– Вы?!

– Я вообще кругом виноват, – развел руками Тэсдей.

Глядя на сокрушенного сознанием своей вины старика, Питер невольно сравнил его с когда-то мощным старым деревом, готовым рухнуть под очередным порывом сильного ветра. В темных глазах, почти скрытых нависающими бровями, затаились боль и глубокая печаль.

– Когда мы с вами разговаривали, я играл словами насчет «любой гнили, что встречается нам». Я и не рассчитывал, что вы меня поймете.

– Тогда зачем вы это сказали?

– Мне нужно было успокоить самого себя, что я сделал хоть какую-то попытку намекнуть вам на беду, – сказал старик. Обернувшись к незаконченному портрету на мольберте, он с невыразимой нежностью всматривался в него.

– Пока у нас есть время, вам лучше рассказать, что здесь происходит, – предложил Питер.

– А здесь ничего не происходит, мы все просто ждем смерти, – глухо произнес Тэсдей. – Мы с Эмили и та девушка, которую они привели из города, – Линда.

– Что-то вы слишком спокойно говорите об этом, хотя, насколько я понял, ситуация кажется вам безвыходной.

– А вы хотели, чтобы от отчаяния я рвал на себе волосы? Мое время и без того подходит к концу, Стайлс, мне ведь уже семьдесят восемь. Но Эмили! И эта несчастная девушка!

– А между тем Саутворт был совсем рядом, чтобы помочь вам.

– Вас озадачивает, почему я в тот момент прямо не сказал вам, что здесь творится, – горько усмехнулся Тэсдей. – Объясняю: один из парней по имени Джейк притаился сразу за входом, приставив револьвер к голове Эмили, а второй, Джордж, в другой комнате держал под прицелом Линду. А что случилось с Саутвортом? Вы вернулись без него.

– По дороге мы услышали стрельбу в лесу, – объяснил Питер. – Он пошел проверить, что там такое.

– Он знает, что вы собирались сюда вернуться?

– Нет. Я решил вновь подняться на гору после его ухода.

Тэсдей медленно кивнул.

– Вот почему мы еще живы, – сказал он. – А когда кто-нибудь придет искать вас?

Питер задумался.

– Может, они вообще не придут, – наконец сказал он. – Я ведь собрался уезжать, когда разнеслись слухи о пропаже Линды. Я жил в доме своего друга и был уже готов к отъезду, даже уложил вещи в «ягуар»… Кто-то взял машину Саутворта, и я предложил подвезти его сюда. Если я так и не покажусь в городке, все подумают, что я просто уехал домой.

– А когда вы не появитесь у себя дома… где вы постоянно живете?

– Там меня ждут не раньше чем через месяц, так что до этого никто не спохватится, – сказал Питер.

Тэсдей достал из кармана свою почерневшую трубку и начал набивать ее табаком.

– И Саутворт может не возвратиться сюда, – покачал он головой. – Он уверен, что я могу сам себя защитить. Забавная ситуация!

– Что же здесь все-таки произошло, мистер Рул?

– Будем называть друг друга по имени, – предложил старик. – В отличие от этих крыс.

– Ради Бога, переходите к делу, Тэсдей, – нетерпеливо потребовал Питер.

– Они пришли сюда три недели назад, – заговорил Тэсдей. – Четыре парня и эта рыжая. Вышли прямо на нас – на меня и Эмили – из лесу. Безоружные, с виду совершенно обыкновенные – просто пятеро страшно проголодавшихся молодых людей.

– По-моему, сейчас они все вооружены.

– Это мое оружие и боеприпасы, – с горечью сказал старик.

– Итак, они вышли к вам…

– Сказали, что они уклоняются от призыва в армию. Сбежали от армии, объяснили они. Думайте обо мне что хотите, Питер, но я сочувствовал им. Если бы я был в их возрасте, никакая сила в мире не заставила бы меня принимать участие в этой идиотской войне во Вьетнаме.

– А девушка?

– Они зовут ее Труди. Она просто их попутчица, которую они где-то подобрали. Она спит с каждым из них, эта маленькая бродяжка. Моя проблема в том, Питер, что я всю свою жизнь выступал против властей. Только в их возрасте мое сопротивление правительству выражалось в гораздо более мирной форме, как теперь я понимаю. Я всего-навсего сбежал в Париж, чтобы стать художником. Я читал Лоуренса и решил, что секс нельзя связывать с женитьбой, ну и все в этом духе… В этот период я восставал и против старых художников. Сейчас я такая же развалина, какими тогда были они. Я ходил на митинги протеста против тех, кто хотел подвергнуть цензуре произведения таких писателей, как Джойс и Генри Миллер. Сейчас по их книгам ставят кинофильмы. Да, я был настоящим революционером, это так. Мы с Эмили целых пятьдесят лет живем в грехе, невенчанными! Вот такое яростное нежелание примириться с принятым порядком вещей. А сейчас мы ближе и дороже друг другу, чем девять из десяти супружеских пар во всем мире. Всю жизнь мы мечтали о личной свободе и говорили себе, что не так уж важно сохранять верность друг другу. Это дело мещан и безнадежных конформистов. Но мы с Эмили никогда не изменяли друг другу. Каждый день мы напоминали себе, что нам не нужно быть верными и преданными, но никогда не хотели быть иными. Мы любили друг друга все это время, хотя убеждали себя, что любовь в конформистском обществе – это буржуазный предрассудок. Все стороны жизни вызывали в нас мятеж, Питер. Эмили восставала против притворной стыдливости. Она работала моделью. К нам в парижскую квартиру приходили друзья, и она подавала на стол совершенно нагая.

– Лучше расскажите мне о К.К. и его компании, – попросил Питер.

– О них я и рассказываю, – отозвался старик. – Они пришли сюда, потому что выступали против войны и насилия. Так они говорили. Мы приняли их. Это было похоже на старые добрые времена; юность восстала против принятого порядка вещей. Они сказали нам, что их преследуют. Конечно, я обещал помочь им. Девушка принадлежала им всем. Мы думали, они исповедуют все те же старые идеи свободы, о которых Лоуренс говорил пятьдесят лет назад. И хотя мы с Эмили уже не придерживаемся этих идей, но сказали себе, что одобряем их поведение. Ведь когда-то мы до хрипоты спорили, отстаивая эти же взгляды. Но встала проблема, чем их кормить. И я все отлично устроил. Я ездил в городок и в близлежащие деревни на своей старой машине и покупал провизию – так, чтобы никто не обратил внимание, что я закупаю продуктов больше, чем обычно. В течение нескольких дней мы прекрасно проводили время, слушая их разговоры о том, в каком паршивом мире мы живем, понемногу попивая красное вино. Однажды во время поездки за продуктами я купил батарейки для своего старого транзисторного приемника. Я подумал, что немного музыки развлечет всех. Один из ребят, Джордж, – вы еще не видели его, – все время говорил о том, как он любит народную музыку. Он жалел, что у него нет гитары, которая осталась дома.

Старик затянулся дымом и помолчал немного.

Я поставил батарейки, и в тот вечер после обеда мы включили радио. Мы сидели при свечах – вы знаете, что у нас нет электричества, – вокруг обеденного стола, и ребята по очереди танцевали с Труди эти новомодные танцы. Всем было очень весело и интересно. А потом вдруг музыку прервали для специального выпуска новостей. И сообщили, что банда из пяти молодых людей, которая напала на деревушку около Браттлборо и убила семью фермера из шести человек, проскользнула мимо постов на дорогах и сейчас находится за пределами штата. – Тэсдей снова помолчал. – Потом заиграла музыка, но никто не шелохнулся. В тот момент я понял, кто они такие на самом деле: об этом жутком преступлении все говорили уже неделю.

– Помню, – стиснув зубы, выдавил Питер, у которого на щеке дергалась жилка.

– Всех шестерых избили, выкололи им ножом глаза, девочку-подростка изнасиловали, а потом облили бензином и сожгли заживо. – Тэсдей с силой сдавил зубами мундштук трубки. – И это были мои юные революционеры! – Его мощное старое тело содрогнулось от отвращения. – Я спокойно встал из-за стола и направился в маленькую комнатку за столовой, где хранил свое оружие. Но мне не удалось добраться до него. Не успел я дойти до двери, как все пятеро набросились на меня.

– К.К. – его зовут Карл Кремер – тогда же все и выложил мне. Да, это были они. Они намеревались отсидеться здесь, пока их не перестанут искать. Забрали все мои ружья и патроны. Я был слишком глуп, чтобы сообразить, что эти подонки давно уже это сделали и зарядили ружья патронами из кладовки, где я их хранил… Теперь мы уже не играли и не веселились. Я продолжал каждый день или через день ездить в городок за провизией и ловил каждую новость об их розыске. Я делал это потому, что они держали Эмили в качестве заложницы. А что бы вы сделали на моем месте, Питер?