А эта дура остолбенела, глядя на нас, и пропустила рванувших на неё тварей. Одну убил Влад, горестно закричавший и бросивший ради неё своё место в и так хлипкой линии обороны. Словно эхом ему – короткий вскрик Лесли, которого сбил с ног чумовик.

Скатившись с кучи мертвых оборотней, я ударил теми же мечами чумовика, опрокинувшего Жанну, выдрал из-под свалившейся туши её безвольное тело и отбросил в наш тыл, ближе к носилкам с Кортесом. С раненой разбираться сейчас некогда.

Жёсткая пощёчина Бланш привела Влада в себя. Он снова стрелял.

Уже попрощавшись в душе с Лесли, я всё же обернулся: над его неподвижным телом стоит Север и в сумасшедшем темпе, не уступающем нашему с Барри, орудует своим поистине смертоносным боевым посохом. Влад, кажется, решил, что потерял женщину, но ещё может защитить друга: он стрелял и в подбегающих оборотней, и добивал тех, кого посох ведуна только хлёстко ударил, нанеся рану.

- Так что случилось?! – снова крикнул я странно побледневшей и ожесточённо стреляющей Бланш.

- Тени!

Я убил ещё двоих, прежде чем взглянул на высокий потолок.

От окон по всей ширине зала на нас словно ползла светло-серая, сливающаяся с утренними серыми сумерками туча. Тени летели лениво, будто зная, что нам всё равно деваться некуда.

Всё. Наши четыре оллфага помочь не смогут. Слишком мало их…

Будь оборотней меньше, можно было бы использовать два имеющихся в запасе огнемёта. Но для огнемётов сейчас – особенно сейчас! – лишних рук нет.

Крыланы встрепенулись и взмыли в воздух. Птицы жадно склёвывали тени, но тех меньше не становилось, как не становилось меньше и оборотней.

… Наверное, это конец. Руки ещё действовали автоматически, но я почуял обречённость, обвеявшую нашу маленькую команду. И, стараясь не оставлять напоследок (да и будет ли оно – "напоследок"?), я попытался вспомнить самое дорогое для меня – лица детей и Зои… Не вспоминалось – на фоне вопящих оскаленных морд. И такое отчаяние охватило, что пустил всё на самотёк, собираясь снова войти в боевой транс. Но и этого не получалось – слишком отчаялся. Неловко повернулся, жалея о потере возможности снова драться по-настоящему, и вдруг перед глазами – ясное небо, танцующие драконы Голконды и среди них маленькая фигурка человека!..

Потолок взорвался серебристо-стеклянным сверканием!

Пару мгновений мы стояли без движения в таком остолбенении, что оборотни, приведись им пролезть через скользящие горы трупов сородичей, быстро бы нас сожрали.

Ликующий вопль Бланш обдал нас бескомпромиссно приводящим в себя адреналином:

- Наши рядом!!

Мы принялись палить по чумовикам почти бесприцельно (всё равно попадали!) и не думая о боезапасе.

Эйфория потихоньку улеглась, уступив холодному расчёту. Теперь голова соображала лучше. Первым это почувствовал Барри. Поскольку теперь именно он бросил мне:

- Ник! Играем!

- Бланш, расчисти нам! – вместо ответа скомандовал я.

- Есть! – звонко ответила брюнетка.

Базука прогрохотала так яростно, что мелькнула мысль: наша жалкая кучка сейчас ненавидит оборотней больше, чем до появления теней. Ненавидит за сжигающий страх, за опустошающее отчаяние, за изматывающее ощущение безнадёги…

- Пошли!

И мы с Барри бросились по невидимому кратковременному туннелю, который выбил для нас в пространстве гранатомёт Бланш. Набрякшие было тяжёлой усталостью после недавней вылазки, руки теперь буквально порхали, едва то один, то другой из нас взглядывал на оллфаговую стаю под потолком. Транса не было. Было свирепая резня.

Транса не было и потому, что мы часто кидали взгляд на все выходы из зала, нетерпеливо ожидая отнюдь не появления всё ещё скачущих в зал оборотней.

Я лихорадочно поддерживал в себе эту яростную надежду – "Наши рядом!". И гнал от себя мысль, что оллфаги на мой, странно заманчивый для них сон прилетели всё-таки из Андромеды. Хотя с них станется. Если вспомнить, как они умудрились перетащить меня на место своего обитания – в другую звёздную систему. Нет, я упорно вспоминал, как на голкондский сон слетелись позавчера только крыланы Батиса. Те, из Андромеды, так и остались в городе.

Оборотень вздыбился на меня, падая с верещанием, бьющим по ушам и нервам. Я скользнул в сторону, словно походя распоров ему брюхо. Короткая очередь из-за спины. Чумовик рухнул, распластавшись уже мёртвой тушей в тесном пространстве на полу. Почти под рукой шмыгнул другой оборотень – я проехался по скользкому от крови полу, разворачиваясь на полусогнутых, – чиркнул ножом по холке – челюсти хавкнули так близко, что обкапали слюной ладонь с керамбитом, – мгновенный удар второй рукой по той же холке чуть ниже – оборотень изогнулся от боли – и выстрел из-за спины в подставившийся бок. Я этого уже не вижу – задирая голову третьему и словно нежно касаясь его мягкого горла… Только чувствую, как по ногам бьёт чем-то лёгким, будто водой плеснули – а в воздухе взрыв вони: стреляли на этот раз из луч-пистолета, и заряд взорвался внутри звериного брюха.

А я этого снова не вижу, на автоматизме обернувшись к следующей твари. Только успеваю глянуть в сторону дверей – и снова полосую ненавистную плоть керамбитами.

Происходящее начинает напоминать замкнутый круг. Они лезут – я убиваю. Отличие от начала битвы одно: теперь появилось опасение, что я могу поскользнуться на полу или, что хуже, споткнуться об одну из мёртвых туш.

Барри танцует всего в пяти метрах от меня. Тела под его ногами тоже мешают ему двигаться так же стремительно, как раньше. Но теперь и твари не могут похвастать скоростью. Даже их лапы скользят по крови или съезжают с трупов.

… Оборотень, рявкнувший на меня перед прыжком, как-то странно повёл себя. Я видел на его спине напрягшиеся для прыжка мышцы – внезапно они опали, а тварь обернулась. Мига этой паузы хватило кому-то из наших, чтобы пристрелить чумовика, не дожидаясь, пока я его подраню. Чуть не споткнувшись – отступил для упора, я полоснул керамбитами по следующему.

Зал продолжал беспорядочно и бешено двигаться в нашу сторону – и вдруг разделился: те, что рвались перекусить нами, так и продолжали нестись к нам, а вот задние заоглядывались, замедлили бег на четырёх лапах, вставая на две и словно прислушиваясь к тому, что оставляют за собой. Сначала один, потом другой остановившийся бросились назад, к дверям. Вскоре часть смертоносной лавины вытекла в двери зала.

У меня потеплело на сердце.

- Ник! – крикнул Барри.

- Да, Барри?

- Мы молодцы, да?

- Мы лучше, чем молодцы, о всемогущий Барракуда! Мы герои!

Барри торжествующе заверещал – почти одновременно с близкими выстрелами в коридорах пятого этажа.

Сворой бешеных собак оборотни пытались сопротивляться тем, кто убивал их из коридора, но чумовикам приходилось пятиться в зал, а здесь их тоже встречали выстрелами: "своих"-то чумовиков мы уже прикончили.

Первыми в проёме дверей появились Матвей и Ата. Иорданца неотступно сопровождал тёмный драко Стефан, мою жену – Дирк и Римлянин. Позади них двигались ещё несколько человек. Глубоко вздохнув, я спрятал керамбиты и пошёл им навстречу, отстреливая по дороге последних оборотней. Рядом радостно орал Барри…

… Я распахнул полы куртки, и Ата крепко обняла меня. Потом она стащила с меня эту куртку, тяжёлую от крови тварей, и я тоже смог обнять её. Ненадолго. По телу прошла освежающая волна, снявшая усталость, и жена отстранилась.

- Ну что? Так легче?