Ветта была в полном шоке, когда утром к ней нагрянула полиция. Она плотнее запахнула желтый с лиловыми леопардами шелковый халатик, и спросила:

- В чем дело?

- Мы должны задать вам несколько вопросов, - сказал смуглый черноглазый брюнет, которому очень шла полицейская форма.

- Ну, а зачем? – растерялась она, и глянула на себя в зеркало, рядом с которым стояла. – Что-то случилось?

- Вам знаком человек по имени Хаббл? У вас его машина.

- Ну, он мне ее подарил, документы в порядке, сейчас принесу, - Ветта подошла к секретеру и, порывшись в столе, достала нужные бумаги. – Вот, пожалуйста, можете проверить. Хаббл мой бойфренд, - произнесла она со скрытым кокетством.

- Вам известно его местонахождение? - спросил второй полицейский. Высокий, рыжий, с аккуратно подстриженными усиками, он был похож на ирландца.

- Нет, он исчез так внезапно, ничего мне не сказал и даже не попрощался. Я решила, что его срочно вызвали на работу.

Полицейские переглянулись и усмехнулись.

- Да, внезапность, это его черта. А где он работает? – спросил ирландец.

- Не знаю, мы об этом как-то не говорили.

- О чем же вы говорили?

- О всяких отвлеченных вещах, - вздохнула художница. – О чем могут говорить мужчина и женщина?

- О чем же, все-таки? – поинтересовался брюнет.

Ветта шевельнула бровями, и снова вздохнула. Она подняла глаза вверх, к висевшей над тахтой миниатюре, на которой она изобразила себя среди цветов с мужскими лицами, и большой подсолнух рядом с собой, у подсолнуха был лик Хаббла. Полицейские тоже взглянули на картину.

- А к чему эти вопросы? – повернулась к ним Ветта. – Что-то случилось с Хабблом?

- Он арестован по подозрению в убийстве. И исчез из камеры, - последовал ответ.

- Что? – ахнула она, - как?! Мой мальчик убийца?! Нет! Этого не может быть!

Она рухнула на тахту и закрыла лицо руками.

- Послушайте, вам лучше сказать нам, где он скрывается, - произнес ирландец. – Он может быть опасен. Он подозревается в убийстве двух женщин, с которыми ранее сожительствовал. Подумайте о собственной безопасности.

- Не-ет! – вскрикнула Ветта так, словно ее ужалили. – Это не он, не он.

- Хорошо. Вот вам визитная карточка, если что-нибудь узнаете или вспомните, сообщите. Извините за беспокойство.

С этими словами полицейские покинули ее дом.

Она была в полном смятении. Ее мальчик, страстный, ласковый и неутомимый в любви, и вдруг – убийца? Этого невозможно представить себе. Но они говорили, что он убил двух любовниц? Может, он киллер?

И не любовниц убивал, а делал свою работу, а полицейские ничего не знают, откуда им знать, кого он «мочит»?

Эти мысли подогрели ее воображение. Она представила себе его с пистолетом, обнаженного, выныривающего из бассейна и стреляющего в ее соперниц. Это так ее завело, что она просто места себе не находила. Направилась в ванну, приняла душ, и не вытираясь, замотавшись в большую махровую простыню, направилась на веранду в свою мастерскую рисовать. Сюжет картины возник мгновенно: она словно Аврора выходит из пены, обмотанная махровой простыней, а на берегу в нее целится из лука красавец Парис с лицом Хаббла.

Она выдавила на палитру краски из всех тюбиков, ведь картина должна быть очень яркой и многоплановой, это будет кричащий шедевр. Она напишет полотно быстро и вдохновенно, и именно этой картиной откроет свою выставку.

Она писала крупными мазками, а мысли ее уже унеслись далеко, в Москву, на выставку, которая должна будет открыться в сентябре. И она вдруг почувствовала, что ее мальчик, ее Хаббл сейчас в Москве, с нетерпеньем ждет открытия ее выставки, ну конечно, он решил сделать ей сюрприз, и умчался в Москву. Наверняка, он хочет купить там дом, чтобы встретить ее во всем великолепии и чтобы жить рядом с ней, ходить на ее выступления, на ее выставки, ведь он ее безумно любит! А может быть, он действительно киллер, и выполняет какой-то заказ? Как это интересно!

Мысль о том, что Хаббл убийца, сильно распалила ее. Она хотела его немедленно. Она срочно должна вылететь в Москву! Она чует, что он сейчас там.

Ветта сунула кисти в банку, и метнулась к телефону, чтобы заказать билеты на ближайший рейс.

Ночь переливалась цветочной лунной свежестью, лучилась огнями реклам и отсветами вспыхивающего зарницами неба. Ольга неспешно шла за своим стареньким псом. Рокки ковылял чуть впереди, нюхая землю. Он уже не в силах был поднимать лапу, и справлял свою нужду прямо на ходу, оставляя извилистый мокрый след, похожий на вереницу арабских букв.

- Добрый вечер, - поравнялся с ней хозяин коричневой таксы.

Он жил в соседнем подъезде, Артем, коротко стриженный парень с фигурой дзюдоиста.

- Привет, отозвалась она.

- Хочешь пива?

- А почему бы и нет? – сказала Ольга.

У нее сегодня было радостное настроение, еще бы, завтра встреча с Сержиком, наконец-то!

Они дошли до беседки. Их старые собачки рыскали в темноте, увлеченные ночными запахами. Артем открыл бутылку и протянул ей. Ольга хлебнула. Это была «Балтика»№3, густая темная жидкость, от которой у нее сразу закружилась голова. Сделав несколько глотков, она протянула бутылку Артему. Он тоже отхлебнул несколько раз. И снова передал ей. От него пахло сигаретами и горячим молодым потом, словно он только что пришел с тренировки.

- А со мной такой прикол произошел, - сказал Артем, - знаешь. Подъезжаю, значит, к светофору. Встал. Вдруг слева выныривает жёлтый малыш «Дэу» и застывает прямо передо мной. Я просто оторопел от такой наглости. Я встал у самой полосы, так что «Дэу» и места-то не было, поэтому ему пришлось притиснуться на самом переходе. Зато – первым, чёрт его дери! У меня сердце ёкнуло от плохого предчувствия. Хотел от греха немного податься назад, а позади трейлер «Рено» пристроился – пути назад нет. Впереди боком на тротуаре стоит милицейский «форд», рядом гаишник, повернул голову в нашу сторону, наблюдает с интересом. Загорелся зелёный. Ну, думаю, слава Богу, пронесло, ничего не случилось. Но тут «Дэу» трогается с места, только не вперёд, а назад, зараза, и тюкается в меня. О, боги небесные! Вылезаю, иду. В малыше сидит растрёпанная деваха и смотрит на меня невинными глазами. Так и знал – блондинка!

«Что, говорю, мадам, за дела? Какого чёрта? »

Она часто-часто моргает и спрашивает: «А чего это она назад-то поехала? Мне вперёд надо!»

«Иди, говорю, взгляни, что случилось! Я всегда приветствую контакт зада и переда, но только не в этом случае!»

Она выволакивается из машинки, смотрит, понимает, что это ДТП, ужасается и начинает верещать: «Ой, что это, как это? И что теперь делать, ой простите, ой, извините, я не хотела, ей-богу, это не я!»

Лезет в свою кроху, роется в сумке, достаёт мобильник, продолжая причитать: «Я сейчас, я сейчас, не волнуйтесь, всё будет хорошо, я позвоню в милицию, я позвоню в «Ангел», я позвоню в автоклуб….»

Вот, чёрт, где она только не состоит, лучше бы научилась разбираться в коробке передачь!!!

Я оглядываюсь. Гаишник, наблюдающий за нами, уже стоит рядом, улыбается во все свои зубы и говорит: «Не надо звонить, я всё видел и уже позвонил куда надо!»

Потом инцидент завершился, и все разошлись по своим направлениям.

А мне почему-то стало жалко эту чайницу-недотёпу, и досадно было, и смех разбирал. Ну, чем не анекдот! Значит, в народе правду говорят о блондинках, они – народ особенный!!!

- Конечно, мы народ особенный, - рассмеялась Ольга. Она уже порядком захмелела. – А у меня сегодня тоже прикол, представляешь, ни свет ни заря, в полдень, кто-то вздумал вдруг звонить, я взяла трубку, ничего не пойму спросонья. Меня просто убивает, когда кто-нибудь звонит мне в полдень и, узнав, что я только что открыла глаза, недоумевает: “Живут же люди! Ну сколько можно спать! Кто рано встает, тому Бог подает…” и далее. Между прочим, я сплю ровно столько же, сколько и те, кому “Бог подает”. Просто часа в два ночи, когда они видят пятнадцатый сон, мы вместе с музой и компьютером сидим, уютно устроившись на диване, и что-нибудь кропаем. Потому что лучше всего нам пишется по ночам. В районе полуночи у меня всегда начинается бешеная активность, и если еще пару часов назад я чувствовала себя уставшей, то теперь могу свернуть горы. Например, пропылесосить пол во всей квартире (жаль, соседи не одобряют этих моих порывов), взяться за приготовление утки по-пекински, и так далее. А вот самое сладкое время для сна – это с семи утра до часу-двух дня, сколько раз замечала: именно в эти часы просто невозможно раскрыть глаза. Если же по каким-либо причинам приходится совершать этот страшный акт насилия над собой, то вместо меня миру является красноглазый зомби, не способный к мыслительным процессам, адекватным реакциям, положительным эмоциям, да и вообще к жизни в целом. Нет, я, конечно, встану с кровати, выпью чай, накрашу ресницы, потом двадцать минут буду пытаться надеть туфлю с левой ноги на правую, сорок минут искать ключи от квартиры, выйду из дома без телефона и сумочки и через час обнаружу, что ресницы красные. Все-таки эти новые жидкие румяна по форме ужасно напоминают мою тушь! Особенно в девять часов утра. Вот поэтому, дабы избавить окружающих от созерцания “чуда” с красными ресницами в перепутанных туфлях, я живу так, как нравится моим биоритмам…