Наглость оказалась оправданной.

Ощущая, как болит поясница, я перекинул отяжелевшие ноги через порог – и снова вгляделся в странные, немигающие глаза следящего за мной дракона. То ли хулиганство проснулось, то ли таким образом я захотел выразить чувство странной благодарности тварям, по определению смертоносным, но я поднял руку и сотворил в пространстве благоухающую розу. Откуда мне знать, увидят ли её жуткие громадные змеи, опирающиеся при случае на странные конечности, наподобие "саранчи"… В равнодушно-небесных глазах того единственного, что открыл веки-щитки, ничего не дрогнуло. И я так и не понял, увидел ли он ментальный цветок.

Шаг назад. Поколебался – и закрыл дверной люк. Бегом к пульту – кнопка взлёта. Вот теперь, когда осталось совсем немного до свободы, до жизни, я испугался. До мурашек на спине, заставивших передёрнуть плечами. Им раздавить "матрёшку", чтобы добраться до её содержимого, – раз плюнуть.

Но космошлюп, обёрнутый в два последних защитных слоя, взлетел беспрепятственно. Меня мутило при взлёте здорово, будто я быстро всплывал из морской глубины. За шиворот я перетащил бессознательного Барри в кресло пилота и плюхнулся напротив. Я не стал приводить его в себя. Дышал – и дышит себе. Пристёгнутый к креслу, он даже производил впечатление спящего. Я поставил автоматику на ручной режим (компьютером пользоваться не могли: не хотели, чтобы фирма-компания узнала) и стал возвращаться в грузовой трюм грузовика Милоша.

"Матрёшка" прошла разгрузочную и всплыла на плиту-подставку. Я откинулся на спинку кресла и застыл. Выбрались… Живые…

В дверной люк заколотили. Милош. Он ворвался в помещение шлюпа и сразу кинулся к нам. Речь его, и раньше-то невнятная, превратилась в речь заикающегося человека, который пытается говорить, не прожевав огромного куска, спешно закинутого в рот при появлении, например, начальства.

Я вяло поднял руку.

- Тихо, тихо. С Барри всё нормально. Будет.

И он сразу кинулся к Барри расстёгивать ремни. И вдруг подпрыгнул, с ужасом глядя на пол. И при взгляде на его лицо, обалдевшее от восторга, я начал безудержно ржать…

… "Ник. Ник, выходи. Ты слишком долго там".

Внимательные глаза нависшей надо мной "саранчи". Явилась выполнить то, что должна была сделать ещё на Голконде? Типа – должок за мной? Тогда зачем напомнила напрочь забытое? Чтобы больнее стало? Я фаталист. Пусть будет, что будет. Я нашёл Зою. Я обеспечил семью. Если надо, уйду в небытие…

"Ник, ты меня слышишь?"

Знакомый голос. Но на нём не даёт сосредоточиться немигающий взгляд сияющих синих глаз голкондского дракона. Чего он медлит? Ждёт от меня какого-то действия?

"Ник! Ты пугаешь всех! Я вижу с тобой рядом "саранчу"! Откуда она здесь?"

И тут меня проняло. Я смотрел на громадную морду-жёлудь и чувствовал, как начинает трясти сумасшедший смех, поднимающийся изнутри, – примерно такой, каким я ржал, глядя на ошеломлённого Милоша. Откуда здесь "саранча"?! Интересно, что бы сказал Батис, если бы узнал, что "саранча" и его оллфаги – одного поля ягоды?

Голкондский дракон надменно выпрямился, словно услышал мои мысли. А пространство вокруг нас наполнилось мгновенным присутствием множества крылатых существ. Они летали над нами, не боясь опуститься на скользкое тело "саранчи".

"Ник! Зачем ты вызвал оллфагов?!"

Весь этот бред начал надоедать. И вот тогда-то дракон пропал. Остались только крыланы. И Батис, и кто-то ещё, кого я пока не мог определить, потому что видел их обоих как тени, которые постепенно густели и обретали плоть.

"Ник. Ты меня слышишь? Покажи хоть как-нибудь, что я говорю не в пустоту".

Я с усилием поднял голову, набитую информацией, оставленной "саранчой".

- Твои оллфаги, Батис… – с трудом разлепил я губы. – Твои оллфаги…

"Да, Ник. Здесь мои оллфаги, которых ты созвал. Но зачем?"

Он сидел передо мной на корточках и тревожно вглядывался в лицо. Рядом стоял Север, которого я узнал по камзолу и длинным шикарным сапогам. Щёголь ещё тот…

- Имбри? – высокомерно спросил ведун. И неожиданно осторожно взялся за мои руки и мягко потянул к себе, заставляя встать. – Очнулся? Наконец-то…

- Имбри, – раздражённо сказал в ухо майор. – Я же просил без заморочек!

Мой живот сжался от начального приступа нового смеха… Но следующая фраза (я сразу не понял, кто говорит) из наушника заставила стать серьёзным.

- Внимание! Где оллфаги?! Здесь целая чёртова туча теней!!

36.

Этот крик мгновенно привёл меня в себя. Тени?! Где?!

Я лихорадочно огляделся. Пространство сузилось до гремящего под ливнем фургона. Сбоку Батис – глаза слепые, лицо искажено гримасой отчаяния – медленно поднимается с корточек. Беспорядочно мечутся оллфаги. Север пятится к выходу…

- … Детей в середину! Огнемётчики по бокам! Стефан – куда?!

- Вперёд! Прикрою до выхода!

Обдумать ничего не успел: меня будто силой вытолкнули из того угла, где сидел только что, к двери.

- Где все? Почему оллфаги здесь?!

- Это у тебя спросить надо! – не оглядываясь, крикнул Север, выскакивая за дверь фургона. В замкнутое помещение шум ливня словно просунул свою мокрую голову, наполнив его грохотом и влажностью.

Дверь грохнулась и, снова открывшись, отлетела к стенке машины. Я выскочил следом, не дожидаясь Батиса и уже привычно прикрывая рукавом левое плечо с жмущимся ближе к голове личным оллфагом. Навеса здесь нет. Я сразу проскочил распахнутые двери здания. Сверху вниз, от дверей к вестибюлю, вела широкая лестница. А внизу…

Только теперь я понял, что почти не слышал командных реплик майора и отвечающих ему. Но что-то в сознании осталось и сложилось в единую картину.

Медленно пятясь к лестнице, вся толпа не отрывала взгляда от огненного действа, устроенного Стефаном: он словно кому-то, кто его выглядывал в такой же толпе, махал руками, вытянутыми вверх, – и его огненная завеса до потолка позволяла пока нашим ребятам быстро-быстро выталкивать детей из своих рядов назад, к лестнице, и поторапливать их к грузовикам, теперь уже безопасным от моего потенциального взрыва.

Я побежал вниз, уворачиваясь от бегущих подростков или уступая им дорогу.

Стефану долго не продержаться. Где оллфаги?!

Споткнувшись, рядом со ступеней чуть не полетел Батис, бегущий следом. Я успел обернуться, чтобы поймать его.

- В чём дело?!

- Оллфаги не слушаются!

Глаза мальчишки-драко горели боевой зеленью, оттенённые проступившей на коже полумаской. Он снова побежал вперёд, к Стефану, и встал рядом. Его пламя меньше, но в ослабевающую огненную завесу тёмного драко влило достаточно силы, чтобы усилить её. Но долго ли они оба продержатся? И почему крыланы не слушаются своего повелителя? Что происходит? Так нам из Ириды не выбраться. Вся надежда только на птиц. Была.