Я повернулся, чтобы уйти.

— Погодите, — гневно засопел Хабибула. — Хоть мы и гражданские, однако мы не какие–нибудь бесправные существа. Зеленый Холл гарантирует нам человеческие свободы. Вы ничего не можете поставить нам в вину.

— Действительно, — согласился я. — Но я не имею права пускать подозрительных на станцию.

— Подозрительных! — Он поперхнулся от гнева. — Капитан, вы что, не знаете историю драгоценного Легиона? Вы что, не слышали о бедном старом Жиле Хабибуле, который воевал против коварных медузиан, невидимых кометчиков и ужасного человеческого монстра, который называл себя Василиском?

— Даже если я знаю, что тогда? — Я вспомнил кое–что из лекций по истории Земли, которые нам читали в Академии Легиона, и быстро произвел в уме подсчеты. — Не говорите мне, что вы — Жиль Хабибула. Он уже давно умер.

— Я умер? — задохнулся он. — Знает жизнь, я смертельно стар и вынужден вести войну, чтобы спасти свою драгоценную жизнь! — Он печально покачал розовой безволосой детской головой. — Возможно, это правда, что на моем прошлом лежит пятнышко. Когда–то мне приходилось взламывать замки, чтобы добыть себе на пропитание. Однако я все искупил, связав свою судьбу с Легионом, искупил своими драгоценными потом, кровью и мозгами!

Он замолчал, чтобы глотнуть воздуха. Тусклые глаза с упреком уставились на меня.

— Когда сюда прилетит Кен Стар, он расскажет, кто мы, — засопел он. — Кен Стар подтвердит, что мы — не какие–нибудь жалкие злоумышленники.

— Пожалуйста, капитан. — В голосе девушки тоже чувствовалось раздражение. Я взглянул на нее. При виде этой красоты в горле у меня возник комок, а воображение невероятно разыгралось.

— Командор Стар — наш друг! Я знаю, скоро он прибудет сюда и подтвердит, что мы никакие не преступники, а сюда прибыли вполне законным путем.

Бронзовые глаза были большими и теплыми, и наполненными слезами.

— Капитан, вы не должны отправлять нас обратно на корабле гангстера Скаббарда. — Дрожь в её голосе смутила меня. — По крайней мере, вы должны позволить Жилю рассказать, почему мы здесь оказались. Вы позволите, капитан?

Стараясь подавить несвойственные солдату чувства, я медленно приблизился к ним. Я чувствовал нарастающее любопытство. Я знал, что Жиль Хабибула дерзит, но не мог понять, почему. По–прежнему я был убежден, что не желаю видеть их на станции, но все же девушка зажгла в моей душе уголек.

— Ладно. — Я холодно повернулся к старому Хабибуле. — Почему вы оказались здесь?

— Потому что я люблю машины.

СЕВЕРНЕЕ КРАЯ СВЕТА

Старый солдат двинулся ко мне навстречу. Осторожная плавная походка при низкой гравитации убедила меня в том, что он — бывалый астронавт. Бледные глаза озирали блестящие стальные люки, ласкали полированные поршни, пересчитывали мигающие лампочки внутреннего монитора.

— Какие машины! — Гундосый волос звучал с оттенком счастья. — Какие восхитительные машины! — Он улыбнулся девушке. — Такие машины — счастье моей жизни.

Я тоже любил красивые машины. Я провел несколько лет, надраивая огромное количество станционных механизмов и налаживая их. В эту секунду Жиль Хабибула мне нравился. Я постарался, чтобы голос мой звучал хмуро:

— Это не музей машин. Если у вас есть причина для посещения станции, в чем она заключается?

— Мы задумали провести эксперимент. — Рыбьи глаза смотрели то на меня, то на девушку. — Смертельно важный эксперимент. Хотя я и говорил, что нахожусь в отставке, Легион в срочном порядке попросил меня об очередной услуге. Врачи Легиона по самое горло накачали меня лекарствами, чтобы я выполнил последнее в жизни поручение.

Наконец–то мы сдвинулись с места!

— Что это за поручение?

— Вы знаете, я очень стар. — Детская голова печально качнулась. — Я чувствую приближение страшной смерти — какая жалкая награда за все опасности, которым я подвергался, защищая драгоценную человеческую расу! Однако я все же не утратил духа Легиона. Я добровольно предложил отдать свои последние годы этому небывалому отчаянному эксперименту.

— Вот как?

— Лилит Адамс — моя сестра–сиделка. — Он ласково посмотрел на нее и улыбнулся. — Я — морская свинка для испытания новой сыворотки, которую создали в Легионе. Результат её воздействия неизвестен, потому что никогда раньше она не проверялась. Я чувствую, что проверка закончится моей смертью.

Он поежился и вздрогнул.

— Вот почему я прибыл на Край Света, — засопел он, — чтобы провести эти последние страшные годы среди любимых машин. Чтобы погибнуть здесь, быть может, — драгоценная жертва славе Легиона и будущему человечества.

— Для чего предназначена сыворотка?

— Возраст! Предполагается, что она даст мне иммунитет от кумулятивного биохимического старения. Мы будем жить здесь, пока не обнаружим, что она действует так, как это говорили врачи. В таком случае меня ждет бессмертие. Это очень рискованная игра.

— Вы что, хотите жить вечно?

— Я делаю для этого все, что от меня зависит, сэр! — Он сумрачно взглянул на меня. — Я — ветеран Легиона и не забыл наших величественных традиций. Я решил отдаться этому отчаянному эксперименту, не боясь самой смерти. Пусть даже мне придется участвовать в нем тысячу жалких лет!

Секунду я стоял молча, восхищаясь этим блефом. Лилит Адамс мрачно взглянула на него и серьезно — на меня. Я готов был улыбнуться, однако на её красивом лице не было и тени юмора.

— Боюсь, что вы избрали не самое удачное место для этого. Никакая мифическая сыворотка не защитит вас от тех случайностей, которыми знаменит Край Света. Я выполню приказ, разумеется, если командор Стар привезет его подтверждение до того, как отчалит «Эревон». Но вы и сами увидите, что станция — не богадельня. Среди нас нет человека, который не отдал бы месячного жалованья за полчаса солнца, ветра, моря и воды на Земле. Почему бы вам не проверить эту сыворотку там?

— Я слишком устал от Земли, — покачал он розовой головой. — Хватит с меня людей. Надоело. Они кричат, толпятся, врут, скандалят, убивают, воняют. Именно поэтому я и прилетел сюда.

— На свете много новых планет, — настаивал я, — если вам действительно не нравится Земля. Это девственные миры, где вы могли бы жить на лоне природы. Моря, по которым не плавали люди, равнины, не знающие первопроходцев, существа, не видящие охотников, горы, не покоренные никем. Когда Край Света слишком действует мне на нервы, я мечтаю об этих мирах…

— Я видел новые планеты, — заморгал старик. — Хватит с меня дикой природы, которую я встретил на страшной планете Убегающей Звезды. Чудища в небе, чудища в море, чудища на земле — сплошная смерть с каждым глотком воздуха! — Он скривился и посмотрел на меня.

— Я ищу свои утраченные годы. Если я найду их здесь с помощью драгоценной Лилит, я буду должен компьютерам, которые разработали новую сыворотку, автоматическим фабрикам, которые изготовили ее, и ничего не буду должен природе. Естественная смерть убила бы меня много лет назад. — Он вздохнул. — Я не верю природе, я не верю людям. — Глаза цвета глины затуманились. — Посмотрите на эту жуткую тайну природы, которую вы зовете Краем Света, взгляните на капитана Скаббарда — страшная природа, страшные люди. Позвольте мне заниматься машинами. Это все, что мне нужно.

Машины я понимаю. Возьмем природу. Это природное явление — пространство, называемое Краем Света, насколько я узнал от жалких людей, — это страшная загадка, которую не смогли разгадать лучшие умы Легиона, хотя пытались сделать это много лет назад. Возьмем людей. Я видел, как драгоценная невинность Лилит Адамс пробуждала зло в худших и лучших из людей. Возьмите природу и людей, а мне оставьте машины.

Он прислонился розовой головой к гладкой поверхности монитора.

— Я их люблю, я им доверяю. Я знаю, как они работают, и я умею чинить их. Я люблю машины, потому что они существуют для того, чтобы работать на человека. Предоставленная самой себе, природа всегда убивает, если только наш хитроумный друг–приятель человек не ухитряется укрыться от смерти. Однако, я думаю, машины способны спасти мою бедную старую жизнь при помощи драгоценной сыворотки Лилит.