руку, чтобы прикоснуться к бархатным живым лепесткам, на которых играют лучики солнца, но стоило мой руке прикоснуться к красному цветку, как он вспорхнул словно бабочка и, перелетев ко мне в ладонь, тут же всосался в кожу, растворившись в ней без следа. Я неуверенно дотронулась до другого, только уже зеленого, и он проделал то же самое. Странно, ведь Галдор ничего подобного не рассказывал. Он говорил только о том, что я должна буду получить семечко, из него вырастет стебель с цветком, и по его цвету определят, какая магия мне присуща. Если он вообще вырастет, а то могла бы так и остаться без семечка. Повернувшись и с удивлением посмотрев на отца, отметила, каким зловещим любопытством загорелись его глаза, не отрывавшиеся на меня. От этого взгляда по спине побежал холодный пот, и плохие предчувствия не заставили себя долго ждать. Галдор смотрел с маниакальным восхищением исследователя, а другие — с завистью и злостью. Я же пыталась сообразить, что прошло не так и почему на лицах эльфов такие разные чувства. Парень и девушка, которые должны были идти за мной и пройти свое посвящение, стояли в напряжении и тревожном ожидании. Я отошла в сторону от камня, уступив место девушке. Ее ритуал прошел как у всех, порадовав ее только ярким коричневым цветком, а парень вырастил коричневый цветок с несколькими зеленоватыми прожилками. Они, чуть опустив головы, с разочарованным видом присоединились ко мне. Еще бы, ведь у меня выросли цветы, означающие редко встречающуюся магию огня и целительства, а у них — обычную, земли, коей обладали все эльфы. Иллуин встал и, подойдя ко мне и моим коллегам по церемонии, коротко поздравил их, а меня даже ненадолго прижал к себе со словами.
— Я рад, что моя племянница привнесла дополнительную силу в род Аундаэ. Надеюсь, в будущем ты только упрочишь наши позиции и не опорочишь честь рода. Поздравляю тебя, Эленаль, с совершеннолетием. Кстати, хочу заметить, у меня на тебя большие планы.
Судорожно сглотнула от такого предупреждения, а Бельфалас, выскочив на площадку, встал рядом со мной и, твердо положив свою руку мне на плечо, зло заметил, смотря в лицо повелителю.
— У меня как отца Эленаль тоже на нее свои планы, мой Повелитель. И один из них — как можно скорее получить внуков. На следующей неделе пройдет торжественная церемония помолвки Эленаль и представителя одного из старейших родов, эла Беора Сарендаэ.
Мы оба заметили, как после этих слов шокировано взлетели брови Повелителя, а по толпе пошли удивленные шепотки, но Бельфалас еще тверже проговорил.
— Эленаль принадлежит мне, брат, и я решаю ее судьбу. Как отец!
— Ты не прав, сын мой! Она принадлежит мне, и ее судьбу решаю я! Перед лицом своих детей я объявляю, что душа этой девочки Эленаль признана мной, является частью меня и моей истинной дочерью. Ее жизнь и ее судьба неподвластна вашим законам. — жрица, окутанная белым, но тем не менее, прозрачным туманом, стояла рядом с нами и, глядя в пространство пустыми, закрытыми бельмами глазами, вещала жутким чужеродным голосом. Потом на секунду замолчала и продолжила с угрозой в голосе. — Если ты, сын мой Бельфалас, или подопечные, подосланные тобой, причинят хоть малейший вред ее жизни и здоровью, тебя ждет наказание и мое возмездие. Таково мое решение!
Как только она закончила говорить, туман рассеялся, а жрица сломанной куклой рухнула на землю без сознания. Окружающие эльфы в шоке стояли и молчали, наблюдая за мной и отцом, который с еще больше побелевшим лицом смотрел на жрицу. Затем он словно очнулся и уже протянул ко мне руки, чтобы схватить за локоть, но его остановил голос Повелителя.
