— Хочешь быть моим другом, Сумрачный Астронавт?.. там… на Земле, когда мы вернемся в Город Вечности?.. — и запнулась, невольно краснея: Руссов не сводил с нее глаз, в которых отражались неудержимая радость, удивление, любовь, благодарность за доверие, сомнение в возможности столь быстрого исполнения его страстной мечты.

Вместо ответа он молча прижался губами к пальцам ее дружески протянутой руки…

…Веселый, зеленый свет струился отовсюду. С главного экрана Руссову улыбался изумрудный диск Альфы Эридана, разбрасывающей в пространство дрожащие, переливающиеся голубоватыми тонами зеленые стрелы. Синеватый ореол короны нового солнца казался ему ожерельем из драгоценных камней, а зеленые искры, вспыхивающие на шкалах приборов, заставляли жмурить глаза. Он стоял у пульта рядом с Вареном, изредка касаясь его ласковой сильной руки, и уверенно вел «Палладу» к средней планете системы — планете, окутанной зелено-голубым одеялом атмосферы. Мощно пели ядерные тормозные двигатели. Корабль, повинуясь обретшей былую точность и силу движений руке Скитальца Космоса, плавно вошел в верхнюю атмосферу неведомой планеты…Когда утихло дрожание корпуса «приземлившейся» «Паллады», Варен одобрительно сказал Руссову:

— Мастерская посадка! Ты неплохо освоил управление новым даже для нас кораблем.

— Смотрите, как красиво! — воскликнула Светлана, указывая на боковой экран, в котором была видна вся в лучах зеленого солнца неведомая страна.

— Приготовиться к высадке на планету! — прокатилась по астролету команда, повторенная автоматами во всех отсеках.

Люди привычно исполнили процедуры, требуемые техникой космической безопасности, облачились в скафандры биологической защиты и, сгибаясь в ураганном потоке рвущегося из выходного тамбура «Паллады» воздуха, ступили на почву планеты. Было раннее утро чужого мира. Длинные росистые тени пестрили широкую, заросшую пышной травой равнину; с трех сторон стоял гигантский лес, поражая взгляд удивительно яркой желто-оранжевой листвой; деревья, напоминающие первобытные хвощи и папоротники прошлых геологических эпох Земли, дымились в легкой утренней дремоте; первозданная тишина этого мира была так отчетлива, что невольно навевала страх. Непривычное иссиня-фиолетовое небо, по которому катились волны нежнейшего желтого света, казалось, опрокидывалось в изумрудно-фиолетовый океан, расстилавшийся далеко у горизонта.

Звучный голос Варена, раздавшийся в шлемофонах астронавтов вывел их из созерцательного оцепенения.

— Этот мир дождался своих Колумбов, — промолвил он. — Не будем медлить. Готовьтесь в первую разведывательную экспедицию…

Когда улеглось волнение дорожных приготовлений, а Жонт уже включил двигатель гусеничного атомохода, Варен обратился к астронавтам:

— Друзья! А кто же останется охранять корабль?..

Воцарилось напряженное молчание, так как никому, вероятно не улыбалось сидеть в порядком надоевших за пятьдесят суток полета стенах «Паллады», в то время как волшебная страна манила своими неразгаданными тайнами.

Варен некоторое время понимающе смотрел на товарищей.

— Придется бросать жребий?

Все с радостью согласились, ибо каждый надеялся, что это будет не он. Жребий скучать в корабле выпал Светлане. Ее задорно-выжидающее за минуту до того лицо покрылось такой печалью, что Руссов безотчетно поднял руку и прогудел в микрофон:

— Друзья, мне что-то нездоровится. Я остаюсь в корабле. Наградой ему был благодарный взгляд серых глаз. Варен понимающе улыбнулся и пожал плечами.

Заняв места в атомоходе, астронавты нетерпеливо поглядывали на Варена, который говорил Руссову:

— Закройся в астролете и не выходи наружу, пока мы не вернемся. Здесь могут быть всякие неожиданности. Мы, вероятно, скоро возвратимся. Следи за нашей экспедицией в телевизор АРАТ'а — антигравитационного радиоуправляемого автомата-телепередатчика…

…Гудя, точно рассерженный шмель, атомоход медленно двинулся путь. Руссов провожал его глазами до тех пор, пока он не скрылся в высокой траве. Последнее, что он видел, была рука Светланы, прощально машущая ему. В биологическом скафандре рука выглядела забавно-толстой и неуклюжей. Потом он возвратился в астролет, чтобы включить механизм, приводящий в действие телепередатчик. Сторонний наблюдатель увидел бы, как в корпусе «Паллады» у основания гребня приемника равновесия с мягким шорохом откинулась часть обшивки, из потайного люка выпорхнула серебристая, почти игрушечная ракета. Еле слышно жужжа, она описала над «Палладой» два круга и, подчиняясь радиокомандам из корабля, поплыла на юго-восток, догоняя ушедшую экспедицию. Через несколько секунд путешественники, уже углубившиеся в первобытный желто-оранжевый лес, заметили у себя над головой послушно следующую за ними ракету-телепередатчик.

Руссов смотрел на экран телевизора, с глубоким интересом наблюдая за продвижением атомохода. Машина яростно пробивалась сквозь дремучие заросли диковинных растений, отдаленно напоминающих земные рододендроны. Словно древний танк, атомоход с треском валил деревья. Неожиданно лес кончился, и открылся такой широкий морской простор, что исследователи невольно издали слитный крик восторга. Изумрудный солнечный шар неистово плавился над первобытным океаном, рассыпая по гребням невысоких длинных волн легкие, искрящиеся блестки. Далекий горизонт тонул в изумрудно-золотом сиянии. Прибрежная галька, отполированная прибоем, переливалась всеми оттенками жемчужного цвета. Фиолетовые тени, отбрасываемые странными кактусоподобными растениями, подчеркивали необычность и тонкость утренних красок другого мира. В кудрявых ослепительных просветах прибрежного леса блестела лучистая паутина.

Он увидел далее, как товарищи разбрелись по берегу. Каждый нашел, чем утолить свою страсть. Светлана воинственно нацеливалась портативным телефотоаппаратом то на изумрудно-фиолетовую даль моря, то на сплошную стену прибрежного леса, то на странных рыб, высовывавших из воды свои изумленные головы с выпученными глазами. Неуклюже подпрыгивая, биолог тщетно пытался настичь небольшое ящероподобное создание, быстро убегавшее от него вдоль кромки берега. Два геолога деловито орудовали инструментами у желтоватых скал, венчавших мыс в двухстах метрах от атомохода. Химик брал пробы воды и грунта, а ботаник казалось готов был завалить кузов машины охапками растений и цветов. Варен вместе с физиком и астрономом занялся проверкой аппаратуры для определения состава излучения зеленого солнца.

— Посмотрите на это чудо-юдо! — воскликнул вдруг химик, указывая на море.

С громким всплеском расступились волны, и море явило потрясенным землянам нечто громадное, чудовищное, поражающее воображение. Сначала показалась титаническая змееподобная голова, усеянная странными кроваво-красными наростами, затем появилось неимоверно толстое, гибкое, скользкое, извивающееся тело, поминутно меняющее свою окраску от слабо голубой до ослепительно синей. Светлана подбежала к самой воде, спеша запечатлеть на пленку чудовищного Протея местных вод. Но морское чудище, злобно сверкнув на нее своим единственным глазом, равнодушно повернулось боком и замерло, нежась на солнце.

— Какая жалость! — сокрушалась Светлана, вертя в руках аппарат. Мне не удалось сфотографировать его в анфас. Неужели не повернется?..

Исследователи, побросав свои занятия, сбегались к берегу, чтобы получше рассмотреть неземного рыбоящера.

— Сейчас мы заставим его обратить на зрителей внимание!.. — проворчал физик и, прежде чем Варен успел сделать ему предостерегающий жест, выстрелил в зверя. Ослепительный тонкий шнур, исторгнутый из раструба атомного излучателя, вонзился в тело чудовища. Все последующие события произошли, как показалось Руссову, в течение едва ли тысячной доли секунды. Рыбоящер страшно взревел, мгновенно сбросил ярко-синюю окраску, став почти прозрачным, судорожно сократился, — и вдруг на берег пала иссиня-голубая молния, вернее, пульсирующее, переливающееся цветами моря длинное облако. По скафандрам астронавтов зазмеились искрящиеся звездочки.