- А я, между прочим, о дочери и не забывал никогда. И какие пьянки? Один раз выпивший пришел, так уже все, конец света. А про каких баб ты говоришь, я вообще не понимаю. Ты же знаешь, я только тебя люблю. – Даня попытался поцеловать жену, но та разошлась не на шутку, и ей было сейчас не до телячьих нежностей.

- Я же не против, может, ты меня и любишь, а с остальными так, в качестве таблетки от головной боли спишь. Короче, если все и дальше так будет продолжатся, я соберу вещи, заберу Машку и уйду.

- Грановская, сейчас семь утра, а у тебя снова старые песни о главном!? Уйдет она. Ты меня этим со второго дня нашей совместной жизни пугаешь. Ну, куда ты от меня денешься? – Даня никогда особо не обращал внимания на истерики жены.

- Да уж одна не останусь, а вот кому ты такой нужен, это еще вопрос. Ладно, с тобой говорить вообще бесполезно. Как думаешь искупить свою вину? – спросила она, в который раз отложив непростой разговор в длинный ящик.

- Ну, можно Машку отправить к бабушке, а самим заняться вопросом второго карапуза, – Даниил притянул жену к себе и страстно поцеловал.

- Ну, вторым карапузом заняться тебе сегодня явно не светит, а вот первым не помешало бы. Значит так, я сейчас собираюсь, еду к Соне и мы с ней на целый день уезжаем по магазинам, а вечером закатим в какой-нибудь клуб. А вы, дорогие отцы семейств наконец-то сможете пообщаться со своими наследницами. Возражения не принимаются, – произнесла Александра и, чмокнув мужа в губы, пошла звонить Соне. На пороге комнаты она обернулась, и добавила:

- И завтрак, обед и ужин сегодня готовишь ты.

- Да, Даня, говорила тебе мама ‘не женись на этой змеюке’, а ты не послушался, вот теперь вставай и молча, выполняй приказания, а то шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте. Так, что иди и готовь своей Александре Гитлеровне кофе, – сказал сам себе несчастный страдалец и побрел в душ.

В другом районе Москвы, в квартире номер семнадцать в доме под номером шесть пытался открыть глаза и оторвать голову от подушки Никита Антонов. Вчера ему было намного лучше и веселее, а вот сегодня больно было даже вспоминать об этом. Еще хуже было то, что все это видела его любимая Сонечка, которую он не хотел огорчать.

- Никита, ну что это вчера было? Ты что совсем с ума сошел? Еще хорошо, что дети уже спали и не видели картину Репина ‘Возвращение пьяного отца, или как Иванушка козленочком стал’! – в комнату зашла Соня и начала, как говорится, ковать железо, пока оно горячо.

- А почему козленочком? – не врубился супруг.

- Потому, что ты был типичным парнокопытным, которое два слова связать не может! – злилась Соня.

- Сонюшка, родная моя, ну перебрали вчера немного с Данькой. У него вчера был тяжелый день, он с Настей расстался. Вот мы и выпили по этому поводу.

- Ну, он-то расстался, а ты там при чём? Или у вас акт передачи этой Насти из рук в руки состоялся? Или не в руки, а в место, что в такой ситуации важнее? Так я тебя предупреждаю сразу – будешь под дождем стоять!

- Под каким дождем? Вроде же хорошая погода! – не понял Никита.

- Ах, значит, вариант передачи тебя не смутил! А дождь смутил! Так вот, любимый, дождь будет из твоих рубашек! И покуришь ты к матери! Я терпеть не буду твоих шатаний неизвестно где! – качественно промывала мозги супругу Соня. Она его, конечно же, любила, но так просто простить его вчерашнюю выходку не могла.

- Любимая, да у меня даже в мыслях не было! Я только тебя люблю и наших деток! – принялся уверять любимую Никита. Он сожалел о том, что вчера поддался на уговоры друга, за что теперь поплатился спокойствием и головной болью.

- И я на твоем месте вправила бы лучшему другу мозги и объяснила бы ему, что такой повод, как бросила любовница, надо отмечать, как радостное событие, а не как траур. Разбитая семья не чашка, обратно не склеишь, – добавила Соня, чуть поостыв.

- Да пусть сами разбираются. Сонечка, родная, так ты меня простишь за вчерашнее? Клянусь на крови, что такое больше не повторится. Как я могу искупить свою вину?

- Да прощаю, куда же я от тебя денусь, только позвони своей маме и объясни, почему ты не смог вчера вечером ей перезвонить и займись девчонками. Мне Сашка позвонила, предложила провести день с ней: сначала по магазинам, а вечером в какой-нибудь клуб заедем – выпьем пару коктейлей.

- А может в клуб не надо? – с надеждой спросил Никита, заранее зная, что поездка вместе с Сашей двумя коктейлями не закончится. Он понимал, что вчерашняя пьянка ему еще аукнется, но любимую отпускать все-таки не хотелось.

- Надо, Федя, надо!!! Так на тебя можно оставить детей?

- Ну конечно можно! А кто такой Федя? – на не совсем свежую голову Ник никак не мог въехать в слова, сказанные супругой.

- Да, Антонов, ты сегодня явно не в форме. Ну, ладненько я поехала, а то меня Санька ждет уже. Если опоздаю опять психанёт, будет потом на Даньке злость сгонять, а он хоть и гад редкостный, но все-таки крестный папа наших детей, так что жалко его, – Соня поцеловала мужа в люб и пошла к двери.

- Привет Сашке передавай.

- Обязательно. Ведите себя хорошо, – крикнула София и хлопнула дверью.

Марина открыла глаза. Чертовски болела голова и ее немного знобило. Яркий солнечный свет пробивался в комнату, откуда-то из-под потолка. Она не могла понять, где находится. Оглянувшись, она увидела, что находится в какой-то небольшой в комнатке с грязным полом и оборванными обоями. Под потолком виднелось маленькое окошко, скорее всего когда-то окно здесь было огромным, но, судя по не очень старой кладке кирпича, его зачем-то заложили. Лежала Марина на каком-то грязном матрасе, на котором валялась выцветшая подушка и одеяло, и, глядя на их внешний вид, можно сделать вывод, что они были намного старше самой пленницы.

Девушка никак не могла понять, что она здесь делает и как сюда попала. Единственное, что помнила – это укол по дороге в аэропорт и все, дальше темнота. Марина встала с матраса и подошла к двери, пытаясь открыть ее. Но попытка не удалась. За дверью не было слышно никаких звуков. За окном тоже было тихо. Вдали было слышно, как где-то кричал петух и лаяли собаки. Это очень обрадовало девушку. Значит, где-то рядом люди, только вот как до них добраться, девушка не представляла.

- Сонька, ну, сколько можно тебя ждать! Я уже три чашки кофе выпила!! – вместо привета сказала подруге Саша, когда Соня зашла в кафе.

- Я в аптеку ходила, Нику аспирин покупала, а то у него голова раскалывается.

Тоже мне, мать Тереза нашлась. Его вроде пить вчера палками не гнали. Так, что пусть помучается. Я вот своему в воспитательных целях пораньше музыку погромче включила. Пусть наслаждается птенчик мой. Кстати, а Никита не сказал, по какому поводу банкет был?

- Сказал, только тебе это будет не очень приятно. Но я же знаю, что если не скажу, то ты меня в живых не оставишь, так что признаюсь сразу: Грановский расстался с какой-то Настей.

- А Настя, я так понимаю, это его очередное обожэ? Вот и правильно сделала. Умная баба. Вовремя поняла, что Данька из породы тех, что жен на любовниц не меняют. Ирка наивная и сейчас себя в белом платье под руку с Грановским по ночам представляет.

- Слушай, Сань ты так спокойно об этом говоришь! Я бы, наверное, не смогла простить измены.

- Да, люблю я его, вот и прощаю. Но когда-то и моему терпению придет конец. И тогда я этой семейке все выскажу. Ладно, не будем о грустном. Какие планы на сегодня?

- Предлагаю по магазинам, потом домой заехать нужно будет, посмотреть, как там Антонов с детьми, ну а вечером можно будет на парочку часиков съездить в клуб.

- Никаких домой. Ничего с ними не случится, и в клуб мы поедем не на два часа, а на всю ночь. Ничего, пусть поревнуют наши мужики. Выбор клуба за тобой.

- Ладно, уговорила. Предлагаю в ‘Мельнице’ зависнуть, – сказала Соня, подумав.