Укрыв меня тёплым пледом, Ваня всё расспрашивал меня о том, что же такого мне прислали, что теперь я нахожусь в таком состоянии. Но я ничего не могла ему сказать. Сейчас я сама мало чего соображала.  Уставившись в одну точку, я слушала, как на стенке тикают часы. По не многу это начинало раздражать. Действовало на нервы, и я вновь психанула. Издав истошный крик, я закрыла уши руками. Кто же это мог быть? И за что этот человек меня ненавидит? Эти вопросы теперь крутились у меня в голове. Кому я сделала плохого, что бы пойти на крайности и поступить со мной так жестоко прислав мне ммс-кой фотографию моего брата с пробитой головой? Кому в голову вообще пришло разыгрывать меня так? Ведь мне и так было тяжело. Я считала себя виноватой. Вот, если бы я не позвонила Диме в ту ночь, а просто осталась бы сидеть на скамейке, ничего бы этого не было. И Дима сейчас был бы жив, а Ваня бы помнил меня, и не попал в эту чёртову аварию, в которой я тоже винила себя. Если бы я пришла домой, Ваня бы убедился, что я жива. И не пил бы, и не было бы ни какой аварии. Но нет же, я улетела в эту чёртову Америку! А зачем? Я собственными руками сломала все, и убила всех, кто мне был дорог. И с чем я осталась? С маленьким ребёнком на руках…. Я ненавидела себя за то, что теперь Руслан вырастит без отца, точно так же, как росла я. Я поломала жизнь всем, в том числе и самой себе.

Вероятность того, что Ваня меня вспомнит, была очень мала. Сейчас я уже не хотела ничего. Не бороться, не доказывать ничего ему. Сейчас мне хотелось уехать в эту чёртову Америку и жить спокойно. Я боялась, что одной угрозой эта тварь не обойдётся. Я боялась за Руслана. Что будет со мной, если я потеряю частичку Андрея, самого любимого, родного и желанного сына?

Быстро вскочив с дивана, я на ходу натянула туфли и, взяв сына в охапку, вызвала такси и уехала.

Всю дорогу до отеля, где в это время находились Артём и Юля, я ехала с оглядкой. Все машины с тонированными стёклами вызывали у меня дрожь. Я постоянно смотрела на таксиста и внимательно вглядывалась в черты его лица. Он, наверное, подумал, что я сумасшедшая. И он был прав, такое мнение обо мне сейчас было вполне оправданным. Мне только что, кто-то угрожал.

Мне не хотелось уходить от Вани, но пересилив себя, я все-таки ушла. Ушла, пообещав самой себе, никогда больше не возвращаться. Это было глупо с моей стороны пытаться начать всё заново. Значит, так угодно судьбе. И я не в силах сейчас, что-то сделать и изменить её. От всей души и всем сердцем, я желала Ване счастья с другой девушкой. Глупо? Возможно. Но ничего большего мне не оставалось….

В моей памяти навсегда запечалиться Маркелов Иван Сергеевич – милый, обонятельный, нежный, ласковый, немного сумасшедший, но заботливый муж и отец. Его зелёные глаза я не забуду никогда, я не смогу стереть из памяти прикосновения его нежных, сильных рук. Я никогда не забуду, то, как он поднял меня на руки и научил улыбаться. Мне никогда не забыть то счастье и ту любовь, которую я испытала рядом с ним. Я буду помнить его всегда… И сколько бы лет не прошло, я буду… Я буду любить Ваню всегда.

Я взглянула в окно и, посмотрев на небо, повторила ещё раз про себя «Я буду любить тебя….»

                              Глава 6

Я так и остался стоять на пороге у крыльца. Ну и почему я её не остановил? Идиот! При том, как я себя обозвал, я не мог скрыть улыбки. Весь вопрос состоял в том, что нам обоим теперь делать?

После того, как я узнал о смерти моей любимой жены, я слетел с катушек окончательно. Моим спасением на тот момент был лишь алкоголь. Но и он глушил боль лишь на время. Я потерял счёт времени. Ночь или день, понедельник или пятница, зима или лето. Для меня было всё равно. Я потерял смысл жизни. Я потерял всё. любовь, тепло, ласку, чуть не потерял свой бизнес из-за своего запоя. Я ни как не мог поверить в то, что моей маленькой девочки больше нет. Я не верил, но на её похороны я не пошёл. Да и Мигель тоже был против этого, потому что знал, что я нажрусь как свинья и натворю кучу делов. В место того, чтобы проводить свою малышку я пошёл в тот самый зал, где и отрывался в те минуты, когда мне было плохо. Я пробыл там почти весь день и вернулся домой лишь ночью.

Без неё всё стало таким пустым. В доме не было родного смеха, радости и детского визга. Дома был срачь и тишина. Тишина, которая убивала меня.

Через пару недель, я выкинул все её фотографии, оставив лишь парочку. Каждый день, я ходил на кладбище и просил у неё прощенье, за ту страшную ночь.

В один из таких дней, когда я шатаясь зашёл в магазин и взяв бутылку виски, поехал на кладбище, я увидел возле ограды парня в темных очках и в чёрной кепке. Подойдя ближе, я узнал в парне Лёху. Лицо парня, не выражало ни каких эмоций.

- Чего тебе тут надо? – спросил я, отворив калитку и присев на бугорок.

- Вот, пришёл посмотреть,- парень прошёл за мной.

- На что? – удивился я.

- Тебе больно? – задал парень мне встречный вопрос.

- Нет, Блять! Я прекрасно себя чувствую! Я мечтал о том, чтобы она умерла! – съязвил я. Его вопрос вывел меня из себя.

- А вот я мечтал! – прямо заявил Леха.

Я поднял на него ошарашенные глаза.

- Эта ты?! Сука! Ты убил её! – я заехал Лёхе кулаком по лицу. Тот пошатнулся и присел на ограду. Вытирая с губы кровь, парень ехидно улыбнулся и сказал:

- Какой ты догадливый, Маркелов! Но, увы! – парень развёл руками. – Ты не сможешь это доказать, у тебя на меня ничего нет!

Я хотел ударить его ещё раз, но он толкнул меня и я упал на землю.

- Я хотел, чтобы погиб ты! Хотел, что бы эта сука поняла, каково это терять любимого человека. Я не знал, что ты отдал тачку Диме. Но я рад, что такие мрази, как Ника не будут жить на этом свете! Я рад, что эта сука сдохла!

Я ничего ему не ответил, хотя хотел врезать. Теперь я точно был уверен, что смерть Ники и Димы не была случайна. В тот же день, я всё рассказал Мигелю.

- Да ты понимаешь?! Эта мразь убил мою жену! Его нужно посадить! Убить! – я орал на весь дом и метался из стороны в сторону.

- Успокойся, - спокойным голосом, произнёс Мишка. – Их смерть была случайна. Тут ни кто не виноват.

- Не виноват? – переспросил я. – А тогда объясни мне, почему парень, который окончил школу экстремального вождения не смог, что-то предпринять при аварии. Машина была, как новая! Ты и сам это знаешь!

- Ваня, успокойся! – Мигель чуть прикрикнул.

- У меня жену убили! А ты хочешь, чтобы я успокоился. Я сам придушу этого ублюдка!

- Их уже не вернёшь. Не пори горячку. Вспомни о детях, - пытался вразумить меня друг. – Живи дальше. Просто забудь. Я понимаю, сложно. Но ты уж постарайся. Ради детей, ради Ники.

Мигелю так и не удалось меня успокоить, но он был прав. У меня  на Лёшу ничего не было и причастность к смерти Димы и Ники я бы просто, если даже захотел, не доказал бы.

В тот день, я гонял по городу и перебирал в памяти моменты связанные с Никой. По радио объявили ту самую, последнюю песню, которую Ника записала в тот злополучный день.

Её нежная детская улыбка стояла у меня перед глазами. Я терял контроль. По радио я слышал до боли родной голос и понимал, что кроме её песен у меня больше ничего и не осталось. Прибавив газу, я выехал на встречку и вписался в столб.