Моргейн не обращала на них никакого внимания и просто отдыхала. Вейни же был озабочен своей раненой рукой. Наконец утомленный теплом, которого было в избытке в этом зале, он умерил свою гордость и, сняв шлем вместе с кожаным подшлемником, начал обследовать свою голову в том месте, где Лилл нанес ему удар. Один из молодых кайя, у которого еще даже не отросли до нужной длины волосы, рассмеялся, глядя на него. Вейни очень зло взглянул в его сторону, но потом опустил голову и больше не обращал внимания на окружающих. Сейчас он был в таком положении, что не мог реагировать на оскорбления. Моргейн стояла между ним и окружающими, так как сейчас только она могла отдавать ему приказы, он же не мог поступать по своему усмотрению.

К концу дня, когда кусочки неба, проглядывавшие сквозь маленькие окна, потемнели и затянулись облаками, у дверей возникло неожиданное движение и в зал вошли охотники, одетые в костюмы из коричневой кожи и вооруженные луками и мечами.

Среди них был один, который, как знал Вейни, являлся его ближайшим родственником. Он узнал его еще до того, как тот вышел из всей группы вперед и встретил их как хозяин этого дворца. Вейни припомнил, что видел его еще очень давно, когда тот был еще ребенком. Как ни странно, но его память сохранила именно картину той давней поры. Молодой предводитель Кайя выглядел его братом в большей мере, чем его настоящие единокровные братья.

— Я кайя Рох, — сказал он, поднимаясь на небольшое земляное возвышение. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Моргейн, когда-то принятая в род Кайя, умерла, — сказал он, — около ста лет назад. Чем вы можете доказать, леди, что вы и есть та самая Моргейн?

Она, не делая привычного поклона, поднялась со своего места и передала в руки Вейни некий предмет. Он поднялся, с меньшим почтением, чем этого требовали обстоятельства, и внимательно рассмотрел его, прежде чем передать Роху. Это был старинный, сделанный из оленьего рога орден времен Верховных Королей Кориса, и когда он увидел его, то понял, какое это огромное сокровище.

— Это принадлежало Тифваю, — сказала она. — Знак его полного доверия ко мне. Он полагал, что если будет необходимость, я смогу командовать его людьми, если у меня будет этот знак власти.

Лицо Роха побледнело при виде этой древней реликвии. Он смотрел на амулет и нервно сжимал его в своей ладони. И неожиданно в его манерах появилась странная мягкость.

— Кайя дал вам то, что вы просили, более ста лет назад, — заметил он, — но ни один человек из четырех тысяч, ушедших с вами, так и не вернулся назад. На ваших руках очень много крови, Моргейн, признанная кайя. Но я должен выполнять волю моего предка. Что вы хотите от нас?

— Всего лишь краткого приюта и покоя. А еще мне хотелось бы знать, что вам известно о Фае из Хеймура.

— Все ваши просьбы выполнимы, — сказал он.

— А сохранились ли ваши книги?

— Вы ведь знаете, что от Ра-Кориса остались одни развалины. Там хозяйничают только волки и другие дикие звери. Если Книга Кайя и сохранилась, то скорее всего она находится именно там. Здесь у нас нет ни средств, ни времени, чтобы вести записи событий.

Она с почтением поклонилась.

— Я хочу предупредить вас, что Лиф пришел в движение. Мы оставили их, когда они уже были готовы отправиться в погоню. Так что теперь вам надо следить за своими границами.

Рох сжал и без того тонкие губы.

— Вы подарили нам бурю, леди. Мы пошлем людей по вашему пути, чтобы проверить, насколько мог продвинуться Лиф, если они вообще отважились на это. Нам приходилось встречаться с ними и раньше, поэтому мы знаем их тактику.

— Они сильно обеспокоены. Лошадь, на которой скакал Вейни, этот черный конь, принадлежала Лиллу. Мы покинули Лиф очень неожиданно, глубокой ночью, после пререканий с правителем Кесидри и его советником кайя Лиллом.

— Лилл, — тихо произнес Рох. — Этот воистину черный волк. Я просто польщен количеством ваших врагов, леди. Сколько времени вы собираетесь провести у нас?

— Только одну ночь.

— Вы отправляетесь на север?

— Да, — ответила она.

Рох облизнул губы.

— И все из-за этой старой вражды? Говорят, что Фай до сих пор жив. Мы никогда не могли даже вообразить, что вы тоже можете выжить. Мы дадим вам людей, леди. Мы не хотим оставаться в беспокойстве за вас.

— Я не собираюсь ничего у вас просить.

— Вы хотите взять с собой лишь этого? — Это было первым проявлением внимания, которое Рох обратил на Вейни. Он лишь скользнул взглядом гордых молодых глаз в его сторону, и вновь обратился к ней: — Вы должны бы сделать лучший выбор, леди.

Затем он отошел и приказал женщинам приготовить комнату для Моргейн в верхнем этаже и отдельное место для Вейни около камина. Моргейн не возражала против этого, поскольку это было полностью в правилах Кайя, и при этом они, разумеется, находились под их защитой, как они отнюдь не чувствовали себя в Лифе. После того как Моргейн и Рох поговорили еще некоторое время, она наконец покинула зал и поднялась наверх.

Теперь Вейни смог освободиться от снаряжения и оружия, и, оставшись в одной рубашке и кожаных штанах, вознамерился устроиться на одеялах, которые были постланы для него у теплой стороны камина.

В этот момент к нему подошел Тоумен и, тихо поговорив с ним, пригласил его к Роху. Это было, пожалуй, единственное, от чего Вейни не мог отказаться. Рох сидел, скрестив ноги, все на том же возвышении, окруженный мужчинами.

Внезапно Вейни почувствовал, что ощущение покоя куда-то уходит. Кругом стоял веселый шум, болтовня женщин и детей. Этот шум заглушал более тихий разговор, который вели мужчины, образовавшие плотный круг, так что со стороны никто не мог разглядеть, что собственно происходило там.

Он не встал на колени, по крайней мере до тех пор, пока они явно не показали ему, что он должен это сделать. Затем все вновь уселись вокруг него и Роха, положив мечи около себя.

У него была мысль громко позвать Моргейн с тем, чтобы предупредить ее о таком вероломстве, но потом он понял, что на самом деле у него нет причин беспокоиться именно о ней, а в таком случае его собственная гордость не позволяла ему поднимать шум. Здесь были его родственники, и здесь не могло быть никакой угрозы для илина. Но обида Роха могла быть очень велика. Он ничего не знал о своем родственнике, а его сведения о чести Роха были весьма скудными, но тем не менее именно это и удерживало его от паники.

— А теперь, — сказал Рох, — нхи Вейни, ты должен рассказать нам полную правду о ней и о ваших с ней делах.

— Она не лгала вам, но и не говорила всей правды. Она действительно Моргейн, а я всего лишь илин, прислуживающий ей.

Рох долго и неприязненно смотрел на него.

— Итак, Риджен выбросил тебя вон. Ты отобрал у него одну из его главных драгоценностей, оставшуюся от жены из рода Маай, и поэтому он выгнал тебя. Но ты не должен рассчитывать на наше родство. Моя тетка не собиралась производить тебя на свет. Я порицаю ее лишь за то, что она не покинула Моридж и не вернулась к нам.

— А зачем она должна была возвращаться к вам? Разве вы приняли бы ее обратно? Я должен гордиться ею за ее поступок. Гордость Кайя не позволила бы принять ее назад, независимо о того, с кем она была до этого, с Ридженом или с кем-то другим. Она дала мне жизнь и после этого умерла. Ее страдания были очень велики, но все же это было лучше, чем быть с вами после того, как вы не посмели пойти в Моридж, чтобы вернуть ее назад, потому что боялись. Вы боялись того, что Риджен придет сюда с тем, чтобы забрать ее у вас. Так где же ваша честь, мужчины рода Кайя?

Тишина была полной. Неожиданно весь зал опустел. Было слышно лишь, как где-то потрескивал огонь.

— Что стало с ней? — спросил наконец Рох, сдвигая равновесие в сторону жизни. — Она действительно умерла, как говорили, при твоем рождении?

— Да.

Тогда Рох медленно вздохнул.

— Было бы лучше, если бы Риджен утопил тебя. Возможно, он и сожалел, что не сделал этого. И вот ты здесь. Так что оставайся жить, нхи Вейни, ридженов выродок. Что мы можем сделать для тебя?