– Какой именно? – не выдержал карханец.

– А их разве два? – удивился император. – Я просил господина Смолина подготовить доклад о программе переселения на Фаргос.

– Но мой доклад важнее! – возмутился обиженный Джип. – Крайне тревожные тенденции! Если срочно не принять мер, то через десять-пятнадцать лет у Империи возникнут очень серьезные проблемы.

– Вот как? – нахмурился Алесий и вопросительно посмотрел на Смолина.

– Лейтенант Сейл ничего мне не докладываал… – с недоумением ответил тот. – Я, для проверки способностей, поручил ему анализ тенденций развития либерального движения, представителей которого на нашей планете, к сожалению, еще хватает. Я думал, что на это потребуется не менее трех месяцев и…

– Не потребовалось, – перебил начальника Джип. – Анализ практически завершен. Основные тенденции выявлены. Ситуация выходит из-под контроля.

– В таком случае докладывайте, – приказал император.

Аналитик деловито включил принесенный с собой пад и вывел на экран какой-то график. Алесий скептически посмотрел на небольшой экранчик и приказал искину подключить пад к стенному монитору.

– Прежде всего я хотел бы озвучить самые важные выводы, – начал Джип, поежившись под пристальным взглядом его величества. – С мнением господина Смолина о либералах и их вредоносности я ознакомился в первую очередь и считаю, что опасность данных господ недооценена.

Император удивленно приподнял брови, вспомнив, что глава информационной службы предлагал самые жесткие меры по отношению к либералам. Он недооценил опасность? Очень интересно. И тревожно.

– Дело в том, что либералы и сочувствующие их идеям самостоятельно организовались в некую надструктуру, причем, сами об этом не подозревая, – глуховатый голос аналитика слегка подрагивал. – Эта надструктура враждебна любому государственному строю, даже столь любимой ими демократии. И ее элементы предпринимают все возможные усилия для разрушения государства, как такового, не осознавая, что это гибельно и для них самих. При этом уничтожение любых частей структуры не означает уничтожения ее самой, она всегда восстановится тем или иным образом, продолжая приносить вред. Поэтому она куда опаснее, чем любая четкая враждебная структура – такую вполне можно уничтожить силовыми способами. Эту же – нет!

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду под надструктурой, – нахмурился Алесий. – Поясните, пожалуйста.

– Э-э-э… – растерянно почесал в затылке Джип. – Ну… это… В общем, это распределенное эгрегориальное объединение множества людей, создавших на основе общих идей устойчивый к внешним воздействиям эгрегор. Внешне эти люди не нарушают никаких законов, им нечего инкриминировать. Но при этом они старательно подтачивают основы общества и разрушают его моральные ценности, стремясь достичь абсолютной свободы самовыражения личности, которая на самом деле невозможна, поскольку существует не только общественные, но и физические ограничения. Для общества такие идеи гибельны, поскольку абсолютный эгоизм ведет к невозможности какого-либо сотрудничества. Ведь каждый, по определению либералов, абсолютно свободная личность, имеющая свои незыблемые права. Но любая другая личность – тоже их имеет. Возникает непримиримое соперничество, иначе говоря, начинает работать закон джунглей, где каждый сам за себя и только за себя. Естественно, общество живущее по этому закону, неизбежно скатывается в дикость и варварство, поскольку ничего создать не способно. И это еще лучший вариант. По другому – около сорока процентов вероятности взаимного уничтожения.

– Но мы окоротили либералов… – неуверенно возразил Смолин. – У них не осталось никаких рычагов влияния!

– Самых одиозных, безусловно, окоротили, – подтвердил Джип. – Но осталось множество тех, кто не выступал и не выступает публично, оставаясь при этом носителями и эффекторами воздействия деструктивных идей. Они воздействуют, причем чаще всего опосредствованно, на свое окружение. То есть, проще говоря, они разлагают доступные им социальные группы. Разлагают собственным примером, высмеивая святое для народа, оправдывая свободу сексуальных извращений и скрытно проповедуя оголтелый индивидуализм, утверждая превалирование прав личности над правами общества. Большей частью воздействие идет на молодые, неокрепшие умы, которым чаще всего не нравится окружающее – бунт в юности присущ всем мало-мальски мыслящим людям. Монархическому подполью за последние сорок лет удалось обратить ситуацию вспять благодаря взвешенной политике и умному воздействию на массы. В Империи начал возрождаться морально-этический стержень общества. Но дело в том, что принявшие идеи чести и служения большей частью ушли в армию и на флот. Подавать пример гражданской молодежи стало некому, и пустоту заполнили либералы. Очень страшно то, что множество разделяющие либеральные идеи людей работают учителями в школах. В итоге сложилась парадоксальная ситуация – военные являются носителями высших идеалов, не разделяемых остальным населением. А это явный раскол общества. Пока он не виден, но тенденции очень тревожные. Посмотрите на этот график.

С этими словами аналитик вывел на экран трехмерный график и принялся при помощи лазерной указки пояснять, что к чему, сыпя при этом массой цифр. Алесий и Смолин задавали множество вопросов, на которые Джип обстоятельно отвечал.

– А вот на этом графике, – вывел он следующий, – мы видим, что произойдет с моральным обликом росского народа через пять, десять, пятнадцать и двадцать лет. Если, конечно, мы не сумеем этому противостоять.

– Гнусная человеческая природа дает о себе знать… – насмешливый голос искина заставил присутствующих вздрогнуть. – И что вы с этим намерены делать?

– А ты знал об этом раньше? – подозрительно спросил император.

– Подозревал, но столь точных выводов не имел. Снимаю шляпу перед гением!

– Спасибо… – отчаянно покраснел довольный признанием его заслуг Джип. – Я не гений, я просто думать умею…

– Ладно, все это лирика! – махнул рукой Алесий. – Я рад, что нашелся человек, обративший мое внимание на эту проблему. Ясно, что нужно срочно принимать меры. Но какие именно?

– Я не рискну предполагать, – понурился Смолин. – Нужно как следует все обдумать и во всем разобраться. Спешить здесь нельзя.

– Пожалуй, – согласился император. – А что вы, Джип, сделали бы на моем месте? Попробуйте разработать методику противодействия. Справитесь?

– Постараюсь… – растерянно протянул тот. – Но одному будет трудновато…

– Почему же одному? Штат выделим. Составьте список профессионалов, которые вам потребуются. Принца, конечно, я вам не отдам, но, если понадобится его помощь, ненадолго откомандирую. С этого момента вы уже не лейтенант, а капитан, начальник отдела спецмероприятий информационно-аналитического департамента.

– Но такого нет… – растерянно отступил назад Смолин.

– Пока нет, – усмехнулся Алесий. – Ваша служба выводится из-под юрисдикции ДИБ и разворачивается в отдельный департамент. Возглавите его, естественно, вы. Поздравляю с новым назначением. Да, программу переселения вы проработали?

– Проработал, – подтвердил свежеиспеченный начальник департамента. – Как раз собирался докладывать, но вмешался лейт… э-э-э… капитан Сейл. Вот сам доклад, – он протянул императору пад.

– Очень хорошо, – кивнул тот. – Искин, скачай доклад, положи в мою личную папку и сделай свои выводы.

– Хорошо, – коротко ответил «железный истукан».

– В таком случае, господа, к делу, – сказал император, давая понять, что аудиенция завершена.

Смолин с Джипом поспешили откланяться и покинуть императорский кабинет. Карханец шел, не видя ничего вокруг. Случившееся слишком потрясло его. Да, дома тоже бывало хвалили за хорошо сделанную работу. Но чтобы так? Надо же – император быстро уяснил проблему, не потребовалось долго и нудно объяснять, в чем она, и без проволочек принялся действовать. Да, Джипу теперь придется нелегко, но его уже разбирал азарт. Да еще и целый отдел будет в его подчинении! Нужно срочно прикинуть, кто потребуется. И аналитик погрузился в размышления.