— Не волнуйтесь, теперь все будет хорошо, она выживет, только ей сейчас надо чаще и лучше кушать и больше отдыхать. И дети у вас еще будут, только дайте ей время оправиться от этого несчастья. Она сильная, справится.

Хал упал передо мной на колени и зарыдал, закрыв лицо ладонями. Присела рядом с ним и погладила по голове, успокаивая. На меня накатил дикий голод, и я поняла, что таким образом мой организм пытается восполнить растраченные энергетические ресурсы. Встала и, посмотрев на Йорэта, с радостной улыбкой наблюдающего за нами, попросила дать мне немного поесть, пояснив причину голода. Две женщины, услышав мою просьбу, кинулись исполнять ее, наполнив тарелку до самых краев и отрезав большой ломоть хлеба. Я даже не заметила, как все съела и, утомленная, закутавшись в одеяло, легла рядом с Росой, уже не обращая ни на кого внимания. Впервые за последние дни я спала, никого не опасаясь. Еще не встало солнце, а я проснулась и, заметив приветливый взгляд одного из мужчин, который бдительно сторожил сон остальных, ответила ему улыбкой и пошла к ручью умываться. Уже через час лагерь напоминал улей, где каждый четко и споро выполнял отведенную ему работу без суеты и спешки. Немного подумав, попросилась к Йорэту в компанию, особенно меня обрадовал тот факт, что Дачарин находится дальше на востоке, и придется проехать через пару городов и несколько поселков.

За неделю нашего совместного путешествия, наконец поверила, что смогла уйти от погони и расслабиться настолько, что каждый встреченный нами путник не вызывал у меня чувства страха и напряжения. Но капюшон не снимала, справедливо полагая, что единственная эльфийка в компании людей может привлечь ненужное внимание не только ко мне, но и к спутникам. И все же спутники отметили мою повышенную тревожность при встрече с другими, особенно это касалось групп всадников, и приняли данный факт к сведению, но хвала Светлейшей Аллоис, вопросов не задавали. Я же со своей стороны старательно изучала учебник, пользуясь возможностью ехать под охранной, а не крутить постоянно головой и прислушиваться к окружающим шумам. Попутно с изучением целительства, я сначала заметила, как легонько прихрамывает Йорэт и, предварительно спросив разрешения, вылечила его больное колено. А потом прошлась по всем членам этой компании и подлечила их болячки. И им хорошо, и мне практика. И таким образом, надеюсь, смогла хоть чем-нибудь отплатить им за мои гораздо более спокойные ночи и веселые дни, наполненные познавательными беседами. Однажды, за день до приезда в Дачарин, когда расположившись на привал, наш обоз встретил каких-то дальних родственников Йорэта, я услышала заинтересовавший меня разговор торговцев. Мужчины обсуждали новость, что восточные оборотни из семейства волчьих с удовольствием принимают у себя человеческие семьи, особенно те, где есть незамужние женщины, желающие завести семью. И хотя торговцы с большой долей недовольства и ханжества, обсуждали это известие, но все же отметили, что волки достаточно порядочные нелюди, и на их территориях можно жить, не опасаясь за свою жизнь. Я молча слушала и старательно запоминала любые мелочи, уже практически наметив себе дальнейший план действий. Вспомнила, что эльфы с оборотнями не слишком ладят, считая их животными, и надеялась, что волки не выдадут меня родственникам, если те меня у них когда-нибудь обнаружат. А еще рассчитывала, что оборотни не откажутся принять у себя незамужнюю эльфийку-целительницу. От этих мыслей во мне разгорелась надежда, что возможно я нашла наиболее правильное решение и смогу среди волков обрести семью и дом, где меня не будут презирать, а может быть даже смогут полюбить.

Ночью я проснулась от диких криков, топота и лязга оружия. Вскочив на ноги, заметила страшную картину, от которой волосы встали дыбом. Ужас! С десяток мужчин окружали пару воющих и кидающихся на них полусгнивших трупов. Как только кольцо людей замкнулось, трупы начали рубить длинными топорами, вилами удерживая на земле. Мне стало плохо и, согнувшись пополам, стошнило. Мертвая и в тоже время живая плоть вопила, стенала, а ее все кромсали, пока не покрошили в мелкий фарш, затем, быстренько обложив поленьями, подожгли. И крайне внимательно следили, чтобы сгорело все дотла. Рядом со мной присел Хал и, погладив по плечу, с участием спросил.

— Неужели никогда не видела подобное раньше?

Я только покачала головой, устало вытирая рот дрожащей ладонью. Он подал мне флягу с водой и предложил попить, что я тут же и сделала.

— Сколько тебе лет-то, госпожа?

Я привалилась к его плечу, и все еще трясясь от пережитого ужаса, узлом скрутившего внутренности, не задумываясь, ответила.

— Тридцать исполнилось, три недели назад!

Его удивление немного привело меня в норму, и я отстранилась.

— Дак как же тебя, малявку такую, из семьи отпустили-то? Ведь для вашего племени ты все равно что младенец.

— Нет, теперь я совершеннолетняя, и некоторым это не по вкусу. Особенно тот факт, что я мало того что свободная, так еще и живая.

Я ответила с горечью и, прекращая расспросы Хала, встала и направилась к Йорэту справиться нет ли раненных, и нужна ли моя помощь. Оказалось все живы и здоровы, и уже скоро спали, выставив дополнительную охрану. Я же лежала и все никак не могла успокоиться от увиденного. И благодарила Аллоис, что рядом со мной в такой момент находились умудренные опытом мужчины, которые так профессионально уничтожили голодных тварей. Откуда они берутся, Йорэт мне не смог ответить, только сказал, что это зараза какая-то заставляет вставать трупы и жрать кого ни попадя. А задача честного люда — хоронить их заново, чтобы души умерших могли беспрепятственно уходить на покой, а не бродить за своим неупокоенным телом.

Утром я решила проехаться вместе с Ризетой в телеге, а то плохо спалось, и я встала уставшей. Она обрадовалась моей компании, и пару часов мы провели мило болтая. Хал и Йорэт ехали рядом и иногда вставляли едкие замечания в болтовню Ризет. Мимо нас проскакали семеро всадников на белоснежных скакунах, при виде которых я побелела и вся сжалась в комочек. Мою реакцию первым заметил Хал, а потом и Йорэт, они тоже напряглись, и бородач только кивнул мне головой, движением глаз призывая забраться вглубь повозки. Я нырнула внутрь и оттуда успела заметить, как один из всадников, рысью проскакавший мимо нас, неожиданно резко развернув скакуна, подъехал к моей Росе и внимательно ее осмотрел. Потом, окинув весь обоз и взглядом вычленив главного, подъехал и обратился к Йорэту. Из-за капюшона я не сразу узнала всадника, но сжавшись под одеялами в повозке, могла прекрасно его слышать. Бэор! От звука его голоса внутри все похолодело от страха и отчаянья.

— Ты — главный?

— Да, светлейший, в этом обозе главный я! Чем могу вам помочь, господин?

— Откуда у тебя эта лошадь?

— Я купил ее, еще неделю назад у одного паренька, а может девчонки кто их теперь разберет.

— Где это было, и как выглядел продавец?

— Худенький, зеленоглазый, остальное он прятал под плащом, господин! А было это в Мертонсе, как я уже сказал с неделю тому назад. И скажу вам, господин, что купив эту лошадь, совсем не прогадал. Паренек, наверное, совсем не знает ей цены.

— Сколько ты хочешь за нее, человек, я забираю ее у тебя.

— Нисколько, господин, потому что продавать ее не собираюсь. Это была честная сделка, и у меня было много свидетелей тому. Так что забрать ее у меня не получиться, если, конечно, вам не нужны лишние проблемы, светлейший?!

— Послушай, ты знаешь, чья это лошадь, и у кого ее украли?

— Нет, господин, не знаю и знать не хочу! Мне это не интересно, я ее купил честно и никому отдавать не собираюсь. Мало ли кто что говорит! Что ж мне теперь всех слушать? Так и по миру пойти не долго.

— Ты пожалеешь об этом, человек!

Резкий топот копыт свидетельствовал, что Бэор уехал, причем в весьма расстроенных чувствах. А я просто лежала и плакала от облегчения. Пронесло! Как же мне повезло в лесу натолкнуться на людей. Спасибо, Матушка Алоис, думаю и ты здесь постаралась. Мои подрагивающие плечи обхватили твердые сильные руки и, приподняв голову, взглядом натолкнулась на улыбающееся лицо Йорэта. Позади него сидела Ризета и с тревогой смотрела на меня. Я не выдержала и прижалась к бородачу, уткнувшись ему в плечо, и заплакала еще сильнее, сквозь слезы и всхлипы пытаясь благодарить за спасение, за то что не выдал. Не продал!!!