В 06:10 утра пехота гауптмана Вюле двинулась от железнодорожного переезда, что в трех километрах юго-западнее Ковеля, имея ближайшей целью пройти болотистую местность между переездом и деревней Люблинец, и занять позиции для дальнейшей атаки бронетанковых сил. Пехотинцы наступали вдоль железной дороги Ковель — Сокаль — Львов. Со своей стороны Муленкамп организовал отряд саперов для разведки дорог (многие из которых были заминированы), которые должны были определить подходящие проходы для танков, а затем и провести их. 6-я танковая рота выступила в 07:00.
Тем временем правофланговый батальон группы Вюле вышел к Люблинцу, а левофланговый — к лесу южнее высоты 189,5. Пехотинцы с ходу атаковали Люблинец и быстро подавили в деревне сопротивление противника, судя по всему, застав его врасплох. Через 15 минут Вюле доложил: «Деревня Люблинец крепко в наших руках. Упорное сопротивление противника в лесу восточнее железной дороги». Увы, реальность оказалась куда менее радужной. В момент, когда немцы уже почти очистили лес восточнее железной дороги, советские войска предприняли мощную контратаку, обошли силы Вюле с двух сторон и отбили Люблинец.
Однако ни Райхер, ни его атакующая 6-я танковая рота об изменении обстановки даже не подозревали. Атаку роты снова возглавлял взвод Альфреда Гроссрока. При попытке пересечь железнодорожный переезд Гроссрок первым заметил три противотанковых орудия на фланговой позиции с запада. Не успели «пантеры» открыть по ним огонь, как попали под обстрел трех других орудий, стрелявших из укрытия в районе чуть южнее Люблинца. Командиры танков попытались выйти из-под обстрела, однако были скованы в маневре, из-за близости болота. В довершение всего, один танк наехал на мину и подорвался. С грехом пополам танкам все же удалось откатиться за железнодорожный переезд, где противотанковые орудия не могли их достать. Гроссрок вызвал саперов, чтобы они расчистили проход от мин, однако они попали под мощный обстрел из стрелкового оружия и были прижаты к земле. После этого Райхер радировал в штаб полка: «Удар по железнодорожной линии невозможен. Слишком сильная противотанковая оборона с удобных позиций и, кроме того, минные поля повсюду. Враг пока еще не появился из болот и не представляет опасности для нашей пехоты».
Через час оба командира взводов — Гроссрок и Йенсен, были вызваны на совещание к Райхеру. После изучения обстановки, офицеры решили поставить дымовую завесу и под ее прикрытием пересечь железнодорожный переезд, занять новые, более удобные позиции для ведения огня, после чего огнем поддержать саперов, пока те будут расчищать минное поле. Сказано — сделано, и под прикрытием дыма роте удалось сравнительно благополучно (несколько случайных выстрелов из артиллерийских орудий не причинили вреда) перебраться через переезд и занять позицию. Однако продвижение вперед было сковано артиллерийским огнем противника, минными полями и болотом. Когда одна из «пантер», командир которой, видимо, был очень воодушевлен успешным преодолением переезда, попыталась пройти вперед, то увязла в болоте, после чего сразу же превратилась в мишень для советских артиллеристов.
Вперед снова пошли саперы, с целью расчистить проходы для танков, а «пантеры» огнем из пушек и пулеметов прикрывали их. Красноармейцы отвечали плотным огнем из всех видов оружия. Медленно, но верно танки двигались вперед, вслед за саперами, в общем направлении к деревням Люблинец и Долгоносы (в трех километрах к западу от Люблинца), обмениваясь огнем с советскими противотанковыми пушками, минометами и пулеметами. Не выдержав немецкого танкового натиска, советская пехота отступала на юго-восток. Однако нечего было и думать о продолжении атаки, пока саперы не расчистят минное поле. Воспользовавшись немецкой заминкой, советские войска выдвинулись в леса юго-западнее Старых Кожар, а затем отступили на юго-восток, в район села Долгоносы. Однако советская артиллерия из Люблинца продолжала вести обстрел танков 6-й роты.
В этот момент Райхер получил сообщение из штаба группы «Гилле», что Долгоносы и Люблинец заняты 131-й пехотной дивизией. «Безумие, — в сердцах воскликнул Райхер. — Кто же тогда стреляет по нам оттуда?» Только тут выяснилось, что части гауптмана Вюле выбиты из обеих деревень. Выправлять положение предстояло танкам.
В три часа дня 6-я рота двинулась через болото, штурмовать Люблинец. Однако семь танков застряли в болоте, по обе стороны от железной дороги, и самостоятельно выбраться не могли. Вытащить их до наступления темноты не представлялось возможным.
Приказ командирам оставшихся в строю танков звучал следующим образом: «Атаковать Люблинец! Наступать широким фронтом и уничтожать все, что встретится на пути. Прорваться через центр деревни в противоположный конец и захлопнуть ловушку для противника».
Красноармейцы открыли огонь, когда немцы еще были в двух километрах от деревни. Под обстрел попал взвод Йенсена, атаковавший на левом фланге. По вспышкам выстрелов эсэсовцы определили наличие семи противотанковых орудий на хорошо замаскированных позициях перед деревней. Уже через считаные минуты завязалась артиллерийская дуэль. Мощные 75-мм пушки «пантер» посылали снаряд за снарядом в сторону деревни и артиллерийских позиций противника. Красноармейцы активно отвечали огнем, и осколки противотанковых снарядов и минометных мин засыпали танки, не причиняя им, впрочем, большого вреда. Попадания немецких снарядов привели к тому, что некоторые дома в деревне загорелись.
Поскольку взвод Йенсена отвлек на себя артиллерию противника, танки Гроссрока вышли на огневые позиции на правом фланге и присоединились к обстрелу позиций противотанковых пушек. Это тут же отразилось на частоте и плотности огня советских орудий. Танки упорно приближались к деревне, ведя огонь из пушек и курсовых пулеметов. Видя неумолимое приближение изрыгающих смертоносный огонь стальных громадин, красноармейцы начали оставлять свои позиции и отходить вглубь деревни. «Пантеры» въехали в Люблинец, раздавив по пути несколько орудий и пулеметных гнезд. Красноармейцы отступали так быстро, что не стали цепляться за деревню и эсэсовцы, практически не встречая сопротивления, доехали до противоположного края Люблинца. Довольный поворотом событий Райхер докладывал: «Взял Люблинец. Уничтожено семь противотанковых орудий и много противотанковых ружей. Готов наступать на высоту 191 для прохода пехоты через лес южнее высоты 180,5».
Муленкамп тут же отправил к Люблинцу 5-ю роту, с задачей двигаться на юго-восток и взять высоту 193,3. А 2-й взвод 6-й роты унтерштурмфюрера СС Йенсена получил приказ провести разведку боем на Городелец, с задачей занять деревню и перекрыть переправу через Турью.
Остальные танки 6-й роты двинулись к высоте 191,5, встречая по пути лишь незначительное сопротивление. Через полчаса они вышли в намеченный сектор, из которого вышли во фланг советских позиций у высоты 188,5, откуда красноармейцы пулеметным и минометным огнем сдерживали атаку 131-й пехотной дивизии. При поддержке танков, высота и лес к югу от нее были взяты пехотинцами.
Тем временем Муленкамп начал вводить в бой новые силы, двинув в район к западу от Люблинца 8-ю танковую роту, 2-ю батарею 49-го противотанкового дивизиона и батарею зенитных орудий 64-го зенитного полка, с задачей прикрыть западное и юго-западное направления.
Между тем танки Йенсена двигались вперед, готовые к любой неожиданности. Чтобы обезопасить себя от угрозы с флангов, танковые башни были повернуты на один час и на одиннадцать часов через один танк. До Городельца эсэсовцы добрались без приключений. На подходе к деревне Йенсен передал по радио своим экипажам: «Внимание, впереди Городелец. Попытаемся захватить его быстро. Всем танкам следовать за мной, сохраняя строй. Стрелять, как только цели станут видны, не раньше. Вперед!»{233}
Набирая скорость, «пантеры» шли к деревне. Спорадический огонь нескольких пулеметов не мог нанести «пантерам» никакого ущерба, а единственное противотанковое орудие было подавлено, успев сделать лишь один выстрел, не причинивший вреда, — снаряд отскочил от лобовой брони «пантеры». Танки стремительно ворвались в Городелец.
