Другое дело — Борис Годунов. До поры до времени он не возбуждал у знати особенных страхов, ибо связал себя родством с младшим сыном царя. Вместе с тем он принадлежал к старинной фамилии, правда не княжеской, но все же боярской. Его дядя Дмитрий Иванович был боярином, а троюродный брат Степан Васильевич — окольничим. Борис Федорович когда-то входил в опричнину и сферой своего влияния избрал государев дворец. Портрет Годунова позднее рисует Т. Смит: «Это был рослый и дородный человек, своей представительностью невольно напоминавший об обязательной для всех покорности его власти; с черными, хотя и редкими, волосами, при правильных чертах лица, он обладал в упор смотрящим взглядом и крепким телосложением»[325].
Годуновы медленно продвигаются по лестнице чинов. Это сказывается и на их местнических спорах. Так, в декабре 1578 г. Борис выигрывает местническое дело у кн. И. В. Сицкого. В 1579 г. А. Е. Салтыков проиграл дело И. В. Годунову. В ноябре 1580 г. местничали П. Я. Салтыков и Б. Ф. Годунов (последний был «оправлен»), М. М. Салтыков и Я. М. Годунов (их спор «не вершен»). В июле 1581 г. царь не дал «правды» окольничему кн. Ф. М. Троекурову в споре с боярином Д. И. Годуновым. В январе 1582 г. царь «оправил» И. В. Годунова в споре с П. Я. Салтыковым. Тогда же И. В. Годунов вел спор и с кн. И. К. Курлятевым. В январе 1583 г. окольничий С. В. Годунов был учинен пятью местами выше Ф. М. Ласкирева[326]. Эти споры касались всех наиболее видных представителей семьи Годуновых, и победы в местнических делах юридически обосновывали их ведущее положение в среде московской знати.
В жизни политического деятеля кроме понимания исторической обстановки и личных качеств иногда существенную роль играет стечение обстоятельств, которое обычно называют неопределенным понятием «случай». Такой «случайностью» в судьбе Годуновых оказалась смерть царевича Ивана. 9 ноября 1581 г. в Александровской слободе, где в то время проживал Иван IV, произошла ссора между царем и наследником престола. Грозный ударил Ивана Ивановича «осном» (острием посоха) в висок. В результате этого через десять дней (19 ноября) царевич скончался[327].
Русские источники рассказывают об этих событиях немногословно. Иногда они просто сообщают о смерти царевича, не говоря о ее причинах. В Хронографе редакции 1617 г. говорится, что «неции глаголаху, яко от отца своего ярости прияти ему болезнь, от болезни же и смерть»[328]. Псковский летописец пишет, что Грозный своего сына «остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова». Дьяк И. Тимофеев передавал, что царевич хотел «поразити» врагов с Запада и Востока, «люте на оны дыша огнем ярости своея». Погиб он, когда хотел удержать царя от некоего «неподобства»[329]. Легенда о царевиче Иване как о ратоборце за Псков скорее всего родилась на Псковщине, где пытались как-то осмыслить, почему же Грозный не оказал действенной помощи осажденному городу, и связывали это с гибелью Ивана Ивановича.
О ссоре Ивана IV с наследником рассказывает и хорошо осведомленный А. Поссевино, посетивший Москву в начале 1582 г. Однажды, говорит он, царь неожиданно вошел в комнату своей невестки, когда она «лежала на скамье, одетая в нижнее платье, так как была беременна и не думала, что к ней кто-нибудь войдет… Она тотчас поднялась ему навстречу». Разгневанный ее видом, царь «ударил ее по лицу, а затем так избил своим посохом… что на следующую ночь она выкинула мальчика». Спасая жену, царевич укорял отца: «Ты мою первую жену заточил в монастырь, то же самое сделал со второй женой, и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она носит во чреве». Царь оставил невестку и начал бить сына. Царевич «был тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом» и на пятый день скончался[330].
Иван Иванович был женат трижды. Первая его супруга, дочь боярина Б. Ю. Сабурова, была пострижена в Покровский Суздальский монастырь 4 ноября 1571 г., вторая — Феодосия, дочь рязанца М. Т. Петрова-Солового, — на Белоозере, скорее всего после 12 ноября 1579 г. (последнее упоминание ее отца в источниках). Дьяк И. Тимофеев писал, что жены царевича «за гнев еже на нь… свекром постризаеми суть»[331]. Очевидно, осенью 1580 г., сразу после очередной свадьбы отца, женился в третий раз и Иван Иванович[332]. Супругой его стала Елена, дочь боярина И. В. Шереметева Меньшого, погибшего на поле брани в 1577 г. Если сам Иван Меньшой пользовался расположением Грозного, то его братья вызывали у него чувство нескрываемого раздражения. К тому же дядя Елены окольничий Федор в 1579 г. попал в плен, где, по слухам, присягнул на верность Баторию[333]. Словом, причин для недовольства Еленой у царя хватало.
Среди поляков под Псковом ходили различные версии о гибели Ивана Ивановича. Две из них передает польский хронист Рейнгольд Гейденштейн. Согласно первой, в ответ на хвастовство отца своими богатствами сын заявил, что «предпочитает сокровищам царским доблесть, мужество, с которыми… мог бы опустошить мечом и огнем его владения и отнял бы большую часть царства». Согласно другой, «царевич слишком настойчиво стал требовать от отца войска, чтобы сразиться с королевскими войсками». Вторая версия близка к легенде, известной Псковскому летописцу. Так это было или иначе, но «немного спустя» после того, как царь ударил сына жезлом, «тот или от удара, или от сильной душевной боли впал в падучую болезнь, потом в лихорадку, от которой и умер»[334].
В духе Р. Гейденштейна (со ссылкой на А. Поссевино) военачальник Батория Г. Фаренсбек писал 10 мая 1582 г., что Иван Иванович настаивал на посылке его к Пскову с войском в 40 тыс. человек. Будучи раненым в ссоре с царем, он назвал его кровавой собакой. Царевич умер через четыре-пять дней. Одним из источников этих домыслов могли быть слухи, что в Гдове собирается 5-тысячная рать на помощь Пскову и ждет только царевича Ивана, чтобы ударить по войску Батория[335].
П. Одерборн в памфлете, выпущенном в 1585 г., приводит пространный, но не подтверждаемый другими источниками рассказ о событиях, связанных со смертью царевича Ивана. Якобы подданные Грозного, собравшись во Владимире, обратились к царю со словами: «Враг три года топчет нашу землю. Надо защищаться» — и просили дать им Ивана Ивановича в главнокомандующие. Но царь, выйдя на площадь, заявил, чтобы они избрали себе другого государя. Тогда народ стал упрашивать Ивана IV не отказываться от престола. Покарав мятежников, Грозный якобы сказал старшему сыну: «Ах ты, простофиля! Как ты осмелился на измену, на мятеж, на сопротивление!» Царевич, продолжает Одерборн, «испугался, опустил глаза, но хотел оправдаться. Отец приказал ему молчать и ударил его железным посохом в висок. Сын полумертвый свалился на пол»[336]. В версии Одерборна мотивы «псковской легенды» причудливо переплелись с рассказами об истории введения опричнины.
И. Масса передавал слух о том, что Иван Иванович («благородный молодой человек») благоволил к иноземцам, «в особенности немецкого происхождения». Как-то в Александровскую слободу явились «царедворцы, которым надлежало выступить в поход против появившихся летом крымских татар, и спросили царя, не соизволит ли он отпустить с ними в поход сына… полагая, что наведут большой страх на врагов, когда до них дойдет слух, что сам принц пошел в поле, к чему у него сверх того была великая охота». Царь «весьма разгневался» и так ударил сына посохом по голове, что тот через три дня скончался[337]. Это дальнейшее развитие легенды об убийстве наследника за желание выступить в поход против неприятеля.
