Когда я подъехал, перед входом стояла, сидела, курила большая толпа желающих культурно отдохнуть молодых людей. Но подвал был явно не в состоянии вместить их всех. Я вылез на тротуар и присоединился к ним. Из раскрытых окон кафе по ногам била музыка. Трое дружинников с каменными лицами охраняли неприкосновенность дверей. Я подумал: куда денутся сегодня все эти не попавшие? Вот тема для дискуссии в газете: чего больше от единственного на весь район молодежного кафе - пользы или вреда?

Я огляделся. Воропаевой нигде не было видно. Зато с другой стороны переулка мне почему-то махала рукой незнакомая девица в короткой юбке, в полосатых гетрах на длинных стройных ногах, с распущенными волосами. Короче, такая, что не грех и познакомиться.

Не слишком уверенно я двинулся к ней, предчувствуя ее извинения и готовя широкую обаятельную улыбку заправского ходока. Наверное, у меня было очень глупое лицо, когда я подошел ближе. Передо мной стояла и счастливо ухмылялась, довольная произведенным эффектом, Светлана Николаевна Воропаева.

- Клевая герла? - спросила она.

- Очень! - честно ответил я, - а вы не боитесь, что ваши ученики начнут вам "тыкать"?

- Ну, если даже вы этого не делаете... - засмеялась она. - К тому же у меня имеется собственная педагогическая теория на этот счет: я считаю, что ученики должны боготворить такого директора!

- Директором вам просто быть нельзя, - сказал я, разглядывая ее с откровенным восхищением. - Вы сами еще шаловливая девчонка - с этим сегодняшним маскарадом.

- Да почем вы знаете, где я настоящая, здесь или в школе? - ответила она насмешливо. - Пойдемте, нас уже ждут.

- Через эту толпу? - ужаснулся я.

- Нет, через служебный вход. Я же говорила, что меня здесь знают.

Мы зашли за угол, и моя проводница нырнула в подворотню.

- Только умоляю, - сказала она, - не называйте меня при людях Светланой Николаевной.

- Хорошо, - согласился я. - Буду вас называть товарищ Воропаева.

- И прошу хотя бы сегодня говорить мне "ты".

- Понял. "Ты, товарищ Воропаева..."

- Пришли, - сказала она, открывая тяжелую, крашенную суриком дверь.

Через две минуты мы сидели за столиком в самом углу. В зале было почти темно; кроме трех-четырех тусклых плафонов, другого освещения не имелось, окна плотно зашторены. Я понял, почему директор не слишком боится разоблачения.

Музыка гремела так, что я не знал, услышим ли мы друг друга. По-моему, мы были единственными, кто сидел: все остальные танцевали. К нам подошел официант и поставил на стол два стакана с каким-то напитком. Я догадался, что это, вероятно, обязательный коктейль - своеобразная минимальная плата за посещение.

- Что вы тут собираетесь искать? - крикнула мне в самое ухо Воропаева.

Я пожал плечами:

- Понятия не имею! Кого-нибудь, с кем у Латынина могли здесь быть дела!

К нашему столику подсел парень с комсомольским значком на рубашке и протянул мне руку.

- Семенов! - едва расслышал я.

- Это председатель совета кафе! - что есть силы закричала Светлана.

Я ронял, но показал пальцами на уши: ничего не слышно! Семенов кивнул головой и куда-то ушел. Через несколько минут рок сменился тихой танцевальной мелодией.

- Так лучше? - спросил он, подсаживаясь снова.

Я кивнул.

- Света мне сказала, что вы хотите кого-то здесь найти? Я снова пожал плечами. Похоже, придется хотя бы в самых общих чертах изложить им историю латынинского грехопадения.

- Есть тут кое-какая фарца, - сказал, выслушав меня, Семенов. Немного, но есть. Вон сейчас сидит парочка. - Он показал на столик в противоположном углу. - Только вряд ли они будут с вами откровенничать. Такой народ...

- Попробуем, - сказал я. - А вы сейчас отсядьте от нас, если можно, чтобы не компрометировать... Кто кого - я не уточнил.

- Ну, желаю удачи, - засмеялся он.

- Пойдем танцевать? - предложил я Свете.

- Пойдем, - согласилась она. - Хочешь, я возле их столика подверну ногу?

- Тебе не директором школы надо быть, - сказал я убежденно.

- А кем, завроно?

- Нет, Мата Хари.

Танцевала она легко и очень пластично. Я рядом с ней казался себе неуклюжим медведем.

- Ox! - сказала Светлана, очень натурально запрыгала, заковыляла на одной ножке прямо к интересующему нас столику и упала там на свободный стул.

- Что такое? - крикнул я, бросился к ней и усердно принялся растирать ей лодыжку. Она смотрела на меня сверху лукавыми глазами.

За столом сидели двое. Брюнет в джинсовой рубашке с короткими рукавами и блондин в майке с какой-то надписью. Ничего подробней при таком освещении рассмотреть было невозможно.

- Можно, мы у вас минутку посидим? - спросил я их. - А то, пока танцуют, через зал не пройдешь.

- Сидите, - лениво процедил брюнет. Оба они не спускали глаз со Светланы. "Вот это директор! - подумал я. - Какое воздействие на молодежь!" Но мне нельзя было терять времени.

- Где такие рубашечки дают? - спросил я брюнета. - В сельпо?

Он довольно кивнул:

- В нем.

- Давно хочу прикупить себе такую, - сказал я. - Нет на примете?

- Сейчас нет, - ответил он. Дескать, но были и будут.

- А джинсов нет? - спросил я заинтересованно. - Только классных, фирменных.

Они переглянулись.

- Это можно поискать, - сказал наконец блондин.

- И почем?

Мне показалось, что брюнет сделал какое-то движение головой.

- Руль шестьдесят, - произнес как бы нехотя блондин.

- Дорого! - сказал я убежденно. - У меня клиент есть, так он гонит по рубль сорок. Сашку знаете, Латынина?

Они снова переглянулись.

- Знаем...

- А вы у него, что ль, берете? - догадался я.

- Ну уж, только у него! - обиделся за "фирму" брюнет. - Еще люди есть.

Я достал пачку своих "Столичных", бросил на стол.

- Угощайтесь. Что-то я его давно не вижу. Пропал, не звонит.

- Спасибо, - сказал блондин, вытаскивая откуда-то пачку "Салема", - у нас свои есть.

Он протянул сигареты Светлане, но она отрицательно покачала головой:

- Не курю.

- Правильно, - с важностью произнес брюнет, - берегите, девушка, здоровье.

Их, кажется, гораздо больше интересовала моя спутница, чем все мои разговоры. Выгодного клиента они во мне не усматривали - так, бесплатное приложение к классной чувихе, свалившейся неожиданно к ним за стол. Интересно, что бы они сказали, узнав, кем она работает? Но я упрямо гнул свое:

- Пропал, не звонит...

- Почему не звонит? - сказал блондин. - Мне звонит.

- Давно? - спросил я, закуривая.

- Да только сегодня.

- Есть у него чего-нибудь новенькое?

- "Соньку" свою сдать хочет. Я ее видел, нормальный аппарат, - ответил блондин и обратился к брюнету: - Ты видел, Толик?

Толик кивнул головой.

- Небось заломит...

- Ребята, если не возьмете, я на очереди, - сказал я. - Она у него где, дома?

- Не, - ответил блондин. - Он сейчас дома не живет, с предками полаялся. У нас с ним завтра стрелка на Маяке.

- Увидите его, скажите, чтоб Игорьку звякнул, он знает, - сказал я, поднимаясь, и повернулся к Воропаевой: - Ну что, прошла твоя нога?

- Прошла.

- Тогда двинули потихоньку. Да, кстати, во сколько стрелка-то? Может, я тоже подскочу.

- В двенадцать.

- Ясно, - сказал я. - У метро?

- Возле памятника.

- Пошли, хромоножка. - Протянул я руку Светлане. А брюнету на прощание сказал: - Так в случае чего не забудь про рубашечку. Лады?

- Зверь, - сказала мне Воропаева, когда мы вернулись за свой стол. Талейран!

- Повезло! - отмахнулся я. На самом деле все у меня внутри дрожало от возбуждения. Неужели действительно так повезло? А я, дурак, еще не возлагал на дискотеку надежд!

- Кстати, - спросила Света, - что такое "сонька"?

- Черт его знает, - ответил я.

Было ясно, что больше нам здесь делать нечего. Но почему-то уходить не хотелось. И неожиданно для себя предложил: