Граждане Федирко М. М., Толочко С. А. заметили человека, бежавшего к лесу. При задержании выяснилось, что это гражданин Чепиков Иван Тимофеевич, тысяча девятьсот девятнадцатого года рождения.

При задержании Чепиков И. Т. сопротивления не оказывал.

В двадцать три часа тридцать минут на место происшествия прибыла оперативная группа райотдела в составе начальника уголовного розыска капитана Бреуса Ю. И., участкового инспектора лейтенанта Биляка О. И. и судмедэксперта Гриценко Б. В. Вместе с оперативной группой милиции на место происшествия прибыл и следователь прокуратуры Гримайло Т. И. Экспертиза установила, что смерть гражданина Лагуты П. П. и гражданки Чепиковой М. А. произошла в результате прямых выстрелов с близкого расстояния из пистолета системы «парабеллум». Протокол медэкспертизы прилагается…»

Подполковник Коваль все это уже прочел в тех же бумагах и сейчас разглядывал присутствующих в кабинете: невысокого, спортивной выправки капитана Бреуса, немолодого лейтенанта Биляка, долговязого и поэтому немного сутулого, словно все время к чему-то принюхивающегося медицинского эксперта Гриценко.

Подполковник казался майору Литвину мрачным и чем-то недовольным. Подумал, что ему не нравится чтение протокола. Поэтому отложил листок и обратился к Ковалю:

— А дальше, товарищ подполковник, скажу своими словами.

Киевские дела, события личной жизни отодвинулись от Коваля и уже не мешали ему. Знакомые слова, бумаги, вопросы. Обстановка изучения уголовного дела создавала ту рабочую атмосферу, которая помогала забыть все прочее.

Уже не было одинокого пожилого мужчины Дмитрия Ивановича Коваля, влюбленного в молодую женщину по имени Ружена, не было их вчерашнего разговора и обидной размолвки, утихла боль оттого, что Ружена не захотела понять его.

Все изнывали от жары. Второй этаж, где находился кабинет начальника милиции, был возведен над старым одноэтажным каменным домом, и летнее солнце за день нещадно накаляло железную крышу.

Дмитрий Иванович расстегнул верхнюю пуговичку рубашки, давая понять, что из-за такой жары можно и не придерживаться положенного этикета.

Тем временем майор Литвин стоя докладывал:

— В убийстве жены и соседа Лагуты заподозрен муж Марии Чепиковой — Иван Тимофеевич, который сейчас находится в камере предварительного заключения… Петро Лагута жил уединенно, холостяком. После осмотра его дом опечатан. В доме Чепиковых на своей половине живет мать Марии — гражданка Клименко Степанида Яковлевна. Другая половина, которая принадлежит семье Чепиковых, опечатана… Что дало нам основание подозревать в убийстве гражданина Чепикова и применить к нему такую меру, как взятие под стражу? Во-первых. Закон разрешает задерживать подозреваемого, если его застали на месте преступления. Ивана Чепикова задержали около двора Лагуты сразу после того, как он стрелял, — разница во времени составляет несколько минут.

Брови Коваля удивленно поднялись в ответ на столь категорическое заявление майора.

— Во-вторых. Подозреваемый Чепиков пытался убежать с места преступления, был задержан очевидцами — гражданами Федирко и Толочко… В-третьих. Экспертизой установлено, что пятна крови на его рубашке той же группы, что и у убитой Марии Чепиковой, а кровь на руках идентична группе крови второй жертвы — Петра Лагуты. В-четвертых. Внешний вид Ивана Чепикова в момент задержания свидетельствовал о большом возбуждении — состояние, при котором человек способен на неконтролируемые поступки. Все это дало право на законном основании взять под стражу гражданина Чепикова как подозреваемого в убийстве.

Изложив свои соображения, майор Литвин жадно глотнул теплой газированной воды из стакана.

Коваль понемногу осваивался с обстановкой и людьми, обратил внимание на простой, не очень удобный стул за столом начальника милиции и понял, что тот не любит рассиживаться в кабинете.

За окном расстилался пейзаж, похожий на тот, какой видел Коваль, подъезжая к городку: зеленые холмы, лес на горизонте, Рось, старая мельница на ней.

— Кроме того, Дмитрий Иванович, — словно расставляя вехи на дороге, продолжал майор Литвин, — установлено, что с некоторых пор Чепиков запил и из-за этого в семье часто возникали ссоры. У Ивана Чепикова хранился пистолет системы «парабеллум». Есть сведения, что месяц тому назад ночью в лесу он стрелял из этого пистолета. Мы провели следственный эксперимент на месте преступления в присутствии подозреваемого. Некоторые детали его сбивчивого рассказа подтверждаются. Но большинство доказательств как бы обвиняют Чепикова в преступлении, в умышленном убийстве. У меня пока что все, — закончил майор, внимательно, как и раньше, наблюдая за реакцией инспектора.

— Что ж, доказательств против Чепикова — целый мешок… — медленно произнес Коваль и, не закончив мысли, принялся шарить по карманам в поисках папирос.

Солнце, долго висевшее в сизо-голубом небе, заглянуло в кабинет Литвина — засияло на лакированных ножках стола, вспыхнуло на тяжелой стеклянной чернильнице, которой вместе с календарем украшал свой стол начальник милиции, засверкало на пуговицах его кителя.

Коваль наконец нашел свой «Беломор» и закончил мысль:

— …Но, может, это просто стечение обстоятельств?

— Такого стечения не бывает, товарищ подполковник, — осторожно возразил Литвин. И снова начал пересчитывать: — Застали на месте преступления. Вся одежда в крови. Пытался убежать. Хранил парабеллум. В нетрезвом виде ревновал жену к соседу. Других версий нет, — твердо суммировал майор, — и быть не может!

Коваль невольно подумал: как нелегко бывает противостоять очевидному. Однако он привык все подвергать сомнению, даже факты.

— Конечно, единственная версия часто оказывается и совершенно правильной. Но пока все доказательства против Чепикова — косвенные, а они — вещь сомнительная.

— Нам и косвенных достаточно, — сердито махнул рукой Литвин. — Когда столько косвенных — да еще таких! — то они начинают становиться прямыми.

— В этом их опасность, — как бы между прочим заметил Коваль, почувствовав, что майор обижен появлением инспектора из министерства. Будто они не могли и сами разобраться в этом несложном деле. Трагическое происшествие на хуторе явно вывело его из равновесия, словно перечеркнуло работу, которую он, местный человек, проводил в своем районе, воспитывая мелких правонарушителей и удовлетворяясь сознанием, что его деятельность приносит плоды, что он, преданный своей нелегкой и не всегда приятной работе, нужен людям.

Неожиданное преступление в Вербивке отодвигало отдел на одно из последних мест в области. И Чепиков воспринимался майором сейчас не только врагом общества, но и личным противником. Очевидно, поэтому доклад начальника милиции был таким обвинительным.

В какую-то минуту и Ковалю подумалось, что местные товарищи и в самом деле смогли бы справиться. Хорошо, что командировка недолгая. Срок дознания — десять дней, за это время вполне можно собрать доказательства. И тогда он, Коваль, возвратится в Киев и поедет в отпуск. Но, конечно, не к Ружене. Она даже адреса ему не оставила…

На мельницу сел аист. «Смотри-ка, где гнездо свили», — мелькнула отвлекающая мысль.

— А как вы установили, что выстрелы сделаны из парабеллума Чепикова? — спросил Коваль, ни к кому не обращаясь. — Это ничем не подтверждается. Орудие преступления не найдено.

— Как раз этим и занимаемся, Дмитрий Иванович, — сказал майор. — Планировали сегодня с капитаном Бреусом осмотреть участок леса, где, по нашим данным, в прошлом месяце стрелял Чепиков. Будем искать гильзы и пули…

— А сам Чепиков признаёт, что стрелял в лесу?

— Он очень угнетен. Все молчит. И пистолет отрицает. Стрелял в лесу, очевидно, с пьяных глаз.

— С пьяных глаз? Нам такое объяснение не подходит, — заметил Коваль.

— Разрешите, товарищ подполковник, — поднялся капитан Бреус, который до сих пор молчал, давая возможность высказаться начальству. Он был невысок, крепкого сложения, со скуластым загорелым лицом и узким, восточным разрезом глаз. — Сведения о том, что Чепиков стрелял в лесу, у нас точные. Есть показания граждан. Что касается пистолета, то имеется свидетельство продавщицы ларька гражданки Кульбачки. Она видела, как пьяный Чепиков уронил в дубках парабеллум. Но сразу подобрал его и снова спрятал под пиджак… А почему Чепикову вдруг захотелось стрелять в лесу — тоже установим.