Гален заносит лезвие над ним.

Джаген закрывает глаза. Его дрожащее тело внезапно оседает, и его удерживает лишь гарпун.

Нож опускается вниз, быстро, уверенно и зло. Решительным, плавным движением, человеческий пояс перекочевывает с талии Джагена на его запястья, крепко их стягивая. Лезвие со звоном приземляется на пол, закончив свою работу. Если бы все и правда было кончено.

- Если Тораф умрет, - рычит Гален, затягивая пояс болезненным узлом, - клянусь, я сам притащу твое тело в Погребальную Пещеру.

Джаген едва не падает на пол от облегчения. Он его не заслуживает. Он заслуживает страха. Он заслуживает расплаты за всю ту боль, что он причинил мне и моей семье. От ярости Галена отвлекает пульс Грома. Его брат стоит в противоположном конце комнаты, помогая Вуден освободить Музу от пут. По правде говоря, Гален напрочь забыл о ней. Он был так сосредоточен на Джагене и Торафе, что…

- Тораф, - выпаливает Гален.

Гром кивает.

- С ним все будет в порядке. Рейна о нем позаботится. Налия сказала, что органы не задеты, но он то приходит в сознание, то снова его теряет из-за большой потери крови. Но он держится молодцом.

Еще бы. Он наверняка ликует от того, что все внимание Рейны приковано исключительно к нему. Гален почти усмехается, но что в выражении лица Грома его настораживает. Контроль здания - это не задание для короля Тритона. Здесь полно Ищеек и охотников, которые могли бы с той же легкостью - и с меньшим риском -помочь Музе освободиться. Почему же Гром здесь?

Гален сглатывает желчь, когда Вуден выдергивает Джагена из его хватки.

- Эмма? Она…

Гром складывает руки за спиной.

- Эмма не пострадала, Гален. - Он осторожно направляется в его сторону. Словно Гален - это пузырек воздуха, а Гром - рыба-крылатка. Уголки его рта опущены вниз, будто к ним привязали по рыболовному грузику, и те искривили его губы в болезненной гримасе. Измученный взгляд словно просит Галена произнести слова, которые он не должен говорить.

- Скажи мне, - выдавливает Гален, задыхаясь.

Гром кладет руку на плечо Галену, бережно его пожимая.

- Мне очень жаль, Гален. Мы не знали, что они привезли ее обратно на остров. Мы считали, что она в безопасности на борту лодки.

- Нет, - шепчет Гален, пятясь от угрюмого короля Тритона. - Нет.

- Мы нашли ее через несколько зданий отсюда. Люди заперли ее в комнате с решетками. Она не смогла…

Гален сжимает зубы.

- Только не Рейчел. Только не Рейчел. - Ему кажется, будто комната начинает давить на него. Нет, не комната. Не это незначительное помещение со своими хрупкими, изношенными стенами. Целый мир, со всеми своими жизненными циклами, сезонами, приливами и отливами, наваливается на него. Целый мир давит на меня. Абсолютно весь. На мою грудь. Так сильно.

- Лодка направлялась в противоположном направлении. Прочь от острова. Я видел своими глазами.

Гром вздыхает.

- Должно быть, она вернулась во время суматохи. Возможно, они вернулись помочь и не знали, что делать с ней?

Гален кивает, закрывая глаза. Он наверное никогда так и не узнает ответа. Он никогда так и не узнает, как Рейчел оказалась в заточении на острове, пока он и его сестра затапливали его. Пока он и Рейна посылали волну за волной, а она тонула.

Он закусывает кулак и кричит в него. Затем кричит снова. И снова. Гром держится на расстоянии, безвольно сцепив руки перед собой. Такие бесполезные руки. Гален останавливается, протягивая собственные руки перед собой. Он рассматривает, тщательно изучает их. Это нечестно, что я назвал руки Грома бесполезными, когда эти руки не сделали ничего, чтобы спасти Рейчел. Они бы даже не смогли уберечь Торафа от ранения. Или Эмму.

- Перестань, братишка. Не вини себя.

Смех Галена резкий, горький.

- Я когда-нибудь рассказывал тебе, как мы встретились?

Гром качает головой почти незаметно.

- Я спас ее, - говорит Гален, почти захлебываясь словами. - От утопления. Вот так ирония, не правда ли?

- Называть это иронией - все равно, что считать будто ей всегда было суждено утонуть. Не пытайся искать в этом скрытого смысла, Гален. Не мучай себя.

- Что ты имеешь в виду, Гром? Ты сам хоть понимаешь? Что, теперь мне пытаться не думать о ней, если воспоминания слишком болезненны? Так ты выживал все эти годы без Налии?

Едва он произнес эти слова, как тут же ему захотелось вернуть их вспять, спрятать их обратно в своем сердце, в своем изломанном сердце, где подобных порочных вещей не должно было быть и в помине. - Прости, Гром. Я…

- Постарайся собраться с силами. Мы будем ждать тебя на поверхности. - Гром направляется к двери, но останавливается на пороге, поворачиваясь к брату. - Мне очень жаль, братишка.

Гален смотрит вслед Грому, выплывающему из комнаты. Он пытается понять, не его ли слова или действия лишили привычной резвости и живости уверенные взмахи хвостом и осанку Грома. Вероятно, и то, и другое.

Гален закрывает глаза. Сколько еще я смогу вынести?

Глава 23

Я знаю выражение лица Галена. Не потому, что я видела его и прежде, а потому, что у меня такой же вид. Такие же чувства прячутся за моим выражением.

Сначала, твой мозг взрывается. Ты не можешь принять то, что человек, который только что ел с тобой завтрак, мертв.

Она плавает в его руках, и он нежно поглаживает ее по щеке, как будто ее глаза откроются. Иногда волны подталкивают ее голову и это выглядит так, будто она пошевелилась. Но она не двигается.

Скоро, воспоминания о ней захватят его. Их обычная повседневная жизнь, ее смех, ее любимая еда. После смерти Хлои, я вспоминала, как она сперва хорошенько брызгала своими духами в воздух, а затем заходила в их дымку. Простые, обыденные вещи, которые делал человек, проплывают у тебя перед глазами. Даже сейчас, я помню, как мастерски управлялась Рейчел у плиты на своих высоченных каблуках.

Затем, все воспоминания превращаются в вину. Ты вспоминаешь все возможности, которые у тебя были - и которые ты упустил, - показать им, как ты их любишь. Знали ли они об этом? Понимали ли, насколько я ими дорожила? Я кляла себя все время после смерти папы. Я могла вести себя куда лучше. Я могла больше помогать ему по всяким мелочам. Например, помыть машину, не жалуясь при этом. Когда он оставлял свою чашку из-под кофе в раковине, разве меня убило бы, если бы я просто помыла ее и поставила на место? Я могла бы лучше его слушать, когда он рассказывал мне о своем детстве. Сказать ему “Я люблю тебя”, не дожидаясь, пока он скажет это первым.

И для Галена чувство вины будет самым тяжким. Он уже и так взвалил на себя ответственность за слишком многое, что случилось не по его ошибке. Он будет винить себя в смерти Рейчел. Будет падать по спирали отчаяния в собственноручно вырытую яму сожалений.

И я молча обещаю ему поймать его, когда он это сделает.

Ищейки вокруг нас работают в почтительном молчании, собирая спасшихся людей на лодки и готовясь отправить их на ближайший остров. Первоначальным планом было помочь им туда доплыть, но так как несколько лодок все же уцелело, было решено, что лучше всего позволить им добраться туда самим. В конце концов, островитянам предстоит рассказать фантастическую историю, а их сопровождение может только вызвать к ней доверие.

Когда лодки скрываются из виду, Гром жестом показывает всем погружаться. Мы молча повинуемся и собираемся вокруг него на дне океана. Только Гален остается на поверхности. И Рейчел.

- Эта территория недоступна для нашего вида, - говорит Гром. - Люди видели нас здесь, и их рассказы будут распространяться к другим людям. Некоторые из них будут верить им, некоторые не будут. Тем, кто действительно мог бы начать поиски, мы ничего не дадим здесь найти.

Его приказы подтверждают торжественными кивками.

- Однако, следует помнить, - продолжает он, - что это лишь вопрос времени, когда все повторится снова. Может быть, не в нашем поколении, может быть, не в следующем. Но наступит время, когда люди нас обнаружат. Мы все должны думать о том, что означает это для нас по отдельности, но главнее помнить, что это значит для нашего вида. Теперь идите домой к вашим семьям. Расскажите им о случившемся. Поговорите с ними о том, что может произойти.