— Учитывая все обстоятельства, — задумчиво произнес Векс, осторожно ступая по скальному карнизу шириной малость поуже его тела, — мне думается, все получилось бы куда быстрее, если б ты переместил мой мозг в космический корабль и прилетел сюда.

— Может быть, но такое было б намного трудней объяснить крестьянам и лордам, если уж на то пошло. — Род поглядел на отвесный спуск внизу и почувствовал, как у него сосет под ложечкой. — Векс, в это твое тело, случайно, не встроено несколько антигравитационных пластин?

— Конечно, встроено, Род. Проектировщики Максимы учитывают все возможные обстоятельства.

Векс всегда говорил об астероиде, где его произвели, с некоторым тщеславием.

— Ну, приятно знать, что если мы упадем, то не слишком расшибемся. Но почему мы тогда просто не подлетим к пещере?

— Я думал, ты озабочен воздействием нашего проезда на наблюдателей.

— Довод, — вздохнул Род. — Вперед и вверх, Ржавый Рысак. Эксельсиор!

Впереди и слева от них зиял вход в пещеру, но он был всего в шесть футов высотой. Род поглядел на него и произнес:

— Не вполне достаточно высок для нас обоих.

— Согласен. Спешься, пожалуйста, поосторожней, Род, и постарайся держаться у скальной стены.

— О, не беспокойся, в сторону не отклонюсь. — Род соскользнул с коня между Вексом и фасом скалы, пытаясь превратиться в блин. Затем он протиснулся мимо большого черного коня и двинулся бочком по скальному карнизу к черной пустоте входа в пещеру. Он подобрался к ней, внушая себе, что настоящая ведьма никак не может походить на злых колдуний из детских сказок; но когда он медленно приблизился к влажной темноте логова ведьмы, на память ему пришел бурным потоком весь колыбельный эпос. И то, что Гневная Гатти называлась по имени в грамарайских версиях большинства этих сказок, выступая в них в главной, популярной, но не совсем симпатичной роли, не очень-то успокаивало его. Сравнение относительно логики и усвоенного в детстве определения эмоциональных реакций зрелого человека интересно изучать в теории, но наблюдение из первых рук практических аспектов может быть чуточку неудобным.

Воздух разорвал дикий старческий смех. Род замер; смех растаял, спал и превратился в рыдание. Род нахмурился и подобрался к пещере поближе... Голос Гвен! Он расслышал, как она что-то бормочет, утешая собеседницу. Род почувствовал, как все его тело расслабилось; фактически, он чуть ли не обмяк. Он и не представлял, что настолько встревожен. Но если Гвен успокаивала, ну... ей не могла грозить слишком большая опасность. Так ведь?

По крайней мере, в данную минуту ей ничто не угрожало. Он выпрямился и сделал первый шаг, заходя в пещеру, но раздраженный, надтреснутый голос старухи заставил его стать как вкопанного.

— Да, знаю, они не все злодеи. Не могли они такими быть, не так ли? И все же, судя по собственной жизни, я б никогда не догадалась о том!

Гвен, решил Род, просто изумляет. Она не могла пробыть здесь более получаса до его прибытия и уже заставила старую ведьму открыться и заговорить.

Гвен пробормотала ответ, но Род его не разобрал. Нахмурившись, он подобрался поближе к пещере — как раз вовремя, чтобы расслышать, как старая Агата говорит:

— Радуйся, девушка, что ты живешь в наставшие для нас новые времена — когда королева защищает обладающих колдовской силой, и ведьма может найти себе чародея в мужья.

— Тут, я знаю, мне посчастливилось, достопочтенная сударыня, — ответила Гвен.

Род покраснел. Действительно покраснел. Дело заходило слишком далеко. Теперь уж он определенно подслушивал не предназначенное для его ушей. Он расправил плечи и шагнул в пещеру.

— Гм!

В пещере оказалось очень сумрачно. Он еле-еле чего различал — за исключением двух сидевших перед огнем женских фигур. Услышав его шаги, фигура постарше резко вскинула голову. Свет костра освещал ее лицо снизу, что придавало ему достаточно сверхъестественный вид; но даже само по себе лицо это было ужасным.

На какую-то секунду она уставилась на него. Затем лицо ее перекосила усмешка, сопровождаемая сильным старушечьим смешком.

— Э, что у нас здесь? Неужели мы не может даже поговорить о мужчинах без их вторжения к нам?

Пораженная Гвен подняла взгляд. Затем лицо ее зажглось восторгом удивления.

— Милорд! — Она вскочила и подбежала к нему. Лицо старухи презрительно скривилось. Она дернула головой в сторону Рода.

— Твой?

— Мой.

Гвен схватила Рода за руки, тело ее на миг качнулось к нему, а затем отпрянуло. Род понял, публичная демонстрация приязни может показаться обидной; особенно тем, у кого нет никаких любимых. Но глаза ее сказали, что она польщена и очень рада его поддержке.

Уста ее, однако, сказали всего лишь:

— Зачем ты явился, муж?

— Просто немного беспокоился, милая. Хотя и вижу, что это было глупо.

— Не так уж глупо, как ты мог подумать, — проскрипела ведьма. — И все же явился ты запоздало для оказания помощи. — Она нахмурилась при этой мысли. — Нет, возможно, однако ты прибыл все же своевременно; если ты был с нею, когда она впервые появилась у входа в пещеру, я б несомненно выгнала вас обоих взашей.

Род начал было добавлять:

— Если б сумела, — а затем подумал, что лучше не стоит. — Э. Да. Извиняюсь за вторжение.

— Не стоит волноваться, — едко ответила Агата. — Никакого другого мужчину это не волновало бы. — Она перевела взгляд на Гвен. — Тебе безусловно в высшей степени посчастливилось.

Гвен, покраснев, опустила глаза.

— И все же сомневаюсь, что ты знаешь истинную величину своего счастья. — Ведьма снова повернулась к очагу, сунула лопатку в огромный котел и помешала. — Меня, молодой человек, очень ценили пахари из горных деревень, приходившие ко мне по одному и впятером ради мига удовольствия, хотя потом они и пришли толпой в шестьдесят человек, вместе с матерями, сестрами и женами и строгим деревенским клириком, чтобы высечь меня, вздернуть на дыбу и пронзить меня раскаленными иглами, крича: «Сознавайся, подлая ведьма!», пока я не могла больше сдерживаться, пока моя ненависть не выплеснулась на них, поражая их и вышвыривая вон из пещеры!

Она оборвала рассказ, задыхаясь и дрожа. Встревоженная Гвен сжала руки Агаты в своих и побледнела, когда их холодок пробежал у нее по спине. Они слышала сказку о том, как давным-давно ведьма Агата выкинула из своей пещеры жителей пяти деревень, и сколько разбили себе головы или спины на склонах внизу. Никакая ведьма в Грамарие за всю историю этого сверхъестественного острова не обладала такой силой. Большинство ведьм могло поднять за раз только двух или, возможно, трех человек. А что касается швыряния их с достаточной силой, чтобы выбросить из пещеры — да такое было просто невозможно.

— Не так ли?

Следовательно, если какая-то ведьма действительно совершила такой подвиг, у нее должен быть знакомый, помогающий ей дух. Они обычно принимали облик животных, но Агата не держала у себя никаких зверьков. Следовательно — понятное дело — знакомый все равно обязан быть, но он, должно быть, невидим.

— Вот тогда-то, — проговорила с одышкой ведьма, — я и перебралась в эту пещеру, где наружный карниз настолько узок, что войти сюда за раз может только один человек, и поэтому я в гневе своем никогда не смогу покалечить больше, чем нескольких. Но эти несколько...

— Они хотели сжечь тебя, — прошептала со слезами на глазах Гвен, — и сделано то было в гневе, в гневе, сдерживаемом очень долго, дольше, чем может обуздывать его любой человек! Они унижали тебя, пытали тебя!

— Разве это вернет мертвых? — бросила острый взгляд на Гвен Агата.

Гвен заворожено уставилась на изнуренное лицо.

— Агата... — Она закусила губу, а затем выпалила:

— Ты желаешь искупить вину за отнятые тобой жизни?

— Чепуху ты городишь! — сплюнула ведьма. — Жизнь бесценна, отнятие ее не искупить ничем!

— Верно, — задумчиво произнес Род, — но можно еще возместить потери.

Острый взгляд врезался в него, сковывая почти столь же эффективно, как Дурной Глаз.