– Вперёд!

– Ааа! – слышится рёв дружинников, и я бью своего жеребца повёрнутым плашмя клинком.

С места перейдя в галоп, мой конь мчится на противника, словно выпущенная из мощного лука стрела. Тугой холодный ветер стегает и бьёт по моему лицу. Внутри меня царит смесь из самых разных чувств. Это азарт, ярость, предчувствие схватки, бесшабашное веселье и некоторое удовлетворение оттого, что враг наконец объявился и я могу не нагнетать себя ожиданием, а действовать. Справа и слева от меня дружинники, вотвот начнётся кровавая круговерть, которая оборвёт человеческие жизни и отправит их души в дольний мир. Северяне, с некоторым опозданием понимая, что стоять нельзя, а достать из чехлов свои луки они уже не успевают, рванули нам навстречу. Но кто первым начал и набрал скорость, у того и преимущество. Тут как в любой драке. Кто ударил первым, тот красавчик и скорее всего победитель. Однако мы в конный бой ввязываться не станем, и, если бы нанхасов было всего дватри десятка, мы бы их всех положили. Но за передовой группой идёт основная и шаманы, которые вотвот будут здесь. Так что у нас в запасе всего тричетыре минуты, а затем придётся делать то, к чему я уже начинаю привыкать, то есть драпать со всех ног.

До противника остаётся полсотни метров. Сорок. Тридцать. И я даю новую команду:

– Стоп!

Одновременно, словно мы на учениях вблизи замка Ройхо, воины останавливают боевых лошадей, которые не боятся набирающих скорость оленей и замирают как вкопанные.

– Бей!

Дружинники вскидывают арбалеты и дают дружный залп. Короткие болты стремительными чёрными росчерками проносятся по воздуху и бьют дикарей в упор. Передо мной полная картинка всего происходящего, и я всё подмечаю. Вот падает поражённый в глаз воин. Рядом ещё один. Третьего прикрыл прочный ламеллярный доспех из светлой кости, и болт, дав рикошет, улетает ввысь. А у другого вражеского бойца свалился олень, и всадник покатился в снег. «Чтобы ты, курва твоя мать, шею себе сломал!» – машинально пожелал я ему, вложил ирут в ножны, перехватил поводья правой рукой и стал действовать.

Левая рука, которая уже налилась готовой выплеснуться в мир смертельной силой кмита, поднимается вверх. Вблизи меня только четыре всадника и несколько оленей без седоков, которые замерли над своими погибшими хозяевами. Всё происходит очень быстро. Когда до продолжающих атаку северян остаётся пятьшесть метров, энергетические зелёные плети метнулись им навстречу. Захват! Фиксация шейных позвонков! Резко сжатая ладонь! И уже мёртвые люди и, что удивительно, даже пара оленей валятся на землю. Видимо, заклятие посчитало, что животные опасны и могут причинить мне вред, и потому уничтожило оленей самостоятельно. Такто! Никакого особого контроля не понадобилось. Полное самонаведение на цель, покруче, чем у какойнибудь компьютеризованной боевой системы из мира Земля. И чем чаще я применяю кмиты, тем быстрее и резче они реагируют. Класс! Однако пора отходить, а не то мы отхватим по полной. Вон между деревьями всадник появился, серая шуба и спускающиеся на плечи длинные седые волосы. Наверняка это шаман, тут и думать нечего. И мне его не достать, расстояние метров девяносто, а значит, «Чёрная петля» этого гада не возьмёт.

– Все назад!

Мой новый выкрик разносится над полем боя. Я кидаю взгляды по сторонам и вижу, что многие дружинники ещё даже не успели убрать своё стрелковое оружие и сменить его на мечи и сабли. Всего полторыдве минуты назад мы начали скачку на врага и уже завалили тринадцать или четырнадцать врагов. Можно сказать, это успех, но ввязаться в драку – это только полдела, надо ещё и уйти. Поэтому я без промедления развернул жеребца на запад. И в этот момент своё веское слово сказал старый шаман, который вскинул над головой какойто предмет.

Конь подо мной делает рывок вперёд, а я смотрю назад, прямо на вражеского чародея, и вижу, как из его рук в мою сторону устремился тёмнокрасный толстый кровавый жгут. С виду это заклятие чемто похоже на «Плющ», который я только что применил. Однако моё заклятие нейтрально, его можно использовать поразному, даже для простого захвата противника в плен. А то, что я видел, было злом в чистом виде, наверняка одним из боевых приёмов некромантии. Ещё рывок! Конь делает резкий скачок, но мой взгляд попрежнему направлен на энергоплеть, которая летит прямо на меня. Она всё ближе и ближе. Я явно попадаю под удар и понимаю, что необходимо чтото сделать, а что, не знаю.

Время словно растягивается. Моя левая рука с двумя серебряными браслетами медленно поднимается и прикрывает лицо. Но откудато из глубины души приходит знание, что здесь и сейчас магическая защита браслетов меня не прикроет. И неосознанно я разрядил кмит с «Иглами света», видимо, сработала ассоциация, что злу и мертвечине необходимо противопоставить именно этот древний боевой магический приём. И я всё сделал правильно.

Светлоголубой свет вырвался из моей ладони. На долю секунды он сделал сумрачное дневное освещение мягче и теплее, а затем столкнулся с кровавым жгутом, который вонзился в магическое облако и продолжил свой полёт на меня. Однако, пролетев немного, замедлился, застыл и рассеялся. Это всё заняло мгновения. Снова скорость восприятия всего происходящего вокруг меня становится нормальной.

Мой конь несётся по поляне. Мне хочется смеяться, и это легко объяснить: ведь я только что снова избежал гибели. Глядя на шамана, лицо которого приобрело недоумённое выражение, я подумал: а не показать ли ему средний палец правой руки. Но не сделал это, так как именно правая рука держала поводья и подобный жест – просто ребячество. К тому же рядом со стариком появился ещё один северный чародей, знакомая мне морда по имени Вервель Семикар, тот самый гадёныш, с которым я уже сталкивался в Мёртвой Пересыпи. У него в руках тоже был какойто амулет, который он явно собирался применить.

Семикар вскинул артефакт и чтото выкрикнул. Смотреть на него мне было некогда. Мы уже пересекли поляну и готовы были уйти в лес. Но сделать это без потерь не получилось. На пути десятка Нереха возникла тёмносерая десятиметровая пелена, очередная некромантская дрянь. Три дружинника на полной скорости влетели в неё и погибли ужасной смертью, которую я видел собственными глазами. Магический барьер действовал, словно сильнейшая кислота, которая мгновенно разъедает органику и металл. Только что справа от меня скакал всадник в кольчуге, а спустя всего секунду – это два разбухших мясных куска, с которых стекают жидкие ручейки железа и стали. Человек и лошадь, которые не успели издать ни одного крика или стона, уже были мертвы, а ещё через секунду на чистый снег упали розовые пузырящиеся куски плоти. Поганая смерть для трёх воинов и трёх лошадей. Смерть наших товарищей увидел не только я, но и многие дружинники. Это на них так подействовало, что некоторые стали придерживать лошадей, и мне пришлось их взбодрить:

– Не останавливаться! Отступаем! Живее!

Меня услышали. Нерех и Квист разразились криками, как правило матерными. Воины пришли в себя. И один за другим влетали на лесную тропу. Я уходил предпоследним. Бросил взгляд на полянку, где нам так и не удалось отдохнуть, увидел, что оленеводов уже не меньше сорока всадников и они гонятся за нами, а шаманы (козлы!) подстёгивают их выкриками. Но хрен они нас догонят. Позади был Нерех, который кинул под мощное старое дерево слева от себя гранату и, нагоняя меня, стал нахлёстывать свою полукровную кобылку.

Мысленно я повёл отсчёт. Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Взрыв! Меня и скачущего следом Нереха обдало тугой ударной волной. С деревьев на нас обрушился снег, а в кольчугу ударилось несколько острых щепок, одна из которых вонзилась моему жеребцу в круп, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать его под контролем.

– Потерпи, дружок! – Я похлопал коня по шее и направил его дальше по тропе. Посмотрел на Нереха и увидел, что он както слишком бледен. – Что с тобой, сержант?

Десятник сглотнул и просипел: