Король, весьма удивленный, спросил:

– Чего вы хотите, рыцари?

Оба рыцаря почтительно склонились перед королем, королевой и ее дамами, и затем один из них заговорил так:

– Могущественный король! Да узнает твое величество, что единственное, чего мы хотим, – это облобызать твои королевские руки и руку госпожи нашей королевы и затем возвратиться в нашу землю. Мы – внуки Альмадана, бывшего алькайдом в Ронде, где теперь алькайдом наш отец. Узнав про празднества, справляемые в этом славном городе Гранаде в честь совершившихся здесь бракосочетаний, мы решили приехать на них полюбоваться. Судьба не позволила нам ни поспеть вовремя, ни насладиться их зрелищем. Причиной тому было, что в самый день праздника, на расстоянии четырех лиг отсюда, в безлюдном диком месте, называемом Римским лесом, на нас внезапно напали четыре отважных христианских рыцаря. Мы бросились защищать вот эту девицу – нашу сестру, но им удалось из нас, четырех братьев, двух убить. Мы двое уже были готовы покинуть нашу сестру, и так и случилось бы, если бы не мужество вот этого, стоящего рядом с вашим величеством, рыцаря: не пошли его к нам в ту пору великий Магомет, мы все погибли бы.

С этими словами он указал пальцем на смелого Редуана.

– Итак, государь, – продолжал он, – не радость, но великие потери принесли нам праздники. Похоронив в Долине тела убитых братьев, мы хотели вернуться в Ронду, но мы сочли, что прежде следует поцеловать ваши королевские руки и проститься с сеньором Редуаном, оказавшим нам такую помощь. И несомненно, государь, в лице Редуана вы имеете лучшего и самого отважного рыцаря вашего двора. Я могу поклясться великим Магометом, что сам видел, как он один атаковал четырех рыцарей и двумя первыми ударами поверг двоих из них тяжело раненными; двум же другим удалось благодаря достоинствам их коней спастись бегством. Теперь же, поскольку я все рассказал про нас вашему величеству, мы просим позволения возвратиться в Ронду и поведать нашему отцу о нашем печальном путешествии.

Рыцарь замолк, и на лице у него была глубокая печаль; ту же печаль выражали лица его брата и сестры.

Удивился король такому событию и опечалился им, и, повернувшись к Редуану, сказал тому:

– Поистине, друг мой Редуан, если сильно любил я тебя до сих пор, то теперь люблю еще больше. И раз в тебе живет подобная доблесть, будь с сегодняшнего дня алькайдом крепости и замка Тихола, что близ Пурчены [69].

Все рыцари, восхищенные отвагой Редуана, хвалили его. Все это видела и слышала Линдараха, теперь почти раскаявшаяся в том, что отвергла любовь Редуана.

Король сказал братьям:

– Раз вы хотите ехать, друзья мои, поезжайте в добрый час! Но вы доставили бы большое удовольствие мне, госпоже моей королеве и всем этим рыцарям, если бы позволили вашей сестре снять с лица черные покровы; нехорошо, если мы так и не увидим ее красоты, которая, как я уже могу судить, должна быть велика.

Братья велели своей сестре открыть лицо. Та повиновалась, подняла с лица черную вуаль и явила всем лик, не менее прекрасный, чем лик Дианы. И показалось всем присутствовавшим в королевском зале, будто утренней порою взошло солнце и осветило все тысячекратным блеском своих лучей; не меньший блеск источала красота прекрасной Ахи, оглядывавшейся по сторонам; взоры ее насмерть поражали рыцарей любовью, а дам – завистью. И рыцари, и дамы чрезвычайно дивились ее красе, и не нашлось рыцаря, который бы не пожелал ее себе в жены, или в невестки, или просто в родственницы, чтобы иметь возможность любоваться ее красотою. Одни сравнивали ее с Дианой, другие – с Венерой, третьи – с той, из-за кого погибла Троя, четвертые – с той, что погубила жизнь грека Ахиллеса [70].

Так говорили между собой рыцари, а королева, не менее других изумленная красотою Ахи, сказала королю:

– Государь! Да благоволит ваше высочество назначить эту даму в нашу свиту, чтобы мы все могли наслаждаться ее красотой.

И королева подозвала ее к себе движением перчатки.

Прекрасная Axa, поклонившись королю и рыцарям, подошла к королеве, склонила перед ней колени и попросила у нее руку для поцелуя, которую королева не дала ей, пока не посадила ее рядом с собой.

Все дамы, находившиеся там, были удивлены такой красотой. И было чему, ибо, хотя здесь и присутствовали Дараха, Саррасина, Галиана, Фатима, Селима, Альборайя, Коайда и еще множество красавиц, никто из них не мог сравниться с Ахой. И была Axa между ними подобна солнцу среди звезд.

Редуан смотрел на нее и сгорал в живом огне любви. Он страшился, как бы его любимая Axa не вздумала нарушить данное ему слово.

Красавица в свою очередь смотрела на Редуана; и если красивым он ей казался в Долине, на коне, с копьем и щитом в руке, то теперь во дворце представился ей Не менее прекрасным: если в Долине он явил себя Марсом, то здесь Адонисом. И она ласково и нежно улыбалась Редуану, что немало утешало и успокаивало его.

Тут король заметил Редуану:

– Друг мой Редуан! Очень жалею, что мне не пришлось видеть твоего поединка с храбрым Гасулом. Вы равны друг другу в отваге и силе, и бой ваш должен был быть упорным и опасным.

– Тому свидетелем был я, – сказал Муса, – я не мог их помирить. И мне пришлось видеть их бой, подобный бою двух разъяренных львов. И могу сказать, что они оба вышли из него победителями.

– Кто или что заставило их сразиться? – спросил король.

– Это длинная повесть, – ответил Муса, – и незачем вспоминать ее; незачем растравлять старые раны. Скажу только, что причина ссоры – в твоем дворце.

– Догадываюсь, что это может быть, – сказал король, – и я уверен, что теперь Редуан уже ни за что не возобновит свою распрю с Гасулом.

– Ваше величество угадало правду, – сказал Редуан. – Да, я позабыл уже причину распри. Но, правда, в ту пору я готов был ради нее отдать тысячу жизней, если бы я имел их столько. Однако время все изменяет.

– Должно быть, у тебя новая причина, – заметил король, – иначе не может быть.

Пока король разговаривал с Редуаном, два рыцаря, братья Ахи, сели рядом с Магардином Аметом, отважным и богатым рыцарем из рода Сегри. Последний, едва только увидел красоту Ахи, настолько пленился ею, что не мог отвести от нее глаз и такое почувствовал томление, что, будучи не в силах сдерживаться от чрезмерной страсти, с такими словами обратился к ее братьям, сидевшим рядом с ним:

– Сеньоры рыцари! Знаете ли вы меня?

– Мы к вашим услугам, сеньор, – ответили те, – но поскольку мы чужие здесь, мы не знаем в отдельности никого из гранадских рыцарей; но раз вы находитесь при таком славном короле, в его королевском дворце, нам хорошо понятно, что вы должны принадлежать к числу самых высокородных рыцарей Гранады.

– Так узнайте же, сеньоры рыцари, что я – Сегри, потомок королей Кордовы, и значу я в Гранаде не так мало, чтобы со мной и моим родом не считались. И мне бы хотелось, чтобы вы, если вам будет угодно, породнились со мной и отдали мне в жены вашу сестру Аху. Она настолько мне понравилась, что я очень был бы рад стать вашим зятем и родичем. И даю вам слово мавританского рыцаря, я мог бы – когда бы захотел – взять в Гранаде жену из очень знатного рода, но до сих пор не хотел этого сделать. Вид же вашей сестры покорил меня.

Тут Сегри умолк и с нетерпением стал дожидаться приговора.

Приезжие рыцари, братья Ахи, переглянулись и стали совещаться. И, посовещавшись недолго, приняв во внимание доблесть Сегри. слава о которой шла по всему свету, они отвечали ему согласием, рассчитывая, что их отец согласится точно так же и будет доволен.

Рыцарь Сегри, осчастливленный их ответом, не дожидаясь более, преклонил перед королем колени и сказал:

– Великий и могучий король! В пору празднеств в нашей славной Гранаде в честь счастливых свадеб умоляю, ваше величество, позволить мне вместе с другими отпраздновать и мою свадьбу. Пусть узнает ваше величество, что я, побежденный любовью к прекрасной Axe, просил ее себе в жены у ее двух братьев, которые, узнавши, кто я, почли за благо и согласились отдать ее за меня. Поэтому умоляю, ваше величество, позволить нам справить свадьбу согласно нашим обрядам, раз время тому столь благоприятствует.