— Никки, — произнес я. Моя бывшая подруга не услышала. Пришлось подойти и заорать ей прямо в ухо. — Давай уберемся отсюда! Пойдем куда-нибудь, где можно нормально поговорить! — Тамико жгла какие-то благовония, и ноздри забивал тошнотворно-сладкий запах. Если не глотну свежего воздуха, мне станет плохо.

Никки отрицательно мотнула головой и показала на Черную Вдову.

— Она меня не выпустит.

— Почему?

— Тами думает, что она меня защищает.

— От кого?

Никки пожала плечами. — Спроси у нее.

Пока мы разговаривали, Тами повернулась и повисла на краю постели. Потом, как при замедленной съемке, плавно скатилась на пол и замерла, прижавшись щекой к покрытому темным лаком полу.

— Слава Аллаху, что ты способна сама постоять за себя, Никки.

Она слабо рассмеялась. — Да, наверное. Спасибо, что пришел, Марид.

— Ерунда, никаких проблем.

Я опустился в кресло и посмотрел на нее. Никки — удивительное создание даже для нашей столицы экзотики. Роскошные платиновые волосы до пояса, кожа прозрачная, молочно-белая, почти как грим на лице Тами. Потрясающие, словно нарисованные глаза василькового цвета, в которых синими сполохами сверкали безрассудно-безумные огоньки. Тонкие черты лица, придававшие ей вид беззащитного ребенка, никак не сочетались с крупным, мускулистым телом. Такое встречается довольно часто: выбирая новый облик, люди стремятся походить на свой идеал, не понимая, что он не соответствует их сложению. Я перевел взгляд на неподвижную тушу Тами. Ее можно распознать даже издалека по фирменному признаку Сестер: гигантскому, невероятному искусственному бюсту. Объем груди, наверное, не меньше полутора метров. Забавно наблюдать за выражением лица какого-нибудь туриста, когда тот случайно сталкивается с одной из Черных Вдов. Правда, то, что потом произойдет с несчастным, уже совсем не смешно.

— Я просто не хочу больше работать на Абдуллу, — объявила Никки, накручивая на палец белокурый локон.

— Могу себе представить. Я позвоню и организую встречу с Хассаном. Знаешь Хассана-Шиита? Человека Папы? Вот с ним и придется улаживать твое дело.

Никки потрясла головой. Обвела глазами комнату. Девочка сильно волновалась.

— А это опасно, Марид?

Я улыбнулся. — Опасно? Да что ты! В комнате есть стол; мы сядем рядышком, Абдулла — напротив. Хассан расположится посередине. Дальше так: я рассказываю о проблеме с твоей точки зрения. Абдулла — со своей. Хассан погружается в размышления и объявляет приговор. Скорее всего, заплатишь отступного; Шиит скажет, сколько. Потом придется еще потратиться, чтобы подмазать его за посредничество, и мы должны поднести какой-нибудь подарок Папе. Это важно.

Кажется, Никки не успокоили мои слова. Она встала, заправила черную майку в узкие джинсы такого же цвета. — Ты не знаешь Абдуллу.

— Уж с кем-кем, а с этим типом я хорошо знаком, даже не сомневайся. — Причем, намного лучше, чем она. Я встал и подошел к таминому «Телефункену», ткнул пальцем в кнопку и избавил мир от музыки кото. Комнату затопила волна покоя и умиротворения: мир сказал мне «спасибо». Тами застонала во сне.

— А если он плюнет на обязательства? Придет за мной и заставит снова работать на улице? Он любит бить своих девочек, Марид. По-настоящему любит, понимаешь?

— Я в курсе. Но Абдулла, точно так же, как любой другой житель квартала, уважает Папу и не забывает про его возможности. Он никогда не посмеет ослушаться Хассана. Кстати, ты тоже, Никки: не дай тебе бог даже подумать о таком. Если попытаешься улизнуть, не заплатив, Папа пошлет за тобой громил. Тогда ты уж точно отправишься работать на улицу. После того, как сможешь ходить.

Никки содрогнулась:

— А кто-нибудь из твоих клиентов пробовал смотаться?

Я нахмурился. Да, однажды. Прекрасно помню все подробности: это произошло, когда я в последний раз влюбился. — Ага.

— И что сделали Папа и Хассан?

Ох, как мне не хотелось даже мысленно возвращаться в то время! — Ну, поскольку я поручился за клиентку, деньги пришлось заплатить мне. Срочно занял две тысячи двести киамов. Чуть живот не надорвал от натуги, но поверь, хрустики я им выложил. Не хочу вспоминать, на какие дикие и опасные дела пришлось пойти, но из-за той девочки я числился у Папы в должниках. Бей любит, чтобы ему платили вовремя. А в подобных случаях его терпение истощается быстро.

— Знаю, — сказала Никки. — Что произошло с ней?

Я замешкался: потребовалось несколько секунд, чтобы заставить себя рассказывать дальше.

— Они выследили, куда убежала девочка. Для нихэто нетрудно. Когда ее вернули в Будайин, каждая нога оказалась сломанной в трех местах, а лицо — сплошное месиво. Ее послали работать в один из самых омерзительных и грязных притонов. Заработок в таком месте — сто-двести киамов в неделю, не больше, а оставляют они ей, скажем, десять или пятнадцать. Она до сих пор копит на то, чтобы сделать нормальную мордашку.

Никки надолго замолчала, не в силах произнести ни слова. Я ее не торопил — пусть поразмыслит хорошенько над тем, что услышала. Ей полезно.

— Ты прямо сейчас можешь договориться о встрече? — спросила она наконец.

— Конечно. Следующий понедельник тебя устроит?

Никки широко распахнула глаза:

— А сегодня вечером никак нельзя? Мне надо покончить с этим делом немедленно.

— Эй, Никки, что за спешка? Собралась куда-нибудь?

Она искоса посмотрела на меня, слегка приоткрыла рот, шевельнула губами, словно хотела что-то сказать, но передумала.

— Нет, — произнесла она наконец слегка вздрагивающим голосом.

— Нельзя вот так, запросто, вызывать Хассана, когда тебе в голову взбредет.

— А ты попробуй, Марид. Позвони, вдруг получится?

Я развел руками, показывая, что сдаюсь.

— Ладно, спрошу его. Но он назначит встречу, когда пожелает.

Никки кивнула.

Я отцепил от пояса телефон. Справляться в информ-сервисе не пришлось: я помнил код Шиита. Раздался гудок, потом трубку поднял один из шестерок Хассана. Я объяснил, кто звонит и по какому делу, мне важно велели подождать. Они всегда так отвечают, а ты покорно маешься, сколько придется…

Я молча сидел и смотрел, как Никки нервно накручивает на палец пряди волос, как медленно и равномерно вздымается тамин макси-бюст; мой слух услаждал негромкий храп распластавшейся на полу Черной Вдовы. Тамико была в легком хлопчатобумажном кимоно матово-черного цвета. Она никогда не носила украшений. В таком наряде, с уложенными в мудреную прическу черными волосами, Тами походила на гейшу — профессиональную убийцу. Наверняка, этим она и зарабатывает на жизнь. Для каждого, за исключением настоящих азиатов, Тамико со своими стильными складочками и прочим оборудованием выглядела очень убедительно.

Спустя двадцать пять минут, в течение которых Никки нервно металась по комнате, в трубке снова раздался голос подручного Шиита. Встреча нам назначается на сегодня, сразу после вечерней молитвы. Я пристегнул телефон к поясу, не поблагодарив шестерку: какая-то гордость у меня еще осталась.

— Зайду за тобой в половине восьмого, — предупредил я Никки.

Снова странный взгляд исподлобья.

— А прямо на месте нельзя встретиться?

Я утомленно опустил плечи. — Почему же нет? Знаешь, где это?

— В магазине Хассана, да?

— Внутри зайди за занавес. Там склад. В конце его есть задняя дверь, через нее выйдешь в проулок. Напротив в стене увидишь стальные ворота. Они заперты, но нас будут ждать. Стучать не придется. И еще, Никки, пожалуйста, не опаздывай, хорошо?

— Ну конечно. Марид… в общем, спасибо тебе за все!

— Какое там спасибо! Мне нужна моя сотня за работу, и прямо сейчас!

Ее явно ошарашил мой тон и то, что я потребовал денег. Может, я немного пересолил?

— А нельзя после…

— Прямо сейчас, Никки.

Она вытащила из кармана джинсов небольшую пачку денег и отсчитала сотню киамов.

— Держи. — Между нами словно возникла ледяная стена: мы больше не старые приятели.