Гуров отобрал у мадам блокнот и написал: «Уважаемая Лиана, не надо глупостей!» Он поставил огромный восклицательный знак, показал написанное, вырвал исписанную страницу и две последующие, смял и положил в карман.

Квартирка в домике для прислуги, которую выделили Гурову, была маленькой и скромной – комната, душ, крохотная кухонька с газовой плитой и пустым холодильником. В комнате – письменный стол, кресло, удобная кровать, небольшой платяной шкаф.

Сыщик написал рапорт, в котором изложил свое заключение, ранее уже высказанное хозяйке имения, добавив, что просит проверить связи убитой по месту жительства, последнее подчеркнул, давая Орлову понять, что делать это совершенно не обязательно, положил в конверт и направился к воротам, куда через пятнадцать минут должна подойти машина.

На аллее сыщик, естественно, столкнулся с Авдеевым.

– Далеко собрался, господин полковник? – спросил Авдеев, пошел рядом.

– Ты знаешь, – Гуров держался холодно, товарищеские нотки из его голоса исчезли. – Ты не прибедняешься, а действительно бездарный оперативник. Тебе следовало поинтересоваться, как прошла моя встреча на высшем уровне, а не куда я иду.

– Ты все понимаешь, я знаю, что ты знаешь, перестанем играть в пинг-понг, – миролюбиво сказал Авдеев. – Ты покажешь мне свой рапорт?

– Мог бы и не показывать, у любого беспредела существует предел, но по старой дружбе – пожалуйста. – Гуров вынул из кармана конверт, который даже не заклеил. – Ничего нового, чистой воды бюрократизм.

– Спасибо, – Авдеев небрежно просмотрел рапорт, убрал в конверт, лизнул и заклеил. – Разреши, я сам передам конверт водителю?

– Ради бога, только в моем присутствии.

– Ты мне не доверяешь? – возмутился Авдеев.

Гуров остановился, взглянул полковнику в глаза, ткнул пальцем в грудь, подчеркнуто отделяя слова друг от друга, спросил:

– Это ты мне говоришь о доверии? Ты наглец, Николай! – выхватил у него конверт. – Теперь присутствовать будешь ты, а передавать буду я.

– Если бы ты послужил в нашей конторе…

– Если бы у бабушки были колеса, была бы не бабушка, а трамвай! – Гуров положил конверт в карман, где у него лежал аналогичный, который и должен был попасть к Орлову.

– Извини, Лев Иванович, – Авдеев пожал плечами, – ты лишь усложняешь мою жизнь. За нами будет наблюдать Илья Егоров, который мгновенно накатает бумагу, что я допустил тебя контактировать с внешним миром.

– А ты его успокой, скажи, что мою писанину читал, ничего предосудительного в ней нет. Так, невинное, хотя и пространное, сообщение для прессы.

– Ну и юмор у тебя, – Авдеев даже приостановился, вытер лицо платком. – Как тебе мадам?

– Умная, волевая женщина.

– Ты с ней разговаривал недопустимо, сломаешь себе шею.

– Глупец, для этого необходимо упасть, к примеру, выпасть из окна, хотя бы свалиться со стула. А у меня ни окна, ни даже стула. Я опер-розыскник, бегаю на своих двоих, а коли некуда падать, невозможно ничего сломать.

Обдумывая услышанное, Авдеев некоторое время шел молча, затем резко сменил тему:

– Поначалу мне казалось, что местный охранник тебе понравился. Так чего ты на него накинулся, когда мы стояли у тела?

– Умный, образованный парень служит овчаркой, зло берет, – ответил Гуров.

Сыщик сказал неправду, сначала он разозлился на себя за ротозейство, а потом атаковал Егорова, проверяя парня на прочность. Если отступит, значит, холуй, но Илья держался достойно, а с таким человеком можно иметь дело.

– Надеюсь, ты не придал значения ссадинам на руке покойной? Она ведь могла их получить и два, и три дня назад.

– Конечно, – вновь слукавил сыщик. Он был не врач, но в травмах разбирался. Покойную хватали за руку незадолго до смерти. Кожа у женщин чувствительная, синяки проступают сразу, на второй день они начинают желтеть. У горничной они не успели налиться синевой. У нее произошло столкновение с несильным, но цепким мужчиной за три-четыре часа до смерти. Стопроцентной уверенности у сыщика не было, но подобное объяснение повреждений наиболее вероятно.

– Что ты собираешься предпринять? – спросил Авдеев.

– Почему я? – Гуров недовольно хмыкнул. – Мы что, работаем раздельно, каждый за себя? – Он вынул из кармана конверт, вернул Авдееву – Передай водителю сам, я не хочу, чтобы тебя заменили, пришлют еще черт-те кого.

– Спасибо, Лев Иванович, ты настоящий друг.

Гурову стало неловко, он даже отвернулся, искренне смутившись, сказал:

– Не за что, я беспокоюсь о себе.

У ворот их встретил Илья Егоров, который прохаживался, заложив руки за спину, увидев офицеров, остановился.

– Пришла машина из МВД, водитель просит полковника Гурова. Я вас, Лев Иванович, задерживать не вправе, но уезжать до возвращения хозяина настоятельно не рекомендую. Если вы желаете что-либо передать, прошу это сделать через меня.

– Я написал рапорт своему генералу, – ответил Гуров. – Полковник у меня его забрал. Вы со своей секретностью совсем сдвинулись по фазе, играетесь, словно малые дети.

– Мы лишь выполняем указания своего начальства, – сдержанно произнес охранник и протянул Авдееву руку.

– Брось, Илья, не пыли, действительно смешно, хочешь, выйдем вместе, – он показал конверт. – Рапорт обыкновенный, для нас с тобой ничего нового.

– Ваше право, полковник, – охранник отступил, даже открыл перед Авдеевым дверь.

Когда тот вышел, Гуров шагнул к охраннику, сделал ложный выпад, Илья легко уклонился, сыщик той же рукой хлопнул его по плечу, отскочил и рассмеялся. Трюк был довольно прост, но действовал почти безотказно. Обычно нападающий делает финт одной рукой, а бьет другой.

– Выдохни и не сердись! – Гуров снова отступил. – Серьезный парень, а заводишься по пустякам. Ну не прав был полковник Гуров, да и черт с ним. У него одна служба, у Ильи Егорова другая. Так ведь по большому счету прав все-таки милиционер. – Гуров достал сигареты и зажигалку: – Не предлагаю, вижу, что не куришь. – За воротами заработал мотор, Гуров продолжал: – Девчонку убили, тело не осмотрели, таковы факты.

Вернулся Авдеев и, рассмеявшись, сказал:

– Шофер твердит, мол, дайте сюда Льва Ивановича. Умора! Пришлось удостоверение предъявлять и заверить, что вы в полном здравии.

– Нормально, – Гуров самодовольно усмехнулся, – сыщика Гурова в конторе уважают от постового до министра.

– Вот и врешь, новый министр наверняка тебя и в лицо не знает, – сказал Авдеев.

– Значит, неприятности у него впереди, – парировал Гуров. – Ладно, хватит трепаться. Илья, ты абсолютно, на сто процентов уверен, что в твоих владениях не побывал посторонний?

– Да у нас следовой полосы нет, но кое-какие ловушечки имеются. Я лично обошел весь периметр, все проверил.

– Ты понимаешь, трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Коли убийца пришел со стороны, ушел, а я его все равно найду, такие случаи в моей практике случались, тебе оторвут башку так быстро, что ты боли не почувствуешь.

Авдеев вспомнил следователя прокуратуры и рассмеялся. Илья не понял причины веселья и насупился:

– Я за свои слова отвечаю.

– А я тебе абсолютно верю. – Гуров склонил голову, задумался, хотя вопрос приготовил заранее. – Гости вчера приезжали на двух машинах или на трех?

Охранник осуждающе глянул на полковника Авдеева и нехотя ответил:

– На трех, господин полковник. Только вы на них время не тратьте. Господа из особняка не выходили, да и стрелять не умеют, а водители проверены-перепроверены. Кроме того, когда все собрались, я находился во внутреннем дворе.

– Извини, Илья Иванович, при таком раскладе я тебя возьму под стражу. – Гуров не улыбался, лицом затвердел, смотрел охраннику в глаза. Неожиданно спросил: – Сколько человек под твоим началом?

– Сколько вверили, столько и служит!

– Прекрасный ответ, ты мне вообще нравишься. Только от камеры это тебя не спасет. Прежде чем отдавать команды и драться, подумай. Со стороны никто не приходил, – Гуров загнул палец, – депутаты-делегаты и ихние супруги вне подозрений. Шоферы перепроверены и находились под твоим наблюдением. Остаешься ты и твои люди. Согласен? Значит, у тебя либо халатность, либо прямое соучастие.