– Пожалуйста, ознакомьтесь и распишитесь, – попросила Гранская.

Гелий Федорович с сожалением оторвался от телевизора, прочел протокол допроса и изъятия телеграммы, после чего поставил на каждом листе свою подпись.

– Кто бы мог подумать!.. – сказал он, отдавая документы Гранской.

– Вы о чем? – не поняла следователь.

Потапов повернул регулятор громкости. Оратор на трибуне в пух и прах разносил руководство страны.

– Наконец-то мы очухались, – проговорил Гелий Федорович, который, видимо, все еще причислял себя к советскому народу. – А моего отца за это же самое… – Он тяжело вздохнул и замолчал.

– Да, что-что, а митинговать научились, – откликнулась Гранская, охотно поддерживая разговор.

Ей был любопытен этот человек. Какие ветры, какие обиды или выгоды заставили его покинуть свою страну? Однако прямо спросить об этом она посчитала нетактичным.

– Как жаль, что батя не дожил до нынешних времен, – с горечью произнес Потапов. – Наверное, ходил бы нынче в героях. А возможно, и в Кремле бы выступал как депутат… Историю «Сторожевого» небось знаете? Ну противолодочного корабля?

– Нет, – призналась следователь.

– Как же, – не столько удивился, как огорчился Потапов, – у вас же писали…

– К сожалению, пропустила.

– В семьдесят пятом году, во время военного ноябрьского парада в Риге, «Сторожевой» покинул строй кораблей и ушел в открытое море…

– Зачем?

– Чтобы подойти к Ленинграду и по радио призвать людей покончить с деформированным социализмом, возродить демократию и гуманные принципы жизни… Задумал и осуществил все это замполит корабля Валерий Михайлович Саблин. Он арестовал командира, запер в одной из кают, собрал офицеров и призвал поддержать свой план. С ним пошли двенадцать человек, в том числе и мой отец… Между прочим, они мыслили куда менее радикально, чем этот вот товарищ, – показал на экран телевизора Потапов.

– И чем все кончилось?

– Чем… Один из мичманов незаметно прыгнул за борт, добрался до подводной лодки и настучал. Корабль перехватили военные самолеты, обстреляли. Кто-то освободил командира, тот ранил Саблина… Вся затея провалилась. Саблина и его сподвижников судил трибунал. Какой был вынесен приговор, думаю, вы догадываетесь…

– Догадываюсь… – кивнула Гранская. – И поэтому вы?..

– Да, – глухо ответил Потапов. – Не мог простить смерть отца. При первом же удобном случае отчалил к другим берегам. – Он резко выключил телевизор, посмотрел на часы. – Извините, Инга Казимировна, больше временем не располагаю.

– Благодарю вас за помощь следствию, – поднялась с кресла Гранская.

– Мне нечего было скрывать… И прошу оказать мне услугу…

– Какую? – удивилась следователь.

– Как бизнесмен я дорожу своей репутацией. Скажите откровенно, могу я без ущерба для своего реноме иметь дело с Бабухиным? Ведь я не мальчик, все понимаю…

– Хорошо, отвечу честно: не знаю. Напраслину возводить не буду.

Из гостиницы они вышли вместе. Гелий Федорович взял такси, а Гранская поехала на Петровку, 38.

Следователь действительно не знала, что посоветовать Потапову насчет Бабухина. Хотя фигура генерального директора «Люкс-панорамы» занимала ее все больше и больше. Судя по оперативным данным, добытым Журом, личность весьма непонятная. Были подозрительны его связь с Молотковым и Моржом, предприимчивость, граничащая, видимо, с уголовщиной. Делал дорогие подарки женщинам. А одному парню-манекенщику купил кооперативную квартиру. Однако, как говорится, не пойман – не вор.

Во всяком случае, Бабухиным следовало заняться самым тщательным образом. Помощь в этом Инга Казимировна рассчитывала получить от Кочергина.

Когда она приехала на Петровку, 38, в кабинете Вячеслава Константиновича суетились телевизионщики. Генерал давал им интервью. Материал шел прямо в эфир по телеканалу «Добрый вечер, Москва».

Телекорреспондент попросил Кочергина рассказать о каком-нибудь трудном случае. Генерал недолго думая подозвал Гранскую и представил ее, пояснив, что она занимается сейчас сложным делом. Инга Казимировна, решив воспользоваться удобным случаем, показала зрителям фотографию картины «Парящая голова» и попросила: если кто-нибудь опознает человека, пусть сообщит в милицию…

– Отличный экспромт получился, – сказал Кочергин, когда телевизионщики собрали свою аппаратуру и уехали. – Ну, что новенького?

Следователь рассказала о допросе Потапова.

– И раз уж вы взялись опекать нашу группу, – заключила Гранская, – помогите разобраться с Бабухиным. Хочу проверить: не тянутся ли за ним московские грешки. Сюда он часто приезжал к своим однополчанам.

– Вы говорили, что он афганец? – уточнил генерал.

Инга Казимировна подтвердила, что генеральный директор «Люкс-панорамы» вроде бы воевал.

– Ну что ж, есть у нас один человек, связанный с афганцами. Помогает им, – сказал Вячеслав Константинович и вызвал старшего оперуполномоченного майора Велехова.

Гранская сообщила ему все, что знала о Бабухине.

– Когда уезжаете? – спросил майор.

– Хочу сегодня, – посмотрела на генерала следователь. – В двадцать три десять.

– Считайте, билет у вас в кармане, – кивнул Кочергин и тут же дал кому-то соответствующее указание по телефону.

На этом и расстались. Инге Казимировне хотелось пройтись по Москве, поразмышлять. На ходу думалось лучше. В столице у нее было еще одно дело – зайти к знакомому ювелиру, у которого она когда-то ремонтировала свои немногочисленные украшения, подаренные покойным мужем.

Мастерская находилась недалеко, на проспекте Мира. Инга Казимировна поднялась на Сретенку, миновала Колхозную площадь. В воздухе порхал легкий снег, который тут же таял, падая на грязный асфальт.

Следователь все время возвращалась мыслями к треугольнику, связанному непонятными пока для нее узами, – Молоткову, Моржу и Бабухину. Интуиция подсказывала ей, что эти трое имеют какое-то отношение к убитому. Но вот какое?..

В небольшой ювелирной мастерской работало двое мастеров. Ее знакомый, Рустам Арифулович, был на месте. Увидев Гранскую, он вынул из глаза линзу в окуляре и улыбнулся:

– Здравствуйте, Инга Казимировна! Что-то давненько не захаживали к нам…

– Добрый вечер, – приветливо поздоровалась следователь. – Да вот все как-то случая не было…

Рассказывать при посторонних о том, что она переехала в Южноморск, ей не хотелось. Она сказала, что есть нужда проконсультироваться с глазу на глаз. Ювелир провел Гранскую в небольшую каморку. Там-то она и сказала, что живет в другом городе, и показала служебное удостоверение.

– Правильно сделали, что махнули на юг, – одобрил мастер. – В Москве с каждым днем жить все труднее. Очереди, грязь, люди злые… А погода? – показал он на серую мглу за окном. И спохватился: – Что у вас за дело?

Следователь достала из кейса перстень, снятый с убитого, и протянула ювелиру.

– Знакомая игрушка, – повертел он в руках кольцо. – Моя сестра была у родственников в Штатах, привезла отцу такую же… – Рустам Арифулович потер камень. – В нем содержатся вещества в жидкокристаллическом состоянии. Цвет меняется в зависимости от настроения…

– В каком смысле?

– Ну, если вы не в духе, камень черного цвета. Оттенок топаза – настроение улучшается. Зеленый цвет говорит, что нервное напряжение спало. А синий – значит, у вас все в порядке, мир прекрасен и удивителен.

– Неужели действительно так?

– Отец говорит – так, – улыбнулся ювелир. – Когда я звоню ему, спрашиваю: ну, как самочувствие, черное или синее?

– Дорогая вещь?

– Право, не знаю. Металл не драгоценный, даже пробы нет. Сестра говорит, что это можно купить там в любом магазине…

Поблагодарив за услугу, Гранская попрощалась с мастером. Она успела еще перекусить в кафе и отправилась во Внуково. Билет на нужный рейс был забронирован.

За полчаса до посадки вдруг репродуктор прогремел на весь аэровокзал: «Товарища Гранскую просят пройти в комнату милиции».

Инга Казимировна поспешила туда, гадая, кто бы мог ее разыскивать, да еще таким способом. Оказалось – звонил майор Велехов.