— Внимание! — закричал он. — Стой!

На мгновение зверь замедлил движение, затем пошел вперед быстрее. Бессвязные, протестующие звуки изливались из безгубого рта. И Джон Стар стоял, ослабев от ужаса и пытаясь понять эти крики, пока они не сменились внезапно страшными животными и зверь не перешел на неуклюжий оступающийся бег.

Он понял, что зверь облюбовал его себе в пищу. Он быстро огляделся в поисках пути к спасению. С волной тошноты он понял, что попал в ловушку. Животная хитрость еще не исчезла. За спиной у него возвышались горы зеленого битого стекла. Надо было встречать опасность лицом к лицу.Да, у него был черный шип. Однако он знал, что не настолько силен и едва оправился от долгой болезни. А этот дикий завывающий зверь, видимо, в два раза превосходил его весом. Очевидно, зеленая гниль еще не убавила у него сил.

Когда они схватились, он надеялся, что приемы рукопашного боя, усвоенные в Академии Легиона, восполнят недостающие силы. Но, когда когтистая, в зеленой чешуе лапа схватила запястье руки, в которой был кинжал, в настоящий жесткий захват, он сразу понял, что перед ним действительно бывший легионер. Безумный мозг еще не забыл, как надо бороться.

Кинжал выпал из парализованной руки. Вонючие зеленые руки сдавили его в сокрушительных объятиях. Затем тварь применила еще один прием — колено в спину, другое вокруг бедра. Плечи изгибаются, изгибаются, пока не сломается хребет. Он безуспешно боролся в безжалостном захвате, ослепший от боли и страха. Твердые зеленые чешуйки царапали тело, запах гниения вызывал тошноту. Он слабел и чувствовал, как уплывает сознание. Обнаженные клыки впились в плечо. Тварь испустила злобный вой. Она была голодна.

Отчаяние вернуло ему хладнокровие и выдержку. Сквозь туман боли он вновь почувствовал себя в Академии. Он ощутил запах пота, кожи и втертого спирта. Он услышал скучный носовой монотонный голос инструктора:

— Изогнись всем телом, так, вдави локоть в солнечное сплетение, так, руку просунь сюда, так, теперь сомкни ноги и поворачивайся.

Он сделал так, как шептал в памяти сухой старый голос, едва сознавая, где он находится, едва понимая, что лишь так сможет избавиться от мучительной боли и получить свободу для поисков кусочка железа.

Раздался треск!

Он медленно поднялся возле дрожащей массы зеленоватой гнили. Он побрел вокруг руин разрушенного Зеленого Холла, осматривая изрытую землю. Надо спешить. Если прилетит черный корабль… Его внимание привлекла детская игрушка. Маленький сломанный детский паровозик, которому уже не бегать по тоненьким рельсам. Однако, возможно, ему удастся спасти Систему.

Он выломал из него ось, убедился, что она из славного серого железа и поспешил обратно к крейсеру.

Взобравшись на груду битого зеленого стекла, он оглянулся и увидел черный корабль–паук. Тот несся в красном туманном небе. Он был уже очень близко.

Перейдя на спотыкающийся усталый бег, Джон Стар приблизился к «Пурпурной Мечте». Крошечная серебристая торпеда–пигмей в тени огромного, с черными лопастями аппарата, спускающегося над темным Сан–Диасом на жарких зеленых струях. Он был над кратером, в четверти мили от них.

В сердце, как игла, колола боль истощения. Он безнадежно бежал, спотыкаясь. Крейсер был безоружен. Оружие черного корабля могло аннигилировать его в один миг.

На бегу он различил маленькую группу, появившуюся на опущенном люке воздушного шлюза и торопливо опускающую трап, Джей Калам, Хал Самду, Жиль Хабибула — он узнал их — несли неподвижное тело Аладори.

Люк закрылся над ними. Адам Ульмар не появился.

Они побежали прочь от крейсера! Очевидно, он готовился к старту, и возле управления был Адам Ульмар. Но зачем?

Продолжая бежать, Джон Стар вспомнил свои старые сомнения. Неужели его знаменитый родственник опять сменил курс? Неужели он высадил остальных, чтобы вернуться к медузианам?

Джон Стар не мог поверить в это. Адам Ульмар не был предателем. Но…

Затем «Пурпурная Мечта» тронулась с места. Она бросилась вперед с такой стартовой скоростью, какой он никогда не видел. Она помчалась так быстро, что он на миг потерял ее из виду. Он увидел ее снова — она неслась к кораблю–пауку, и корпус ее уже светился.

Когда он понял, что движет ее не сравнительно слабая сила дюз, а ужасная мощь геодинов, она врезалась в круглое черное брюхо вражеского корабля со вспышкой слепящего света.

Горящий черный захватчик падал с красного неба с неожиданной неторопливостью. Он врезался в пустынные темные склоны Сан–Диаса, покатился по ним, по–прежнему похожий на чудовищного паука, но уже в медленной агонии смерти.

Застарелые сомнения Джона Стара исчезли.

— Ты теперь последний Ульмар, — приветствовал его Джей Калам. В его голосе было новое мрачноватое уважение. — Адам Ульмар сказал, что должен возвратить долг, и велел мне, чтобы я сказал тебе, Джон Ульмар, что он надеется, ты будешь счастлив в Пурпурном Холле.

Джон Стар опустился на колени возле неподвижной белолицей девушки и в тревоге прошептал:

— Аладори? Как она?

— Ах, дружище, — пробормотал печально Жиль Хабибула, поправляя подушку под ее головой. — Похоже, ей не лучше. Не лучше! Это тот же злобный транс, в котором она провела эти смертельные недели! Она может никогда не проснуться. Ах, бедная девочка!

Из рыбьего глаза выкатилась слеза.

Они попытались устроить ее поудобнее под маленьким кровом, сооруженным из ветвей расщепленного дерева. Они нашли грубые дубины, чтобы защитить ее от зеленых тварей. Хал Самду и Жиль Хабибула отправились на поиски еды и воды. Они вернулись в тусклых малиновых сумерках с пустыми руками.

— Смерть моя! — ныл Жиль Хабибула. — Мы потерялись в ужасной пустыне, в мертвых руинах, без продуктов и воды для себя и для девочки! Ах, я, несчастный! И жуткие воющие твари рыщут вокруг нас и охотятся за жалкой человечиной! Ах, что за коварные времена!

В алом закате взошла Луна — огромный кроваво–красный шар над рваными стенами Сан–Диаса. И они увидели на ее пятнистом и зловещем лике гроздь маленьких черных пятнышек, растущих, расширяющихся. Маленькая стая черных насекомых, которые уверенно и зловеще становились большими.

— С Луны идет флот, — прошептал Джей Калам. — Так как один корабль не вернулся, целый флот кораблей–пауков идет, чтобы убедиться в нашей гибели. Они будут здесь через час.

АЛАДОРИ

— Она должна проснуться, — прошептал Джон Стар. — Или никогда больше не проснется.

— Боюсь, что так и будет, — согласился Джей Калам. — Мне представляется, что они разрушат все плато этими атомными снарядами. Для уверенности, что мы им больше не помешаем. Однако у нас нет другого выхода.

— Она должна проснуться! — опять пробормотал Джон Стар. С неожиданной решительностью он поднял Аладори. Тело ее было вялым, безвольным. Глаза закрыты, бледные полные губы слегка раскрыты, прекрасная кожа очень белая. Он едва чувствовал ее пульс. Дыхание было очень медленным. Она была в глубокой коме и пребывала в ней очень долго.

Такая красивая и такая неподвижная! Он сильно сжал ее в объятиях, с вызовом глядя на зловещую, в красных и черных пятнах Луну. Она не может умереть! Она была его! Навсегда его! Такая теплая, такая дорогая! Он не мог дать ей умереть!

Нет! Нет! Она должна проснуться и воспользоваться своими знаниями для монтирования оружия и уничтожения угрозы с этой красной Луны. Он должен разбудить ее, чтобы она была с ним навсегда!

Он бессознательно шептал ей это. И теперь, в отчаянном призыве, он говорил громче. Он взывал к ней без особой надежды, пытаясь проникнуть сквозь кому, чтобы внушить ей отчаянную необходимость проснуться.

— Аладори! Аладори! Ты должна проснуться! Ты должна! Ты должна! Медузиане идут, Аладори, чтобы убить нас опаловыми солнцами. Ты должна проснуться, Аладори, чтобы смонтировать оружие. Ты должна проснуться, Аладори, чтобы спасти то, что осталось от Системы. Ты не можешь умереть, Аладори, не можешь, потому что я люблю тебя!

Он уже верил, что его призыв проник в спящий разум. Возможно, уже проник, или, возможно, как предположил бы ученый–медик, это была раздражающая стимуляция красного газа за пределами «Пурпурной Мечты». Это несущественно.