Двадцать шестого февраля нашими была взята Падуя. Двадцать седьмого - Верона. Двадцать восьмого - Брешия и Парма, бои шли на подступах к Болонье и Милану. Немцы откатывались к Генуе, и дальше, или на запад, к Альпам - или же от Болоньи к Флоренции и на юг. Сегодня капитулировала группировка, окруженная на полуострове Истрия. И Первая Гарибальдийская бригада, бывшая восточнее всех, соединилась с нашими и оказала им помощь в зачистке территории к северу от Бергамо и до швейцарской границы. Скоро Италия будет наша вся - мы побеждаем!
Прощай, Лучия, грустить не надо,
О белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао!
Я на рассвете уйду с отрядом
Гарибальдийских партизан...
Да простит меня автор этой песни, в иной истории сочиненной предположительно летом сорок четвертого, имя которого так и осталось неизвестным! Тем более что первоначальный (итальянский) вариант звучал совсем по-иному - я же знаю ее в том виде, в каком исполняли Муслим Магомаев и Дин Рид. Эта песня, которую я и Валька изобразили под гитару в нашем кругу уже после возвращения из Рима, буквально за два дня стала чем-то вроде гимна Третьей Гарибальдийской - а после, наверное, будет и всех трех наших Коммунистических Гарибальдийских бригад.
И ладно, что меня сочли автором. Но эта Лючия с чего-то решила, что песню я посвятил ей! После того как святой отец поклялся, что и она и ее брат - не подставы, он не только сам исповедывал обоих, но и поговорил с кем надо, установив достоверно, что они оба, по крайней мере, те, за кого себя выдают, а не засланные герр и фройляйн, и наши особисты подтвердили - так эта бисова девчонка умудрилась вытребовать себе место в нашей роте диверсов, не бойцом, конечно, а на кухню. Но ходит на все утренние тренировки и пробежки, когда я командую, даже пытается что-то изображать по русбою, а еще считает своей персональной обязанностью кормить, обстирывать, обшивать и лично меня, а заодно Вальку и Скунса. Хотя уже многие в бригаде на нее заглядываются - "та самая, про которую поют".
Галчонок, ну не в моем ты вкусе! Найдешь еще ты своего итальянца. Была бы ты рослее, фигуристее, светловолосая и синеглазая... Хотя здесь, в Италии, такие тоже встречаются, и на юге, со времен норманнов, Сицилией владевших, и на севере - наверное, кровь лангобардов. Завтра я уйду, куда позовет меня приказ, может быть, вообще на другой край континента. За последние полгода было - Висла, Нарвик, Будапешт, Зеелов и здесь. Ну вот, уже в штаб вызывают - что на этот раз сделать надо и где?
"Я на рассвете уйду с отрядом - и позабудешь ты меня!"
Рим. 1 марта 1944.
Все в руках Господа Нашего. И если он не вмешивается, значит, все происходит по Его плану, которого людям знать не дано!
Папа Пий Двенадцатый произносил эти слова-молитву, стараясь не замечать, что происходит вокруг. Одиночная камера в подвале, без всяких удобств - что ж, и в давние времена в жизни пап такое случалось, но это были грешники, замаравшие высокий сан неподобающими поступками, или слабые в Вере. И если Господь посылает и Церкви, и лично ему испытание, надо постараться выдержать его с честью, а что еще остается?
Его выдернули на допрос утром. Или в ту же ночь, как привезли - в камере не было окон, лишь электрический свет. Навстречу по коридору эсэсовцы тащили человека в мундире его, Папской гвардии - бессознательное тело, оставляя по полу кровавый след. Папу привели в допросную, пол и стены в матовом кафеле, видны следы крови. Кроме следователя был переводчик и еще двое рослых эсэсманов, держащие в руках куски резинового шланга. Папа подумал, какие все же немцы варвары и мужланы - в инквизиции с давних времен было принято сначала увещевать допрашиваемого словесно, и лишь при отказе пытать, ведь искалечить человека - это грех, и хотя ради благой цели Бог простит, но лучше все же избежать этого, если есть возможность.
- Имя?
- Вам оно известно, - тут папа хотел по привычке добавить "сын мой", но сдержался. Много чести!
- Отвечать! - пролаял немец. - Иначе вас будут бить до тех пор, пока не прекратите паясничать! Отвечать на вопросы правдиво, четко и быстро. Имя?
Вопросы сыпались градом. Что папа может сказать по поводу своей антигерманской деятельности? Укрывательство евреев от германского правосудия, организация вооруженного сопротивления немецким военным властям, подстрекательство к бунту, вступление в связь с враждебными рейху державами, призывы к беспорядкам среди граждан рейха и даже военнослужащих германской армии. Странно, но папа почувствовал облегчение, и даже свое превосходство. Ведь все, что ставил ему в вину этот надутый индюк в немецком мундире, входило в прямые обязанности папы как наместника Божьего на земле! А значит, все обвинения сейчас были не против него, человека, Эудженио Пичелли, носящего сейчас титул папы именем Святого Престола - а против самой христианской веры! И Бог точно не оставит его своей милостью - а если придется принять смерть, что ж, посмотрим, есть ли на самом деле райские врата?
Немец орал и даже бранился. Но отчего-то не приказывал солдатам бить. И продолжал донимать своими глупыми вопросами. Вам нужны тайны, и деньги Святого Престола? Глупцы - ведь папы уже века жили в соседстве с алчными правителями, и не один из королей, наверное, подумывал, не поступить ли с Церковью, как французский король Филипп Красивый с тамплиерами - вот только и он после прожил очень недолго, а на Францию обрушилась Столетняя война! И не было в Риме людей, излишне доверчивых и наивных, не искушенных в европейских интригах и прочих тайнах парижских и мадридских дворов. А меры предосторожности, если среди королей найдется алчный идиот, были давно уже отработаны. Тем более когда слухи о возможном святотавстве были еще месяц назад. Можете копаться в книжной пыли Ватиканской библиотеки - вся действительно важная информация разбита на части и спрятана очень далеко. И даже я не знаю, где - а людей, кто этим занимался, нет сейчас в Риме и вообще в Италии! И конечно, к этой информации относится все о финансовых источниках и движении денег Церкви. Вы не получите от меня ничего, даже если бы я и хотел вам сообщить все нужные сведения. Лишь какие-то обрывки, для вас совершенно бесполезные.
- Позаботиться о своей собственной судьбе вы можете? - спросил немец. - Если, согласно догмату, папа непогрешим, то все им сказанное - это слова от лица Бога, ну если только сам Христос не явится и не опровергнет. Завтра вы заявите, что скорбите о чудовищном недоразумении, случившемся между Святым Престолом и германской армией. Что всему виной подрывные еврейские элементы, проникшие в Папскую гвардию, и даже в ряды священства Ватикана. Когда же солдаты рейха пытались изъять подлинных врагов Христа и Веры, то эти агенты Сиона и Москвы начали стрелять, что вызвало ответный огонь. Вы, ваше святейшество, заявите, что именно германская армия сейчас является подлинно Христовым воинством, защищающим наш цивилизованный мир от вторжения диких орд русских безбожников-большевиков. Можете сослаться на явление вам хоть самого Господа, сказавшего это. И добавьте о факте вашего добровольного перехода под защиту германских военных властей. После чего вы можете вернуться в свой дворец в Ватикане - или, до завершение ремонта там, в любой другой в Риме, по вашему выбору. Конечно, под охраной германской армии - которой вы единственно доверяете заботу о безопасности вашей персоны. Вы сожалеете о пролитой крови - но призываете итальянцев и весь христианский мир сплотить ряды против русской угрозы. К нашей взаимной выгоде - полагаю, что согласиться с нашими условиями и вернуться к своему прежнему почетному положению лично для вас куда привлекательнее, чем подвергнуться физическому воздействию в этой камере, после чего ваш труп похоронят в безымянной могиле, а то и вовсе бросят бродячим псам. Отчего вы смеетесь?!
