- Чем… чем вы там занимались? - хрипло спросил он, глядя на её испачканную щеку. Он хотел бы сам вытереть её кожу. Господи, он так сильно хотел прикоснуться к ней, что у него зачесались руки!

- Я собиралась пересадить фикус, - ответила Алекс.

Тони нахмурился ещё больше.

- Фикус? - он не мог понять, о чём она говорит, занятый тем, что обдумывал сотню разных способов, как стереть полоску грязи с её щеки.

- Да, фикус… Знаете ли, это такое вечнозелёное растение семейства тутовых, обладает…

- Подождите. - Тони жестом руки остановил её непонятную речь и, наконец, сосредоточился на теме разговора. Он и забыл, что она знает о растениях больше, чем о людях. По крайней мере, так говорили в деревне. Но Тони даже не думал, что она до такой степени предана своему делу. - Откуда здесь взялся фикус?

- Не знаю. - Алекс очаровательно пожала плечами, но внезапно её взгляд стал острым. Она строго посмотрела на него через линзы своих очков. - Он был здесь до моего появления. И вы плохо заботились о нём!

В её голосе было столько упрёка, что брови Тони медленно поползли вверх.

- Но я… Я даже не видел его!

- Вот именно! - Она надавила на дужку очков, прижав их вплотную к своей переносице, и шагнула к нему. - Бедное растение! Слава богу, что я нашла его. Он почти на грани гибели. Вы его даже не поливали, и его лепестки начали засыхать. Как так можно обращаться с ним? Это же просто непростительно, и вы…

Она говорила это с таким пылом, что глаза её внезапно засверкали таинственным, внутренним светом, озарив её необычным сиянием. У Тони перехватило дыхание. Боже, он догадывался, что она красива, но никогда прежде не видел её такой прелестной! Она действительно сияла. И он был готов слушать про фикусы всё что угодно, только бы это позволило ему видеть её именно такой, какая она есть. Настоящая! Невероятно страстная.

Алекс сузила глаза, обеспокоенно глядя на больного, у которого слишком резко потемнели глаза.

- Вам нехорошо? Вы себя плохо чувствуете? - с тревогой спросила она.

Он еле мог дышать. Во рту пересохло, а в голове был туман.

- Всё х-хорошо, - проговорил Тони заплетающимся языком так, словно был пьян. Он вдруг понял, что хочет, чтобы она таким же страстным, полным чувств голосом назвала его имя. И был готов сделать для этого всё возможное.

- Правда? - спросила она так недоверчиво, что ему захотелось улыбнуться ей.

Она действительно была так невинна, что ничего не понимала в мужчинах. Тони моргнул, пытаясь прогнать сковавшее его оцепенение. И кое-что ещё. Прочистив горло, он, наконец, заговорил.

- А где Марк? Он уже должен был давно вернуться.

Перед тем, как уйти, он зашёл к Тони и предупредил, что идёт в Клифтон-холл отнести записку Алекс. Он обещал не задерживаться, чтобы успеть побрить Тони засветло. Но было уже три часа дня. Скоро стемнеет, а его всё не было.

Алекс всё никак не могла понять его поведение. Он как-то странно вёл себя. То темнели его глаза. Совсем недавно она видела, как на лбу у него выступила еле заметная испарина. Сейчас он хмурился. Она чувствовала его напряжение и не представляла, чем это могло быть вызвано.

- Он собирался отнести мою записку, а потом должен был повидать старого друга, которого встретил здесь, - наконец, ответила Алекс.

- Навестить друга? - удивился Тони, вскинув голову. Вот лжец! Сначала обманул Алекс. Теперь вот его подвёл. Тони почему-то решил, что Марк поступил так с определёнными намерениями. - Он не говорил, когда вернётся?

- Нет. - Алекс внимательно посмотрела на него. - Может… может я могла бы чем-то вам помочь? Что вас беспокоит?

Тони не хотел тревожить её. К тому же, то, что ему было нужно, предполагало непременное условие коснуться его. Он боялся попросить ее об этом, не ручаясь за свою выдержку, но Марк решил навестить друга, а это означало, что он обязательно пойдёт в пивную. Напьётся. А завтра будет мучиться от похмелья. Тони не хотел ждать ещё два дня.

И тогда он решился, потому что её общество было в сто раз лучше присутствия Марка, который начинал донимать его своими подколками.

- Вам доводилось брить мужчин? - осторожно спросил он, заметив, как Алекс при этом нахмурилась.

Учитывая то, что он был первым и на сегодняшний день единственным мужчиной, который целовал её, Алекс удивлялась, почему он задал этот странный вопрос. Хотя, он ведь не знал об этом. И, слава богу.

- Мужчин нет, - всё же призналась она, снова поправляя свои очки. - Но как-то подбривала кактус…

- О, это почти одно и то же, - вздохнул с облегчением Тони.

- И у кактуса не шла кровь, если я задевала его лезвием.

- Это не страшно. Главное, что вы умеете держать бритву. Нагрейте, пожалуйста, немного воды и несите сюда.

- Вы… вы просите меня побрить вас? - изумилась она.

Он красноречиво пошевелил перевязанным плечом.

- Как вы уже успели убедиться, я сам не в состоянии этого сделать из-за больной руки. - Он долго смотрел на нее, а потом тихо добавил: - Вы мне поможете, Алекс?

У него был такой мягкий голос, что у Алекс защемило сердце. И его глаза. В них было столько нежности и тепла, что ей стало не по себе. Его взгляд был слишком опасен. Когда он смотрел на неё вот так, она готова была сделать для него всё, что угодно. Как она могла отказать ему?

Развернувшись, Алекс вышла из комнаты и вскоре вернулась с нагретой водой в небольшом тазике. Поставив его на стол, она медленно посмотрела на больного и только тогда по-настоящему осознала, что ей предстоит сделать. Она ведь никогда не брила мужчин. А что если неправильно повернёт бритву, заденет его плоть и случайно перережет ему горло? Она не для того спасла его, чтобы убить самой.

Увидев, как побледнела девушка, Тони мягко улыбнулся ей.

- Вы не перережете мне горло, - почти ласково сказал он, не желая пугать её. - Обещаю, Алекс.

Вздрогнув, она нахмурилась, изумляясь тому, что ему с такой лёгкостью удаётся читать её мысли.

- А если вы ошибаетесь?

Он медленно улыбнулся ей.

- Тогда я умру от руки самой очаровательной девушки на свете.

Он снова назвал её “очаровательной”. Как год назад. И снова у нее глупо забилось сердце. Как и год назад. Алекс с трудом подавила дрожь в груди, пытаясь взять себя в руки. От неё не будет толку, если даже смотреть на него она спокойно не сможет. Он снова пугал её. Своим взглядом. Своими словами. Той силой, которая неодолимо влекла её к нему.

- Мыло, бритва и помазок лежат вон в том ящике, - подсказал Тони, кивнув на столик, который стоял возле окна. С бешено колотившимся сердцем он ждал мгновения, когда она окажется рядом с ним. Он так этого хотел, но боялся не высидеть до конца процедуры. Господи, только бы он не накинулся на неё раньше времени, потому что не хотел напугать её! - Намочите полотенце в теплой воде и дайте его мне, - снова заговорил он, чувствуя, как начинает гореть под ее пристальным взглядом.

Алекс выполнила его просьбу, передав ему влажное полотенце, и увидела, как она накинул его себе на лицо.

- Это для того, чтобы смягчить щетину, - пояснил Тони, откинув голов на подушки.

Пока он грел свое лицо, Алекс принесла бритвенные принадлежности и разложила на тумбочке возле тазика.

- Возьмите вон ту кружку, - велел Тони, кивнув на пустую медную кружку. - Бросьте туда кусочек мыла, добавьте воды и взбейте помазком до пены.

Алекс выполнила и эту его просьбу, понимая, что самое трудно ждёт её впереди. И не ошиблась, когда, убрав с лица полотенце и накинув его себе на плечо, он тихо попросил, коснувшись рукой свободного места рядом с собой.

- Присядьте.

У Алекс так сильно и громко колотилось сердце, что она боялась оглохнуть. Боже, зачем она согласилась на это? И как ей теперь смотреть на него, когда он так близок к ней? Но у нее уже не было выбора. И Алекс медленно присела на краю кровати.

Тони медленно глотнул, и чуть охрипшим голосом сказал:

- Дайте мне помазок и кружку… В ящике тумбочки есть зеркало… Вытащите его и подержите передо мной…