Наконец благоразумие отступило, и Егор притронулся к Знаку. Рука прошла сквозь него и исчезла. Егор панически отдернул руку. На секунду показалось, что потерял палец. Но палец на месте. Не давая ему опомниться, из тумана выступили слова:

«Сейчас, о Достойный, ты зришь Великий Знак Роста! Данный Знак носят все люди, соприкоснувшиеся с великим искусством! Если ты зришь этот Знак, значит, перед тобой достойный последователь тех, кто выбрал Путь Роста!..»

По спине пробежал холодок, потом бросило в жар. Значит, он не один? Есть еще хозяева мира? Тут же заговорил внутренний голос: «А ты думал, что ты единственный избранный?! Размечтался! Теперь ходи и вздрагивай, жди, когда кто‑то уровнем выше встретит тебя и не пожелает пустить дальше…»

«Но сей Знак служит не только для опознавания идущих по Пути. Отныне все медитации ты будешь проводить, только ориентируясь на этот Знак! Он выведет твой организм на новый уровень развития! Ибо это Знак познания Добра и Зла! Знания, сокрытого от людских умов. Знания, которое люди ищут тысячи лет и к которому они движутся мелкими шажками эволюции!..»

Егор позабыл про все! Восторг захлестнул душу. Познание Добра и Зла. Неужели…

«На этом второй этап завершен! Третий этап сам найдет тебя, когда ты будешь к этому готов! О Достойный, да пребудет с тобой сила Роста!»

Егор послушно закрыл книгу, завернул ее и положил на место. В голове пустота, тело дрожит в нетерпении. Что‑то должно случиться! Что‑то должно произойти! После такого великого события!

Но ничего не произошло. Мир вокруг все тот же. Ярко светит солнышко, заглядывает в окно с любопытством. Улица шумит обыденными звуками. Ветер тихонько раскачивает створку открытой форточки. Люди шагают на работу, завтракают, просыпаются или засыпают. Коптят это голубое, в белых облачках небо и думают, что они что‑то значат в этом мире!..

Потом вспомнил: «А ведь книга сказала, что нужно медитировать, ориентируясь на Знак! Нужно попробовать!» Он поспешно подтащил к окну стул, сел, закрыл глаза, расслабился, и тут же перед внутренним взором во всей красе предстал Знак.

Он переливался всеми цветами радуги, загадочно мерцал. Егору показалось, что он даже подмигивает. Теперь нужно произнести формулу медитации. Поскольку новых установок не дано, нужно произносить старую…

Губы зашевелились, произнося шепотом слова, вбитые в мозг книгой. Помнит надежно, словно вызубрил, повторив тысячи раз, а на деле единственный раз прочитал в книге Рост.

По жилам пронесся огненный вихрь. Сердце застучало, как трещотка в колесе бешено мчащегося велосипеда. Егор испугался, как бы не вошло в резонанс с другими органами. Тогда тело разлетится мелкими кровавыми ошметками.

В голове заворочались страшные звери. Отдельные, не востребованные раньше пласты мозга начинали пробуждаться, рождая при этом незнакомые доселе образы. Перед Егором пронеслись страшные и захватывающие видения. По телу волна за волной пробегали ощущения – то волнующие, то пьянящие. Неожиданно почувствовал такую боль, что не заорал только потому, что свело горло. Боль стихла так же резко, как появилась. Как будто из ванны с расплавленным свинцом тут же обмакнули в озеро с наркотиком, дающий мгновенное блаженство.

Он попадал в ад, тут же возносился в рай. Сотни врат открывались перед ним и пускали в неведомые миры. Егору казалось, что помимо пяти чувств у него появилось еще двадцать, доселе неизвестных и неописуемых человечьим языком…

Это длилось целую вечность, а потом Егор вернулся в реальный мир. Он осознал себя сидящим на стуле перед окном. Сердце испуганно билось в груди, все тело дрожало. Пот стекал вдоль позвоночника, противно щекоча кожу. Егор осторожно открыл глаза, смахнул испарину. Солнце все так же смотрело в его окно, как будто ничего и не случилось. Егор перевел дыхание. Только теперь понял, что все тело сведено в судороге. Расслабил мышцы.

Вдохнул и выдохнул с облегчением! Вот уж медитация так медитация! В какой еще книжке такое вычитаешь? В каком кино такое увидишь? В каком оргазме такое ощутишь?..

Он встал и прошелся по комнате. Ноги, словно ходули, дрожали и слушались с трудом. Сел на кровать. В мозгу что‑то щелкнуло, бесконечным коридором уходили смазанные видения. Сколько раз точно так же он садился на кровать, на диван, на стул… тысячи, миллионы?

Егор поднял руку, поглядел на нее, словно видел в первый раз. Рука начала истончаться, ногти то отрастали, то отпадали пластинками. Волоски на пальцах и руке медленно втягивались, словно черви, в глубокие норы. Рука уменьшалась. Шрам от ожогов – память о беспутном детстве – пропал, мелькнув страшной зияющей раной. Егор не успел испугаться, как уже сидел в маленькой детской кроватке с высокими бортиками. Сидел и глядел на свою руку. Маленькую, сморщенную, пухлую. Он хотел что‑то закричать, позвать на помощь, но язык не слушался. Изо рта вырвалось только слабое бормотание и гуканье. Что с ним?

А потом он начал расти. Вокруг закружились видения, вот уже он делает первые шаги, рядом молодые и счастливые лица. До боли знакомые. Да это же мама и папа. Такие молодые! Никогда не видел их такими. А мама у него была красавица! Неудивительно, что папа… Да и он статный и задорный! Шутят друг с другом и целуются! Никогда не видел, чтобы они целовались!

Снова замелькали прошедшие годы. Детский сад, школа, университет, работа! Все пронеслось перед глазами, словно в немом кино на быстрой перемотке. Егор сидел с раскрытым ртом и вспоминал. Как много всего было в жизни и как же много он забыл…

А потом он вылетел из собственного тела и взглянул на себя со стороны.

– Вали отсюда, сопляк! Эта девушка моя! – Парень на два года старше оттолкнул Егора, подхватил его девушку. Вспомнилась давняя обида. Даже сейчас, спустя годы, кольнуло. Девушка бросила его, ушла к старшему парню.

Но сейчас Егор глядел на эту сцену со стороны. Словно кто‑то поставил в школьном коридоре камеры, которые бесстрастно запечатлели все, что там произошло восемь лет назад.

Девушка – его первая любовь – уходила, оглядываясь на него умоляющими глазами. На лице читалась боль: «Неужели ты так будешь стоять? Неужели не набросишься на этого здоровяка с кулаками! И тогда я никуда с ним не пойду! Покажи, что тебе больно, что ты желаешь быть со мной…»

Но Егор, тот Егор, даже не поглядел вслед. Он испуганно убегал по коридору, проклиная себя, любимого, так опрометчиво влюбившегося в ветреную дуру.

Память тут же перескочила через несколько лет. Вступительные экзамены в университет. Егор сидит за партой, перед ним листок бумаги с полностью решенными заданиями. Нынешний Егор видит, что все они решены правильно.

Вдруг сосед справа толкает Егора, шепчет:

– У тебя же ошибка! Вот тут! – тычет пальцем. Егор вздрагивает, панически всматривается в задачу, начинает что‑то исправлять.

– Дурак! Не слушай его! – кричит Егор нынешний, но, увы. Это только память, прошлого не воротишь. Но как это больно – глядеть на свои ошибки со стороны!

Перед глазами вновь замелькали калейдоскопом разные моменты его жизни. Теперь он видел свои поступки со стороны. Егор неожиданно понял, что жизнь его состоит из одних поражений. Он четко увидел развилки дорог, когда, не подозревая об этом, принимал решение, как строить свою дальнейшую жизнь. Не задумываясь, принимал, а то и вовсе пускал все на самотек. Авось вынесет нелегкая. Вот и выносила! Вернее, несла по жизни, словно ручеек щепку.

Тысячи упущенных возможностей. Миллионы случаев, когда можно было резко приблизить мечту. Мечту? Да,

Егор, у тебя была мечта! Теперь он вспомнил это! Хотя давно старался забыть!

В школе у него была мечта – стать великим писателем и положить свой первый труд к ногам любимой девушки. Той самой, которую он трусливо отпустил. Но шли годы. Лень, неудачи и быт делали свое. И Егор пошел легким путем. И теперь максимум, на что он способен, – это стихи на заказ!