Налаживались отношения и с Кахетией. Туда отправлен был толмач Игнатий Данилов, вернувшийся осенью в Астрахань. Его целью было «проведывать дороги в Грузинскую землю и земли Грузинские — какова земля». Одновременно астраханским воеводам было дано распоряжение наладить торговые отношения России с Кавказом. Данилов вернулся не один, а с послами кахетинского царя Александра II — священником Иоакимом, старцем Кириллом и черкашенином Хуршитом. 9 октября 1586 г. царь Федор принял от послов грамоту, в которой сообщалось, что Александр «сам своею головою и со всею своею землею под кров царствия ти и под Вашу царскую руку рад поддаетца». 3 апреля 1587 г. Федор ответил, что готов направить посланника в Грузию, чтобы «царя к вере привести»[517]. 11 апреля грузинские послы вместе с русскими посланниками Р. Биркиным и П. Пивовым отпущены были в Кахетию.
Возобновились связи России с православными властями Ближнего Востока. 17 июня 1586 г. в Москву прибыл антиохийский патриарх Иоаким. 25 июня состоялся его торжественный прием, а 11 августа он покинул столицу. В конце августа Москву посетил колассийский митрополит Сербии Виссарион[518]. Поддерживая контакты с видными деятелями православной церкви, русские духовные и светские власти вынашивали мысль о преобразовании митрополичьего престола на Руси в патриархию.
28 июня 1586 г. в Речь Посполитую отправилось новое посольство во главе с кн. Ф. М. Троекуровым, Ф. А. Писемским и Дружиной Петелиным. 15 августа оно прибыло в Гродно. На встрече с русскими послами паны-рада обрушились с бранью на московских бояр за то, что те не соглашались принять предложения польского короля, и угрожали новой войной. Оскорблению подвергся и сам царь, намекали и на московские волнения («А что на Москве делаетца, то мы ведаем»). На это послы твердо заявили с достоинством, подобающим представителям могущественной державы: «Мы желаем мира, но если вы хотите войны, то ее получите». После того как на испуг кн. Ф. М. Троекурова «с товарищи» взять не удалось, сошлись на продлении перемирия на два месяца (с 3 июня по август 1586 г.), с тем чтобы продолжить переговоры о мире. 1 октября послы вернулись в Москву. Война казалась неизбежной. 25 декабря составлен был разряд похода «против литовского короля и свейского»[519].
Однако 2(12) декабря 1586 г. умер Стефан Баторий. В Речи Посполитой снова наступило бескоролевье. У русского правительства появились реальные надежды решить спорные вопросы дипломатическим, а не военным путем. Намечавшийся поход был отменен, а в январе 1587 г. в Польшу выехали думный дьяк Е. Ржевский и дьяк З. Свиязев. Они должны были предложить кандидатуру Федора на польский престол, с тем чтобы объединить Россию, Польшу и Великое княжество Литовское в единую державу. В случае если в Польше будет избран другой государь, Федор соглашался на объединение России с Литовским княжеством. Паны-рада ответили уклончиво: этот вопрос подлежит компетенции сейма, на который к 30 июня и должно прибыть большое московское посольство. Тем временем в Москву стали поступать известия, что многие в Речи Посполитой склоняются именно к русской кандидатуре[520].
В апреле 1587 г., когда польские посланники П. Черниковский и Б. Огинский вели в Москве переговоры о продлении перемирия, им сообщили о благожелательном отношении царя к выдвижению его кандидатуры на польский трон. Залогом стремления России жить в добрососедстве было заключение перемирия на 15 месяцев (с 3 августа 1587 по 1 ноября 1588 г.). Тогда же Федор предложил императору Рудольфу II «стояти заодин… на турского», рассчитывая на его поддержку в разворачивавшейся элекционной борьбе в Речи Посполитой (грамота царя отправлена была с имперским гонцом Индриком Гойгелем)[521]. Антиосманская лига была, конечно, в значительной мере дипломатическим маневром.
В июне 1587 г. на элекционный сейм отправилось представительное посольство в составе С. В. Годунова, Ф. М. Троекурова, А. Щелкалова и Д. Петелина. За ходом дел в Речи Посполитой кроме России пристально наблюдали и другие соседние державы — Империя, Швеция, Турция. Кандидатуру царя поддерживала часть литовской шляхты и магнатства, надеявшаяся включить Россию после смерти бездетного Федора в состав Речи Посполитой. Русские послы приехали в Варшаву не только с предложением кандидатуры Федора, но и с идеей антиосманского союза. Россия отказывалась в пользу Речи Посполитой от ливонских земель, занятых Швецией и Данией, обещая помочь их вернуть, но выговаривала себе Нарву. Твердую позицию заняла Османская империя, угрожавшая разрывом мирного договора с Речью Посполитой, если на польский трон будет избрано неугодное султану лицо. Османам гораздо более импонировал шведский принц Сигизмунд Ваза (сын короля Юхана и Екатерины Ягеллонки), поскольку Швеция находилась в состоянии войны с Россией. За Сигизмунда выступал и влиятельный коронный гетман Замойский с частью коронной шляхты. Часть магнатства во главе с Зборовскими по традиции выдвигала имперскую кандидатуру (брата Рудольфа II Максимилиана). В январе 1588 г., после разгрома и пленения Замойским Максимилиана, Литва присягнула Сигизмунду. Если Ф. М. Троекурову и С. В. Годунову не удалось достичь успеха в вопросе о кандидатуре на польский трон, то, конечно, их крупным достижением было заключение 26 августа 1587 г. сепаратного перемирия с Литвой сроком на 15 лет. Польские дипломаты вели себя двойственно. Говоря о стремлении к миру, они пытались разжечь ненависть к России у ее южных соседей. Еще в мае 1587 г. в Крым прибыл из Польши Якуб, сообщивший об антиосманских планах России[522].
Правительство Годунова продолжало активизировать восточную политику, первоначально ограничиваясь противостоянием набегам крымцев и ногаев. Весной 1587 г. на русских окраинах появился Дос-Магмет с 3-тысячным войском из азовцев и малых ногаев. В июне два крымских царевича с 40-тысячным войском подошли к Плове и сожгли посад в Крапивне. 30 июня против них посланы были полки И. В. Годунова, которые пришли 13 июля «за Тулу к Малиновым воротам», где и стояли с неделю. Крымцев удалось разбить. Побито было около 30 тыс. человек, а 2 тыс. попало в плен[523]. Известий о крымских набегах в 1588–1590 гг. нет.
1586 год для Ирана был тяжелым. Неспособный к управлению страной, шах Мухаммед Ходабенде потерпел крупное поражение в войне с Османской империей. Это заставило его искать помощи за пределами страны и принять решение направить посольство приближенного к нему Анди-бека (Гади-бека) в Москву. В 1587 г. шах устами Анди-бека предлагал царю дружбу и союз против османов. Он милостиво жаловал русским города Дербент и Баку, коль скоро те отвоюют их у Турции. В обмен на это шах настаивал на посылке войск против османов. Для того чтобы выяснить ситуацию в Иране, туда в апреле 1588 г. направили посла Г. Б. Васильчикова[524]. К этому времени Ходабенде умер, а его престол занял молодой шах Аббас I (7 мая 1587 г.). Россию и государство Сефевидов сближали не только торговые интересы, но и стремление не допустить Порту ни к Астрахани, ни на Северный Кавказ.
Положение Ирана было трудным. Потеря почти всего Хорасана (его теснил бухарский хан Абдулла II) и Герата (в 1588 г.) ставила шаха в тяжелое положение. Османская империя захватила Ирак. В переговоры с ней вступил и властитель Гиляна Ахмед-хан. У шаха было два выхода. Первый — создать коалицию против султана из европейских держав, в которую втянуть не только Россию, но также Империю, Францию и Испанию. Как будто можно было рассчитывать и на заключение антиосманской коалиции с Грузией и шамхалом. Подобный план (если он и существовал) был весьма далек от реальности. Другим выходом для шаха было скорейшее заключение мира с султаном. К нему и склонялся Аббас I. Отправляясь в Иран, Г. Б. Васильчиков получил наказ укрепить антиосманские позиции Аббаса, убедить его в полной поддержке Сефевидов со стороны России. В доказательство этого он должен был ссылаться на посылку русской рати в Астрахань и на Терек. Васильчиков должен был обещать, что русские не допустят прохода османского войска в Иран через Северный Кавказ.
