Наверное, уборщик там сразу стал богатым человеком, - тихо рассмеялся он. - Вот же кому-то повезло.
Здоровью его завидую. Удивительно крепкому здоровью и хорошей печени, - особо выделил голосом хозяин этот момент, бросив на гостя косой взгляд. - Это надо же. Пить без просыху десять дней подряд и не помереть. Такому нельзя не позавидовать.
Неделю поил весь город и пил сам как лошадь, а потом его торжественно приняли в славные ряды трофейщиков.
- Вот так всё просто? - изумился его собеседник.
- Не просто так, а за невероятную удачливость и щедрость, с которой он поделился с другими найденными лично им богатыми, добычливыми местами.
- В самом деле?
- Нет, конечно же, - тонко, с пониманием улыбнулся собеседник. - Скорее всего подсмотрели за ним, а сам он был неосторожен, следы оставил. по которым его и нашли. А потом легенду для простачков сочинили, какой он добрый и щедрый. Этакую сладкую пилюлю на горькие обстоятельства. Ну а самому первооткрывателю, чтоб не сильно огорчался, подсунули другую сладкую пилюлю отступного в виде членства в славном сообществе трофейщиков копателей. Чтоб сильно не обижался и зла не затаил.
По всей видимости, по какой-то причине опасаются, чтоб мстить не стал, как в этой среде принято.
Ну да что мы всё ни о чём, да ни о чём, - спохватился хозяин. - Рассказывайте, князюшка о себе. Что у вас произошло? Почему всё-таки вы вернулись один? И как обстоят наши дела в интересующем нас деле.
- Плохо, - мрачно констатировал гость. - Все наши с вами подозрения полностью подтвердились. Бароны де Вехторы вскрыли семейную сокровищницу и потихоньку, через подставных лиц распродают драгоценные камни, готовясь к войне. И остановить их мы не можем.
- Сведения совершенно точные и дважды перепроверены. Камни что они продают, старые, со следами длительного хранения где-то под землёй. Патина и всё такое. Это совершенно точно установлено нашими экспертами. Во всяком случае, ничего подобного этим камням ныне нигде не добывается. Нет таких шахт. Камни совершенно точно старые, ещё тех, прежних времён.
- А вариант с найденной кем-то, теми же баронами старой шахтой вы не рассматривали? - вопросительно поднял свои примечательные брови хозяин. - Такое ведь тоже может быть.
- Не только рассматривали, но и перепроверяли, - невозмутимо отозвался гость. - К нам в руки попали несколько человек из отряда некоего Бугуруслана, по нашим данным, человека барона, занимавшегося продажей камней в Приморье. И после соответствующей обработки они выложили всё. Что их атаман тайно продаёт полученные от барона камни и что получены камни от него.
А то что этот атаман человек барона сомнений не вызывает, уж слишком чётко всё складывается в одну корзину. Сначала они торговали вместе на приморской равнине, потом якобы разругались и группа Бугуруслана начинает торговать отдельно. А потом неожиданно выясняется, что основным видом их деятельности является тайное приторговывание изумрудами. Потом уже отправляют вырученное золото барону в места его нынешнего нахождения, в левобережный город Старый Ключ.
Мы перехватили пару таких обозов, так что ошибки нет.
Вывод прост. Не был бы он человеком барона, не отправлял бы золото ему домой. И не был бы он его человеком - не было бы у него и изумрудов на продажу. А уж, как и по какой причине тот получил от барона изумруды, уже неважно. За работу какую ему дали или на реализацию - для нас интереса уже не представляет.
Нам важно другое. Барон сошёлся с Малонгарской ордой и те его поддерживают.
- Малонгарской орды давно не существует, - тихо отозвался его собеседник. - Последний Великий Хан кончил жизнь свою в котле Императора Сур де Монте, двести лет назад разгромившего Великое ханство на равнинах Малой Лонгары и занявшего все земли его рода. А саму орду, их города и веси развеяв пеплом по ветру. Теперь там пустошь.
- Развеять ханство по ветру он развеял, - неохотно согласился с ним гость. - Да всех не уничтожил. И с тех прошедших двухсот лет они заново размножились, только уже под другим именем. Но, как вы знаете, от смены имени суть не меняется. Как были татарами, так ими и остались. И если раньше они назывались малонгарские, а теперь пореченские, лучше или добрее к своим врагам они не стали. А мы с вами, уважаемый господин Ёся, им враги. Исконные враги.
Думается мне, что семью Цандеров, принявшую самое активное участие в продаже их соплеменников в рабство после разгрома Малонгарского ханства они не забыли. Потому как до сих пор на родовую память не жаловались.
Как, впрочем, не забыли и про наше семейство, также приложившее немало усилий для его разгрома, - с явной неохотой уточнил гость.
И судя по всему, наш барончик заключил союз с кем-то из нынешних Великих ханов. С кем-то одним из пяти, а может быть и с несколькими. Но что заключил - совершенно точно, судя по количеству и активности татар в его самом ближайшем окружении.
Сейчас уточнить этот факт невозможно, но уточнить жизненно важно. Мне только Пореченской орды под стенами своего замка не хватало, - недовольно проворчал раздражённый князь. - А то другой такой же швали там мало шляется.
- Поречная орда - миф, - едва слышно отозвался со своего места бледный словно смерть работорговец.
Не поднимая глаз, он сидел, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в коленки, и практически прикрыв глаза, тяжело дышал, стараясь подавить вспыхнувшие в глубине души пламя лютой ненависти. К Малонгарской орде, и особенно к потомкам её Великих ханов у семейства работорговцев Цандеров были счета особые, давние. И двести прошедших лет ничего и в его родовой памяти не меняли. Кровь - не водица. И раз пролитая, требовала отмщения.
"Аз воздам" - древняя, веками пестуемая народная мудрость, коей неизменно следовали давно потерявшие совесть выродившиеся потомки.
Ключёвский централ.
Тага-а-а-нка, где море полное огня.
Тага-а-а-нка, зачем сгубила ты меня...
Тага-а-а-нка..........................................
- О-хо-хо. Достали эти блатные песни землян, - беззлобно ворча, старый арсенальный сторож Тимоха Рваная Ноздря, незаметно для себя подтягивал полюбившуюся и ему за последние суматошные дни старинную каторжанскую песню.
- Кажен Божий день, кажен Божий день завывают, - пожаловался он непонятно кому.
В длинном тёмном коридоре, освещаемом лишь скудным светом от его старой керосиновой лампы, кроме него никого не было, но за многие годы одиночества Тимоха давно уже привык разговариваться сам с собой и привычно постоянно бурчал что-то себе под нос.
- Ей, Богу, чистой воды коты мартовские, - беззлобно ворчал он. - С утра одно и тож, одно и тож... Кажен Божий день. Одно и тож. Одно и то ж. Утром песни - вечером девки. Утром девки - вечером песни.
Тага-а-а-нка, ты мой навеки арестант
Погибли юность и талант
В твоих стенах...
Снова незаметно для себя замурлыкал себе под нос старый арсенальный сторож, неспешно спускаясь по стёртым временем широким каменным ступеням на нижний, полуподземный этаж с недавно оборудованными там тюремными камерами.
Закончив вместе со всеми последний куплет полюбившейся песни, в приподнятом настроении старый сторож неспешно направился к первой по правой стороне двери.
Недавно высвобождённые из-под запасов старого, никому не нужного огнестрельного оружия, которое вдруг срочно понадобилось чуть ли не всем кузнецам города, в связи с проведением общегородского конкурса на разработку пневматического оружия, старые казематы оказались на удивление чуть ли не идеально подходящими под спешно устроенную в городе тюрьму. Недавнее нововведение Головы, по требованию городской Старшины.
Поспешно приспособленные под тюрьму просторные казематы под старой башней Арсенала на удивление всем обладали прекрасной акустикой. Чем теперь с удовольствием и пользовались первые их насельники, зеки, как по какой-то странной и непонятной для сторожа прихоти сами себя они назвали.
