Полковник в нетерпении поигрывал фонарем. Явно ему хотелось вернуться к обелиску и заняться поисками дневника. Однако Павел Геннадиевич понимал, что Антон может заартачиться и отказаться сотрудничать.

– Представь себе, – начал он, неотрывно глядя на ученого, – что есть какие-то существа, возможно инопланетного происхождения, живущие бок о бок с нами на этой Земле. Намного более развитые, чем человечество. Более высокая ступень развития жизни.

– Представить нетрудно, – согласился Антон, с жадностью впитывая услышанное. Пока Павел Геннадиевич говорил, ученый складывал воедино факты – слова полковника, весточку от умершего родителя и переведенный текст с обелиска.

– Они не воспринимают нас равными по разуму с ними, – продолжил полковник. Голос его был наполнен с трудом утаенной обидой. – Мы для них что-то вроде племенного скота. Нас содержат в относительном комфорте и позволяют наслаждаться условной свободой. Для чего? Для того, чтобы мы размножались. А дальше что? – Он испытующе уставился на Антона.

– Это вы мне скажите, – предложил ученый. – Меня в эту тему втянули практически без моего согласия. Не успел я еще освоиться.

– Есть предположение, что Правители нами питаются. – Полковник сделал паузу, ожидая реакции.

Антон хотел промолчать – ему было одновременно и жутко, и интересно, – но ляпнул, по своему обычаю насмешливо приподнимая брови:

– Кровушку нашу сосут? Или мозги серебряной ложечкой из черепов выколупывают?

– Может, и так, – серьезно ответил Павел Геннадиевич. – Мне не приходилось видеть никого из них.

– Откуда тогда уверенность? – поинтересовался Аркудов.

– Это предположение. Но оно подкрепляется оперативными данными.

– Какими же, позвольте спросить?

– Не позволю. Воспринимайте как истину.

– Ладно, – согласился Антон. – Допустим, вы правы. Где-нибудь под Лондоном или эмиратами прячется засекреченный бункер, где живут правящие нашим миром людоеды. Я вас правильно понял?

– Да. Но прячутся они не в одном месте, а живут рядом с людьми по всему миру. Ты мне для того и нужен – найди и расшифруй дневник Игоря Васильевича. Укажешь на места, в которых предположительно могут находиться Правители, – свободен.

Ученый поскреб подбородок.

– По-моему, глупость получается. Во-первых, если ваши суперлюдоеды в самом деле управляют человечеством с седых времен, то каждому из них должно быть по меньшей мере лет эдак восемь тысяч. Во-вторых, не думаете же вы, что представители более развитой цивилизации так глупы, чтобы обитать в конкретных местах. Скорее всего они постоянно перемещаются – меньше вероятность того, что подобные вам борцы за свободу, – добавил немного иронии Антон, – разыщут их и расстреляют.

– О возрасте ничего сказать не могу, – сдвинул брови полковник. – Они же не люди – вполне могут и сотни тысяч лет существовать. Возможно, право царствовать передается по наследству. А к местам они действительно привязаны, это обусловлено специфическими особенностями работы их Системы.

– Боюсь даже требовать более подробные аргументы, – заявил ученый. – Боюсь расшибиться о гранит вашего фанатизма.

Павел Геннадиевич подвинул плечами. Криво улыбнулся.

– Не веришь в существование Правителей – дело твое. Сам ответа хотел. В стражей ты тоже не веришь?

Антон машинально посмотрел себе под ноги. Неподвижное тело песиголовца, казалось, стало немного меньше – словно начало растворяться в камне или улетучиваться.

– И кто же это такие? – спросил ученый.

В этот момент он уже окончательно почувствовал и осознал – хочу узнать обо всем, пусть даже придется лазить следом за этим психом по еще более опасным местам и прыгать под пулями.

– Ты же тут профессор, а не я, – пожал плечами силовик. – Можно предположить, что стражи являются чем-то вроде искусственных полуэнергетических созданий, запрограммированных на уничтожение любого, кто угрожает охраняемым ими Звеньям. Мы с твоим отцом видели их всего лишь дважды. Впервые я столкнулся со стражами на Мальте, когда Игорь открыл существование Системы, второй раз – на Урале, рядом с разрушенным Звеном. Ты должен бы помнить, что случилось в Уральских горах, жаль, что твоя гениальная память не смогла этого вынести…

– Ну-ка поподробнее! – насторожился Антон.

– Вряд ли папа говорил тебе, что проблемы с твоей памятью и гениальностью возникли как раз из-за встречи со стражами. Тебе тогда было слишком мало лет, чтобы психика сумела выдержать тот ужас.

Между лопаток расплылся ледяной комок. Глядя полковнику в глаза, ученый съежился, отступая подальше от убитого чудовища. И как можно дальше от человека, в присутствии которого маленький мальчик, будущий Антон Игоревич Аркудов, стал свидетелем кровавой драмы.

Из прошлого восставало то, чего ни крошечный Антоша, ни взрослый мужчина с опытом профессора истории спокойно пережить не могли.

Отец сидел на корточках перед отесанной каменной глыбой. Отполированной с необычайной точностью, но в то же время лучи полуденного солнца не играли на ней искристыми бликами, а словно тонули в непроглядной карстовой черноте. Точно такой же, как…

Время и пространство незаметно переплелись в сознании, смешивая память взрослого и переживания ребенка.

Плечо безымянной горы было совсем близко – каких-то сто или двести метров. К нему тянулась едва заметная тропа, залихватски свернувшая у самого обрыва. Вершина отсюда выглядела переносицей скрюченного пористого носища, как представил себе Аркудов-младший. Ленивые тучи, словно кустистые брови, низко нависали над горой. Казалось, будто с неба хмурится голубоглазый великан. Жалкие людишки! Кто посмел взобраться на мой нос?

Полчаса назад Антон едва не упал с этого «носа». Только могучая ручища Павла спасла его от гибели. Антон стоял рядом с отцом, крепко держась за папин воротник, и не намеревался отходить ни на шаг.

Павел находился рядом, вполголоса ругался, то и дело поглядывая вниз на тропинку.

– Ты не мог бы помолчать? – не оборачиваясь, попросил Игорь Васильевич.

– Не мог бы, – отозвался Павел. – Я все еще зол. Зачем было тащить мальца в такое опасное путешествие? Что было бы, если бы я его не поймал?

Антон почувствовал, как напряглись отцовские плечи.

– Мы уже обсуждали этот вопрос. Тебя, кажется, удовлетворил мой конструктивный ответ. Или нет?

– Удовлетворил. И все же…

– Пожалуйста, не мешай!

– А долго еще тебе возиться?

– Ну откуда я знаю? Это всего лишь второе Звено, что мне удалось обнаружить. Руку надо набить. Видишь – я уже который раз его ощупываю, а тут даже буквы не проявляются. Вполне возможно, что каждое Звено реагирует на внешние раздражители по-своему.

– Надо было тяжелые механизмы брать, – проворчал Павел.

– Если бы я не знал, что скоро ты станешь майором КГБ, – отрезал Игорь Васильевич, – то вполне мог бы сравнить тебя с этим вот восьмилетним сорванцом. – Не оборачиваясь, мотнул головой в сторону Антона. Добавил: – Имей терпение. Сейчас лучше не спешить и все проверить перед активацией. Иначе вглубь уйдет. А, как ты помнишь, терять его нам нельзя – Они уже близко.

Помня, что на вопрос «Кто Они?» папа жестко его осадил, мальчик не стал влезать в разговор, хоть и очень хотелось. Кроме того, его мучили необъяснимые страхи. Кажется, предприятие вот-вот должно закончиться – с обрыва не упал, руки-ноги целы, но сидит в маленькой груди какая-то клякса. Мерзкая, вонючая и очень холодная. Так и хочется ее вытолкнуть из себя, прочистить грудь – закричать что есть мочи. Но надо держаться. Не показывать же любимому отцу и этому грубому дядьке, что боишься! Еще проводники-селяне, ждущие на два десятка метров ниже на тропе, услышат. Тогда уж совсем стыд, папа ведь называл их «теменью необра-зованной». Нет! Кричать он не будет ни за что.

Все же страх не покидал. Антон смотрел на громадный обелиск, черной проплешиной прорезающийся на серо-коричневом фоне горы, и руки начинали дрожать. Потому что казалось – в монолите шевелятся какие-то тени. Безликие и бесформенные, шебуршат, перевиваются, поглядывают на мальчика слепыми глазами. От этого взгляда холодеют ладони, а душа, кажется, готова навсегда покинуть тело. Летит куда-то вперед и вверх, вверх…